Рената Малинова - Прыжок в прожлое. Эксперимент раскрывает тайны древних эпох
Экспериментальное отщепление досок от стволов с применением каменных, костяных и деревянных орудий в условиях, аналогичных неолиту и энеолиту, провел Сергей Семенов. Оно состояло из трех фаз. Сначала рабочие каменным топором делали на верхней или нижней части ствола надруб глубиной 5–6 см. Надруб этот продалбливали либо ударами каменного топора, либо костяным или роговым клином-долотом, которое позволяло работать точнее. Хорошо зарекомендовало себя и каменное долото, укрепленное в деревянной или роговой оправе. И наконец, доску отщепляли несколькими деревянными клиньями, которые вбивались по всей длине образовавшегося продольного паза. Если надруб делался только с одной стороны ствола, то доска отщеплялась неровно, постепенно утончаясь в сторону от надруба. Если нужно было изготовить доски одинаковой толщины, то делались два надруба друг против друга на верхней и на нижней части лежащего ствола. Из сосны получались лучшие и более ровные доски, чем из березы. Все три фазы, в результате которых получались приблизительно двухметровые доски, продолжались от 15 до 60 минут в зависимости от размеров, сорта древесины и интенсивности работы.
Сергей Семенов исследовал также продуктивность сверления березы и бука различными инструментами. В качестве исходной единицы измерения он принял одноручное сверление кремневым сверлом без рукоятки. Оснащение сверла рукояткой повышало производительность в три раза (береза). При увеличении твердости древесины (бук) производительный эффект этого сверла возрастал лишь наполовину. Самое эффективное сверление достигалось лучковым устройством. У березы этот способ в 25 раз превышал продуктивность одноручного сверления без рукоятки, у бука — в 17 раз. Сверление березы медным сверлом в дискообразном устройстве было в 22 раза эффективнее, нежели одноручным кремневым сверлом с рукояткой. Современное стальное сверло оказалось при обработке бука продуктивнее в 264 раза.
Основу для описанных экспериментов археологи не черпают, как говорится, на собственной кухне — ведь если им посчастливится обнаружить деревянные предметы, то в большинстве случаев они мало походят на первоначальные изделия, а о следах производственного процесса, которые могли хотя бы намекнуть на технологические приемы, им остается только мечтать. Поэтому многие факты, сведения, знания они должны брать у этнографов или прибегать к силе воображения. Впрочем, есть и исключения. С одним из них можно познакомиться, отправившись в места столь же опасные, — в верещатиники, в которых окончил свою жизнь не один злодей, преследуемым знаменитым Шерлоком Холмсом. Английские верещатники, или торфяные болота — очень древние и обширные. Неудивительно, что они могут поглотить не только человека, но и целые поселения, фашинные дороги и другие создания доисторических людей. Но все бесследно исчезнуть не может. Случается, что болото раскрывает свою хорошо «законсервированную» тайну. Правда, такие минуты случаются реже, чем самые большие праздники в году, но, к счастью для нас, они все-таки случаются. Такие счастливые мгновения пережили археологи в 1975 году в Юго-Западной Англии, на равнине графства Сомерсетшир, которую занимают низко расположенные торфяники, в пространстве, ограниченном Мендинскими и Кватокскими холмами. Торфяники стали образовываться там около шести тысячелетий назад, и приблизительно столько же времени эту область населяют люди. В доисторический период они вели смешанное хозяйство, складывавшееся из пастушеского скотоводства, охоты, сбора и выращивания растений на обрабатываемой земле. Для того, чтобы ходить и ездить на возах в поля и в соседние селения, эти деревенские жители должны были в особенно влжных местах класть огромные маты, сплетенные из прутьев. Именно такие маты-рогожи и предстали перед английскими археологами, когда они предварительно убрали двух-трехметровый слой торфа. Сохранность матов была такой, что казалось, они расстелены здесь совсем недавно. Но многократные радиоуглеродные анализы, неизменно дававшие датировку в пределах от 2200 до 2400 лет до н. э., всех убедили в обратном.
Ботаники легко обнаружили, что давние поселенцы сомерсетских низин использовали для плетения рогож в основном прутья орешника, а также и ветви ивы и ольхи возрастом от трех до десяти лет. Маты были длинной до трех метров, шириной полтора метра. И техника плетения не представляла собой загадки. Изготовитель нарубал необходимое количество прутьев. Из них выбирал от четырех до семи самых толстых (диаметром 20–25 мм), которые втыкал друг за другом с интервалом около полуметра. Между ними вплетал длинные токие прутья (диаметром 14–18 мм). Способ вплетания не отличался от приемов ткача на вертикальном станке: горизонтальный круг огибал поочередно один вертикальный прут спереди, другой — сзади и потом тесно прижимался к предыдущему горизонтальном пруту. Следующий горизонтальный прут заплетался наоборот. Таким чередованием обеспечивалась прочность мата.
На этот раз перед археологами-экспериментаторами стояла совершенно простая задача. Они решили изготовить из шести вертикальных прутьев, удаленных друг от друга на 45 см, и семидесяти горизонтальных прутьев рогожу длиной и шириной более метра. Для нарезания прутьев они использовали оригинальные неолитические каменные шлифованные топоры, вставленные в расщелины ясеневых топорищ. На тонкий прут требовалось несколько ударов, более толстые сопротивлялись и отделялись от ствола только после 15–20 ударов. Тонкие прутья можно было также обрезать ретушированным кремневым лезвием. Боковые веточки и листья удалялись с прутьев неретушированными кремневыми отщепами, но еще быстрее — просто рукой. Потом наступила процедура плетения и, наконец, укрепления углов и краев ивовыми и орешниковыми жгутами. Вес изготовленной рогожи составлял 30 кг. На нужное место ее мог доставить один человек.
Джон Коулз и его коллеги обнаружили, что наиболее продуктивной работа была тогда, когда было занято два человека. В этом случае можно изготовить описанный мат приблизительно за два часа: нарезка прутьев — 45 минут, очистка от боковых веточек, сучков, листьев — 30 минут, сортировка подходящих прутьев — 15 минут, плетение — 25 минут, фиксация жгутами — 10 минут.
Доисторические люди обрабатывали дерево не только механическим путем, но и тепловым. Для этой цели им служили, вероятно, костяные изделия с одним либо двумя отверстиями, иногда украшенные резьбой, одно из которых мы видим на фотографии. Они относятся к позднему палеолиту. Археологи обычно называют их «жезлами начальников» и в большинстве своем считают их символами власти вождей. Однако некоторые исследователи полагают, что они могли служить орудиями для разминания кожаных ремней, копьеметалками или выпрямителями древков копий. Трассологический анализ подтвердил гипотезу об их функции выпрямителей (что, разумеется, никоим образом не исключает вероятности другой функции — как символов власти). В самом деле, в природе мы редко сталкиваемся с абсолютно ровными ветвями или стволами молодых деревьев, которые бы подходили на роль древков для копий и дротиков. Необходимой ровности — непременного условия правильного полета оружия — можно было добиться только выпрямлением. Эксперименты показали, что одноразовое выпрямление является недостаточным. Ни в сыром, ни в сухом состоянии древесина не поддавалась простому механическому воздействию. Нужно было прибегнуть к помощи огня и воды. Тут мы и стоим у истоков зарождения техники тепловой обработки древесины. Костяной выпрямитель служил средством, усиливающим воздействие человеческой руки по принципу рычага. После нагрева над огнем он помогал перегнуть деревянную заготовку, разогретую в нужной точке, и удерживать ее в этом положении необходимое время. Опускание в воду, выгибание и нагревание чередовались и повторялись до тех пор, пока древко не становилось идеально ровным. Для выравнивания древка в одной части требовалось 10–15 минут. Вероятно, именно так могла возникнуть в доисторические времена техника сгибания дерева при помощи тепловой обработки.
Другие приемы тепловой обработки дерева изменяли в корне его сущность. Говоря это, мы имеем в виду производство древесного угля и дегтя. Древесный уголь в большом количестве потребляли все древние металлургические и металлообрабатывающие ремесла, равно как и стекловаренные печи. Углежжение дерева представляет собой простой химический процесс, во время которого при камерном нагревании происходит разделяющая дистилляция. Исходным сырьем является дерево, остатком — древесный уголь. В ходе процесса улетучивается древесный газ, содержащий преимущественно СО2, СО и Н2. В качестве дистиллята остаются древесный уксус, древесный спирт и древесный деготь.
В доисторическую эпоху и в средневековье процесс углежжения осуществлялся либо в цилиндрических ямах, либо в наземных кучах. Хотя речь шла о деятельности, весьма распространенной и вызывающей большой расход древесины, что приводило к весьма чувствительному изъятию природных ресурсов, мы черпаем сведения о ней более из косвенных доказательств, нежели из самих производственных объектов. От них в лучшем случае остались ямы круглой формы, наполненные углями, анализ которых сообщает нам лишь о том, какие сорта древесины подвергались углежжению — сосна, бук и др. Остальные мы должны реконструировать по письменным сообщениям и этнографическим источникам.
