Династические войны Средневековья - Дмитрий Александрович Боровков
Летописец составил интересную характеристику Ярополка, написав, что он, «многие беды испытав, безвинно прогнанный братьями своими, обиженный, ограбленный, затем и смерть горькую принял, но вечной жизни и покоя сподобился. Так был блаженный князь этот тих, кроток, смирен и братолюбив, десятину давал Святой Богородице от всего своего достояния ежегодно и всегда молил Бога, говоря: “Господи, Боже мой! Прими молитву мою и дай мне смерть такую же, как и братьям моим Борису и Глебу, от чужой руки, да омою грехи свои все своею кровью и избавлюсь от суетного этого света и мятежного, от сети вражеской”»[388]. Из этой характеристики следует, что мученический подвиг Бориса и Глеба, повествование о котором уже было включено в летопись, служил примером для членов княжеского рода. Возможно, упоминание о том, что Ярополк стремился повторить судьбу князей-страстотерпцев, было сделано по указанию его брата Святополка Изяславича, который в 1088 г. наследовал ему в Турове.
После кончины Всеволода Ярославича Владимир Мономах отправил посланцев к Святополку с предложением занять киевский стол, а сам ушел в Чернигов, признав приоритет «отчинных» прав на Киев своего двоюродного брата (и поступив подобно св. Борису, признавшему «старейшинство» Святополка I). Святополк Изяславич прибыл из Турова в Киев 24 апреля 1093 г., однако едва он успел сесть на «столе отца своего и дяди своего», как спровоцировал конфликт с половцами, которые пошли на него войной, после чего, по совету «разумных мужей», был вынужден обратиться за помощью к Мономаху. Несмотря на то что Мономах и его младший брат Ростислав, получивший княжение в Переяславле, оказали ему поддержку, у них не было единства мнений относительно методов противодействия половецкой угрозе. Когда под Треполем князья столкнулись с половцами, то первыми побежали воины Святополка, а за ними – воины Владимира и Ростислава, который утонул при переправе через вышедшую из берегов реку Стугну. Святополк попытался продолжить сопротивление половцам в одиночку, но 23 июля потерпел еще более крупное поражение на реке Желань и бежал в Киев, а наутро, в день святых мучеников Бориса и Глеба – «новый праздник Русской земли», – был «плач великий в городе, а не радость»[389]. Вероятно, под влиянием этих событий в летописной похвале князьям в летописной статье 1015 г., где они прославлялись преимущественно как «страстотерпцы Христовы, заступники Русской земли, подающие исцеление», появилось следующее «воззвание» летописца: «Покорите поганых под ноги князьям нашим, молясь владыке Богу нашему, чтобы пребывали они в мире, в единении и в здоровье, избавляя их от усобных войн и от пронырства дьявола, удостойте и нас того же, поющих вам и почитающих ваше славное торжество, во вся веки до скончания мира»[390].
В 1094 г. Святополку удалось заключить мир с половцами, женившись на дочери половецкого хана Тугоркана. По свидетельству ПВЛ: «В тот же год пришел Олег с половцами из Тмутаракани и подошел к Чернигову, Владимир же затворился в городе. Олег же, подступив к городу, пожег вокруг города и монастыри пожег. Владимир же сотворил мир с Олегом и пошел из города на стол отцовский в Переяславль, а Олег вошел в город отца своего. Половцы же стали воевать около Чернигова, а Олег не препятствовал им, ибо сам повелел им воевать». Владимир Мономах в «Поучении» сообщает детали этих событий, из которых выясняется, что он далеко не сразу уступил тмутороканскому князю его «отчину». «…Олег на меня пришел со всею Половецкою землею к Чернигову, и билась дружина моя с ними 8 дней за малый вал и не дала им войти в острог; пожалел я христианских душ, и сел горящих, и монастырей, и сказал: “Пусть не похваляются язычники”. И отдал брату отца его стол, а сам пошел на стол отца своего в Переяславль. И вышли мы на святого Бориса день из Чернигова и ехали сквозь полки половецкие, около 100 человек, с детьми и женами. И облизывались на нас половцы точно волки, стоя у перевоза и на горах, – бог и святой Борис не выдали меня им на поживу, невредимы дошли мы до Переяславля»[391].
Эта уступка не способствовала восстановлению взаимопонимания между ними. Владимир и Святополк были готовы вернуть всю его «отчину», но Олег помимо этого хотел проводить самостоятельную политику в отношениях с кочевниками, отказываясь от предложений, которые делали ему двоюродные братья. Вследствие этого произошло возобновление военных действий на территории черниговского княжества, затем они перекинулись на северо-восток Руси, где продолжались до тех пор, пока Олег не потерпел поражение от войск Мстислава, старшего сына Мономаха, в битве при Калокше. Ему пришлось принять участие в княжеском съезде, состоявшемся осенью 1097 г. в Любече, где было достигнуто соглашение об объединении князей для защиты Русской земли от половецкой угрозы, а Святославичам, в соответствии с принципом «каждый да держит отчину свою», были возвращены волости их отца, хотя Чернигов получил не Олег, а его брат Давыд.
Таким образом, «триумвират» представителей трех ветвей потомства Ярослава был восстановлен, но едва не разрушился в результате конфликта вокруг теребовльского князя Василько Ростиславича, который был ослеплен при содействии Святополка по инициативе княжившего в то время на Волыни Давыда Игоревича, обвинившего Василько в причастности к убийству Ярополка Изяславича. Этот инцидент заставил Мономаха, Олега и Давыда Святославичей выступить против киевского князя (1097–1098) и побудить его начать с Давыдом Игоревичем войну, завершившуюся переходом волынского княжества под власть Святополка (1099–1100).
В начале XII столетия внуки Ярослава вступили в новое соперничество друг с другом, ареной которого стала
