Православная Церковь и Русская революция. Очерки истории. 1917—1920 - Павел Геннадьевич Рогозный
Епархиальный съезд приступил к обсуждению кандидатур, которых вначале оказалось четыре: смотритель духовного училища протоиерей Лавров, архимандрит Серафим, преподаватель Рязанской духовной семинарии протоиерей Алфеев, ректор Саратовской семинарии архимандрит Борис. Выдвинут был и только что уволенный епископ Димитрий, однако вскоре последовало разъяснение председателя съезда Веселовского, что «выдвигать его нельзя, ибо в случае провала можно повредить ему в том, что его могут лишить пенсии». Викарный епископ Павел также снял свою кандидатуру — «как человек малознакомый Рязанской епархии».
Двадцать второго июня в Покровской церкви при женском духовном училище прошли выборы епископа. Большинство голосов получил архимандрит Серафим. Соответствующий акт о прошедших выборах был направлен в Синод на утверждение. Удовлетворенный результатом Серафим уже давал интервью местной газете. Но не все были довольны таким результатом выборов. Викарный епископ Павел, в лице которого Серафим нашел опасного врага, направил послание в Синод, в котором всячески дискредитировал прошедший съезд. По его словам, никакого предварительного объявления о выборах не было, в результате чего на съезде присутствовало не более 200 выборщиков. Отмечалось и о проявленных съездом «в чисто партийных видах поспешности и явной незаконности». Павел предлагал Синоду «отменить незаконные выборы и назначить новые».
Оценивая роль временно управляющего епархией епископа Модеста в проведении выборов, Павел писал, что и он «не без греха»: «бедная Церковь наша, если она находится в руках подобных правителей. По-видимому, и добрый даже, но капризный... притом человек до мозга костей своекорыстный, которому нет никакого дела для общей пользы. Для чего ему мало было родиться хохлом, надо было сделаться московским толстосумом, который буквально не знает, куда ему деньги девать». По словам Павла, Модест вначале довольно активно выдвигал свою кандидатуру, но «когда ему доложил кто-то, что там уже все налажено за другого кандидата, он с великим на весь город скандалом явился на съезд, прочитал свою очень маловразумительную декларацию. и уехал в Москву». Правда, через два дня Модест снова приехал в Рязань и помирился со съездом, «но свою кандидатуру в епископы то ставит, то не ставит».
Синод полностью принял аргументацию епископа Павла: определением от 10 июля состоявшиеся выборы были отменены. «Во избежание возможности нарекания в святом деле избрания епископа признается необходимым назначить новые выборы», — указывалось в определении. Для наблюдения за новыми выборами, назначенными на 9 августа, в Рязань был командирован архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов).
Собравшийся в августе епархиальный собор (в документах он иногда именовался просто съездом) был гораздо более представительным. Сторонникам бывшего Рязанского архиерея Димитрия удалось на этот раз выдвинуть своего кандидата. Так, бывший епархиальный миссионер И.П. Строев по пунктам указал три заслуги Димитрия: «Сплотил около себя любителей церковного благочестия. его окружает ореол мученичества, потому что он обесчещен жидомасонами, неверующей интеллигенцией, которую обличал. Он миротворец, потому что ушел с кафедры ради мира.»
Были даже предприняты попытки сделать заявление о недопустимости самих выборов ввиду незаконного изгнания Димитрия. Однако архиепископ Кирилл быстро прервал такие рассуждения, так как он не был уполномочен разбирать этот вопрос и приехал сюда для производства выборов. По его словам, для возвращения Димитрия на кафедру сейчас «есть один законный способ — это вновь его избрание».
В первом туре никто из кандидатов не набрал абсолютного большинства. Во время второй баллотировки Серафим получил 237 избирательных и 170 неизбирательных голосов, а Димитрий — соответственно 170 и 215.
Окончательное решение оставалось за Синодом. Вечером 17 августа по телефону из Москвы в редакцию местной церковной газеты было передано сообщение о том, что Синод утвердил прошедшие выборы. Однако немногочисленных противников Серафима это не смутило. Основным организатором протеста снова стал епископ Павел, назначенный временно управляющим епархией. «Утверждение выборов архимандрита Серафима, — писал он в Синод, — будет неслыханным беззаконием. То, что это были не выборы, а организованный всеми известными здесь лицами захват власти и святительского престола, который принадлежит изгнанному анархией из города епископу Димитрию».
Пришло в Синод и прошение от части духовенства и мирян — «представителей меньшинства Рязанского съезда», как они себя именовали. По их мнению, выборы вообще не должны были состояться, поскольку бывший епархиальный владыка Димитрий был насильственно удален с кафедры: «За архимандрита Серафима голосовали сумевшие взять в свои руки власть еще на первом Рязанском съезде». В прошении была предпринята попытка социального анализа состава группы сторонников архимандрита: «Многие из них далеки и во многом чужды церкви, либо из уездных городских дельцов и два-три человека из рязанских иереев, которые демагогически повели за собой малосознательную, но сильную числом группу обывателей деревни и низших клириков, стоявших в епархии за никому не известного новоначального инока Серафима, только потому, что это их партийный кандидат».
В прошении перечислялись и процессуальные нарушения: на предвыборные прения дано было всего полчаса, и именно в это время епископы вслед за Кириллом удалились. А руководство собранием «вдруг оказалось в руках директора Сапожковской гимназии Веселовского, который, по словам авторов записки, неоднократно повторял, что он только и находится на съезде, чтобы провести кандидатуру Сапожковского смотрителя училища Серафима».
Предвыборные прения было решено ограничить 10 минутами, причем выступления за Димитрия прерывались шумом, а сам председатель собрания, «не имевший права высказываться в пользу какого-либо кандидата, восхвалял архимандрита Серафима около 20 минут». Представители «меньшинства» описывали предвыборную стратегию самого архимандрита, который выставил свою кандидатуру, когда преосвященный Димитрий еще не был уволен, при этом его действия сопровождались «самой беззастенчивой саморекламой». Обвинили Серафима и в том, что в Рязани он поселился в одном общежитии со своими избирателями, по «целым неделям допуская самые неожиданные способы сближения с мирянами и низшими клириками и не стесняясь подолгу расхаживать с ними по коридорам, раскуривая сигары и папиросы».
В прошении чувствуется рука епископа Павла, который, судя по тексту, всего лишь «всецело присоединился к заявленному ходатайству». Павел продолжал и от своего имени бомбардировать Синод письмами и телеграммами и даже предпринял специальную поездку в Москву. Теперь он обвинил Серафима и в денежных расходах «на многочисленные рекламы и объявления». А сам епархиальный собор был, по его мнению, «театром веселых безобразий и беспорядков».
Ситуация окончательно запуталась, когда неожиданно подал свой голос бывший рязанский епископ Димитрий, проживавший в Иверском монастыре на Валдае. В своем письме Серафиму он искренне поздравлял того с назначением на кафедру и призывал на него Божье благословение: «До меня дошли, — писал он, — слухи, будто бы некоторые мои нерадивые почитатели готовы выступить
