Ленни Бреннер - Сионизм в век диктаторов
Виктором Якобсоном из ВСО. Все они согласились прекратить демонстрации, если Гитлер восстановит права евреев5.
«Я смогу предоставить в Ваше распоряжение целую бригаду химиков»
Хотя Вейцман и желал, чтобы их встреча состоялась быстрее, его четвертую беседу с Муссолини удалось устроить только 17 февраля 1934 г. Из тех отчетов, которые он давал в ту пору англичанам, и из доклада члена сионистского Исполкома Виктора Якобсона, равно как и из ряда итальянских документов, вырисовывается довольно полная картина хода этой четвертой встречи. Муссолини осведомился у своего собеседника, пытался ли тот снестись с Гитлером; Вейцман,
который только что просил через своего друга Сэма Коэна о приглашении его в Берлин для обсуждения предложения о будущей «Хааваре», снова заявил Муссолини, что не ведет переговоров с «дикими зверями»6. Они переменили тему разговора и перешли непосредственно к вопросу о Палестине.
Муссолини поддержал идею Вейцмана относительно раздела Палестины и образования сионистского мини-государства при условии независимости последнего от Великобритании. Муссолини также сказал Вейцману, что поможет сионистам создать их новый торговый флот, хотя сомнительно, чтобы Вейцману было что-либо известно о планировавшемся ревизионистами учреждении военно-морской школы в Чивитавеккья.
Вейцман был политиком и зиал, что необходимо не только брать, но и давать. Его собственная довольно недостоверная автобиография сообщает, что Муссолини «откровенно поведал ему о комбинации Рим— Париж — Лондон, которая, по его утверждению, представляла собой логически оправданную перспективу для Италии. Он говорил также о химической промышленности и о нужде итальянцев в фармацевтических средствах, которые мы могли бы производить в Палестине»7.
Вейцман написал все это в 1947 г.; после войны председатель BOO вряд ли мог признаться в том, что предлагал создать фармацевтическую промышленность в фашистской Италии, однако сообщения об этом факте недвусмысленны.
Представитель ВСО при Лиге Наций Виктор Якобсон сопровождал Вейцмана в его поездке в Италию и послал сионистскому Исполкому подробный отчет о состоявшейся здесь встрече. Вейцман заявил Муссолини:
«Я смогу предоставить в Ваше распоряжение целую бригаду химиков самого высокого научного класса:
опытных, достойных всяческого доверия и лояльных людей, имеющих только одно желание — оказать помощь Италии и нанести вред Германии. Если потребуется, мы сможем найти также и необходимый капитал»8.
Итальянцы поручили Николо Паравано встретиться па следующий день с Вейцманом. Председатель, мандатной комиссии Лиги Наций маркиз Теодоли присутствовал на этой встрече, и его мемуары сообщают, что Вейцман и фашисты достигли полной договоренности в отношении этого плана. В
конечном счете ничего из такой договоренности, однако, не вышло, и в своей автобиографии Вейцман возлагает всю вину за это на англичан:
«Я передал суть этой беседы моим английским друзьям в Лондоне, но никаких последствий мое сообщение не имело… Я не знаю, предотвратил ли бы разрыв между Римом и Берлином развязку войны, но он,
несомненно, придал бы войне на Средиземном море совсем иной характер, мог бы спасти жизнь множеству людей и на много месяцев сократить агонию»9.
Англичане, несомненно, не были заинтересованы в этом замысле; к тому же весьма маловероятно, что Вейцман мог бы добыть в поддержку своего предложения о прямом экономическом сотрудничестве с фашизмом необходимый для него капитал; он всегда был склонен к авантюризму в вопросах дипломатии. Позднее он обратился со столь же фантастическим предложением о предоставлении еврейского займа туркам на сумму 50 млн. долл., если бы и те вступили в союз с Лондоном. Он действовал по принципу, что если бы ему удалось вызвать интерес на одном конце союза, то что-то могло бы произойти на другом его конце. Сомнительно, чтобы кто-либо из его партнеров по переговорам когда-либо захотел принять участие в его довоенных дипломатических манерах, которые неизменно строились так, чтобы отвечать интересам другой стороны, но, соблюдая все меры осторожности, ставили себе целью сделать палестинский сионизм центральным стержнем средиземноморской системы обороны Великобритании.
Тайная дипломатия Гольдмана
В своих попытках предотвратить грядущие катастрофы сионистская дипломатия продолжала опираться на Муссолини, и Наум Гольдман был следующим из лидеров сионизма,
посетившим 13 ноября 1934 г. палаццо «Венеция». Гольдман питал пристрастие к тайной дипломатии, и позже он в ярких красках описывал эту встречу в своей «Автобиографии». Его тревожили три обстоятельства: Гитлер должен был вот-вот захватить Саарскую область, поляки готовились аннулировать в своей конституции статьи о правах меньшинств,
которые были навязаны им в Версале, а австрийцы явно проводили в аппарате своей государственной гражданской службы политику дискриминации евреев. Поскольку получилось так, что председателем Саарской комиссии Лиги Наций являлся итальянец, ему не составило труда убедить Муссолини согласиться заставить немцев разрешить евреям забирать с собой при выезде все свое состояние в франках. Он уговорил его также пойти на то, чтобы в случае обращения к нему поляков — чего те, конечно, не сделали — он отвечал бы им «нет, нет и нет»10. Наиболее твердо Муссолини контролировал австрийскую ситуацию, поскольку правительство, образованное членами христианеко-социальной партии,
зависело в защите своей страны против германского вторжения от итальянской армии, стоявшей на Бреннерском перевале. Гольдман заверил Муссолини, что американские евреи собирались организовать демонстрации публичного протеста,
но что пока что ему удавалось удерживать их от выполнения такого намерения. Муссолини заметил:
«Это было очень умно — с вашей стороны. Эти американские евреи, да и неевреи также, всегда готовы выступать с протестами, устраивать шумные сборища и соваться в европейские дела, в которых ничего не смыслят».
Гольдман продолж ал:
«Я сказал, что, хотя и был согласен с тем, что сейчас не время для публичных протестов против австрийского правительства, мы тем не менее должны потребовать, чтобы оно изменило свое отношение к евреяМ, и добавил, что в этом плане мы твердо рассчитываем на него, Муссолини».
Муссолини ответил:
«На будущей неделе сюда приедет Шушнит; он будет сидеть в том самом кресле, в котором сейчас сидите вы, и я скажу ему, что не хочу, чтобы в Австрии возникла еврейская проблема»11.
В конце 1934 г. в политике Муссолини наметилась антинацист с кая фаза. Было не исключено, что ВGO смогла бы послужить мостом между ним и англичанами; он не говорил уже больше о каком-либо германо-еврейском компромиссе.
Он заявил Гольдману:
«Вы гораздо сильнее г-на Гитлера. Когда от Гит лра не останется и следа, евреи будут по-прежнему оставаться великим народом. Вы и мы… Главное, чтобы евреи не боялись его. Все мы доживем до того, что увидим его конец. Но вы должны создать еврейское государство. Я — сионист, гак я и сказал Вейцману.
Вы должны иметь настоящую родину, а не этот нелепый национальный очаг, который предложили вам англичане. Я помогу ваМ создать еврейское государство»12.
Фашистский лидер водил сионистов за нос во всех отношениях. Еще в июне 1933 г. он потерял всякую надежду убедить Гитлера пойти на компромисс с евреями и сказал немцам, что те должны стоять на своем, поскольку всякое отступление таило в себе опасность: «Конечно, вначале сложилась очень неловкая и излишне напряженная Обстановка,
но ни в коем случае нельзя проявлять слабость»13. Он был также отчасти виновен в дискриминации евреев в Австрии,
поскольку порекомендовал австрийскому премьер-министру внести в свою политику «чуточку антисемитизма» как способ держать приверженцев христианских социалистов в стороне от нацистов14. Нет сомнений в том, что он также не сообщил Гольдману, что только что начал субсидировать муфтия. Однако Гольдман был полной противоположностью такого искушенного в интригах человека, как Муссолини. В 1969 г., после того как он оставил занимавшийся им в течение двенадцати лет пост председателя ВСО, он писал в своей «Автобиографии»:
«В демократический век, когда существование правительства зависит от настроений народа, внешняя политика ведется так неизящно. Принцип тайной дипломатии кроет в себе несомненную правоту, хотя вряд ли его можно соблюдать сегодня»15.
«Евреи хранят благодарную память о лояльной позиции фашистского правительства»
С началом войны против Эфиопии Муссолини загорелся желанием возобновить свои связи с ВОО. Осенью 1935 г. Лига Наций готовилась наложить на Италию санкции, и министерство иностранных дел поспешно поручило представителю итальянской сионистской федерации в ее сношениях с правительством Данте Латтесу, а также видному сионистскому писателю Анджело Орвието уговорить европейскую еврей скую буржуазию выступить с протестом против проекта эмбарго. У них (было два аргумента: санкции подтолкнули бы
