Александр Немировский - Мифы древности - Ближний Восток
Насмешки не понимая, бог простодушный призвал Асират и ей объявил:
— Владычица! Вместо Баала, что удалился из жизни, выбери сына, какого сама пожелаешь, чтобы занял он трон, который пустует.
Асират назначила сына Астара [8]. Ужасный было ему имя. Поднялся он на вершину Цапану, на трон взгромоздился, но пятки его болтались [9], скамеечки не доставая, голова его в трон уперлась, подголовья не достигая.
День за днем проходили. Дева Анат страдала. И сердцем тянулась к Баалу, как корова к своему теленку, как овца к своему ягненку. И явившись во владения Мута, край одежды его ухватила, потянула за бахрому одеянья и свой возвысила голос:
— Мут, пробудись! Я за братом пришла!
— Что тебе надобно, дева Анат? — Мут ответил, зевая. — Мне недосуг. Землю я обхожу от края до края. Взбираюсь на кручи, спускаюсь в глубины до самых нижних полей. Алчет жизней людских моя глотка. Любо мне посещать города, где радость и красота, видеть на лицах испуг. Был я на пастбищах тех, где Лев Мамету владыка. К Баалу Могучему я подошел и его проглотил [10]. В пасти моей он исчез, как козленок. Вот почему с той поры земля не знает дождей и солнце нещадно палит. Горестно небесам склоняться в лапы мои.
День протек, за ним протек и другой. По прошествии многих дней Мута опять посетила дева Анат. Схватила она его, сына любимого Илу. Мечом его рассекла, пропустила сквозь сито, прожгла на огне, меж жерновами его размолола и, чтобы птицы не съели, пернатые не расклевали, рассеяла в море.
Тогда же Илу, уснув, голос во сне услыхал: "Вот посмотри! Баал живет! Всмотрись, милосердный бог, вновь существует он — князь, правитель земли! Небеса вновь изливают елей, русла ручьев, что были, как камень, сухи, вновь наполняются медом. Князь, правитель земли, к жизни вернулся".
Очи открыв, Илу возликовал, ноги с ложа спустил, угрюмость прогнал и улыбнулся, голос возвысил и произнес:
— Сяду-ка я и отдохну, сердце свое успокою. Ведь Баал Могучий живет, правитель земли вновь появился.
Затем он призвал к себе деву Анат и слово такое ей молвил:
— Дева Анат, внимай! Шапаш, лампаде моей, волю мою возвести: журчат ручьи на полях, журчат полевые ручьи. Баал Могучий литься им приказал и пашни поить. Но я не вижу его. Я не ведаю, где он, князь и правитель земли.
Возвысила голос Анат:
— Слушай, Шапаш, повеление Илу Быка, отца твоего. Хочет он знать, где пребывает Баал Могучий, князь и правитель земли [11].
— Буду Баала искать! — Шапаш обещала.
— Я тебе помогу, — сказала Анат.
Вот проходит день, за ним проходит другой, по прошествии многих дней Шапаш вместе с девой Анат Баала нашли под землей, путь на гору Цапану ему указали. Вернувшись, Баал схватил Астара, с трона на землю швырнул и разметал всех мужей, что Астару служили. Снова на царстве Баал Хаддад.
Месяц сменяет другой, год за годом идет. На году на седьмом вновь появился Мут, Илу любимец. Возвысил голос он свой:
— Из-за тебя я, Баал, принял позор, из-за тебя пропущен сквозь сито, меж жерновами раздроблен, обожжен над огнем, в муку превращен, в море рассеян.
Не захотел Баал внимать Муту, спиной к нему повернулся, удалился на гору Цапану, на высоты свои.
И собрал свою свиту Мут, семь верных ему юнцов, кабанов восемь. Им сказал:
— От Баала, от брата, обиду я претерпел, хотя нас мать одна родила. Идемте со мной. С Баалом хочу я сразиться.
Каптару покинув, Цапану достигнув, набросился Мут на Баала. Друг с другом схватились они. Ударились друг о друга, как кремень о кремень. Мут силен, но и Баал силен. Бодались, как буйволы. Мут силен, но и Баал силен. Кусали друг друга, как змеи. Мут силен, но и Баал силен. Лягались, как жеребцы. Мут силен, но и Баал силен. Мут упал, но и Баал упал.
Шапаш, Илу лампада, молвила:
— Внимай мне, о Мут, сын Илу. Зачем вражда тебе с братом? Об этом может услышать Илу, отец твой. Он может обрушить шатра твоего опоры, опрокинуть может трон твоего царства, разломать он может скипетр твоего судейства.
И устрашился Мут Могучий, сын Илу, Илу любимец. Голосом он хрипучим попросил у Баала пощады. На трон посадил он Баала в шатре его царском.
Все это Илу увидел с высокого трона. Со словом он обратился к Муту, своему любимцу:
— Можешь вкушать свой хлеб! Он силу тебе дает. Губами цедить вино. Оно утеху дает. Шапаш и земные князья, боги, что под землей, будут во власти твоей. Котар-ва-Хасис будет в свите твоей, спутником будет твоим. В честь он твою вознесет дыма столбы. Навытяжку перед тобой он будет стоять [12].
1. Этот сюжет — одна из частей обширного цикла мифов о Баале, видимо, открывающая этот цикл. Его герой — угаритский бог-громовержец, постоянные эпитеты которого — Алийян ("могучий", "богатырь"), Баал Зебул (библейский Вельзевул — дьявол) — "скачущий на облаке". Место обитания Баала в угаритских мифах — гора Цапану (или Цафон, как её называли угаритяне), поднимавшаяся на 1 800 м над уровнем моря. На семитских языках Баал (Бел) «владыка», "господин", и имя бога-грозовика могло служить общим обозначением божества вообще.
2. Мут — общесемитское «смерть» и её бог в широко разработанной на Ближнем Востоке, особенно в Месопотамии, мифологии смерти (Bott(ro, 1987, 487 и сл.). Местопребывание Мута — Хамрай, ущелье в подземном мире, властителем которого он является. Топография ближневосточного мира мертвых отличается от устройства греческого аида.
3. Гипар и Угар — здесь боги, осуществляющие связи между Верхним и Нижним мирами. По функциям они соответствуют вестникам Ветхого завета, посылаемым Йахве на землю. Имена Гипар и Угар не имеют надежного толкования. В мифе о борьбе Баала с Пожирающими Угар — противник Баала: рожденные от него чудовища с бычьими рогами и буйволиными горбами убивают Баала.
4. Таким образом, причина вражды Мута к Баалу в том, что он убийца космического змея Латану, соответствующего библейскому Левиафану. В этой своей ипостаси бога-драконоборца Баал осуществляет функции индийского Индры, убийцы змеевидного чудовища Вритры, хеттского бога Грозы, противника Иллуянки, и греческого Аполлона, победителя дракона Пифона.
Но он, как видно из последующего изложения, — также умирающий и воскресающий бог, подобный месопотамскому Думузи (Таммузу), которого выводит из "страны без возврата" шумерская богиня любви Инанна (аккадская Иштар). В соответствии с этой ипостасью смерть Баала отнесена в сюжете ко времени сбора урожая ("Будет это тогда, когда созреют плоды").
5. У всех древних народов жир считался излюбленной пищей богов. Под упоминаемой шкурой, возможно, мыслится мех для жира.
6. Мамету (Мамиту, Маммиту) — в аккадской мифологии одна из богинь подземного царства, супруга бога смерти Нергала или бога чумы Эрры, судья подземного мира вместе с ануннаками. Значение теонима «клятва» ("обязательство") дает основание для толкования богини Мамету как олицетворения кары клятвопреступникам, осуществляемой в одной из частей подземного мира. Возможно, Лев Мамету — чудовище у её трона, съедающее грешников. Однако в данном сюжете Баала пожирает сам Мут.
7. Астар — бог плодородия, противник Баала, прототип греческого бога войны Ареса.
8. Сохранилось несколько изображений угаритских богов на тронах, но такой тип трона неизвестен.
9. Заглатывание чудовищем, имеющее многочисленные параллели в мифах разных народов, в том числе у евреев в предании об Ионе, которого проглотил кит, можно рассматривать как таинство символической смерти, предшествующей возрождению (Элиаде, 1996, 256 и сл.).
10. К помощи всевидящего солнца в поисках уведенного смертью прибегает и греческая Деметра в известном мифе о похищении Персефоны.
11. Каптару (Кафтор, Кефтиу) — древневосточное обозначение о. Крита, теснее других греческих островных территорий связанное со страной Ханаан. Не случайно Зевс в облике быка переносит финикиянку Европу на остров царя Миноса. Впрочем, некоторые исследователи ищут Кафтор в Малой Азии.
12. Текст в угаритском оригинале оканчивается следующей формулой:
Подписал Ил-милк из
Шабону,
Рассмотрел Аттин
Парланц, верховный жрец,
высший пастырь,
Сверил Никмаду, царь
Угарита, повелитель
Йаргабу, господин
Теремину.
Это свидетельствует о том, что царь и жрецы удостоверили его соответствие местным религиозным традициям.
Баал и Анат [1]
Семь девиц умащали Анат, благовония в кожу её втирая, и от тела её исходил аромат. Соединились в нем запахи дичи и меда [2]. Закрыв ворота дворца, вышла на поле Анат, где её ожидали юнцы, войско богини, а вместе с ними сыны городов. Сокрушала Анат в долине врагов, истребляла народ. Поражала она горожан и людей, что с моря явились, истребляла пришедших с Востока [3]. Пробивалась она сквозь недругов строй. С обеих сторон были головы павших, словно живые. Руки над нею взлетали, как саранча, кисти храбрых падали в кучи. Головы она бросала себе за спину, кисти рук отправляла в чрево свое, по колено стояла в крови, в крови храбрецов она омывала ножные цепочки. Старцев жезлом гнала, как овец. Лук свой приставив к бедру, стрелы она метала.
