Катриона Келли - Товарищ Павлик: Взлет и падение советского мальчика-героя
Еще одним доказательством необыкновенной популярности этого героя служат регулярно появлявшиеся в детской прессе уважительные ссылки на него: «Тимур бы так никогда не поступил» (или «сделал бы по-другому»). В 1944 году в «Пионерской правде» появилась статья «Обходился же Тимур без няньки». В ней подвергались критике дети-лентяи, прибегавшие к лживым уловкам, чтобы увильнуть от работы: например, маме они говорили, что не могут помочь ей в домашней работе, так как должны делать уроки, а учительнице в школе — что не сделали домашнего задания, так как были заняты работой по дому{281}.
Наиболее действенным методом поощрения детей в их желании быть похожими на кумира была организация команд «тимуровцев»: они собирали металлолом и другое вторсырье, разносили почту, собирали деньги на боевые самолеты, помогали нянчить детей, участвовали в проверке затемнений и других мер противовоздушной обороны{282}.[205] Создание самоуправляемых детских тайных обществ наподобие команды Тимура в 1930-х годах вызвало бы недовольство у любого советского официального лица, в чье поле зрения попала бы такая организация — тогда такие инициативы строго преследовались{283}. В 1940-х годах отношение к ним стало немного менее жестким, но они по-прежнему находились на грани допустимого. В 1944-м Лев Кассиль опубликовал приключенческую повесть «Дорогие мои мальчишки», в центре которой находилась группа мальчиков из волжского городка, по секрету от взрослых игравших в романтическую игру и называвших себя «синегорцами». Позже они активно участвовали в антифашистском сопротивлении. Центральный конфликт книги заключается в конфронтации между «синегорцами» и руководительницей местного Дома пионеров, считавшей их деятельность незаконной. Так же как и в «Тимуре», эту придирчивую воспитательницу поправил старший товарищ — секретарь городского комитета коммунистической партии. Он сначала пожурил мальчишек за скрытность, но потом решил, что их деятельность безвредна, и дал свое отеческое одобрение{284}.
Детям не разрешалось самостоятельно организовывать свои общества — нужно было обязательно получить согласие взрослых, а еще лучше (в жизни, а не в литературе) действовать под непосредственным руководством старших. Однако детская социальная активность внутри пионерского движения, выражавшаяся, в частности, в игре в «тайные общества» под строгим контролем взрослых, допускалась. Соответственно, тимуровское движение не приостановило своего развития после 1945 года, в отличие от других детских движений того времени, а продолжало пропагандироваться до конца сталинской эпохи и после нее в течение еще четырех с половиной десятилетий{285}.
Закон молчания
Популярность тимуровского движения между 1941 и 1945 годами проливает дополнительный свет на ту роль, которую советское руководство отводило детям в войне. В 1941 году, вскоре после нападения Германии на Советский Союз, Аркадий Гайдар написал пламенную статью, в которой призывал детей и молодежь учиться стрелять, чтобы принять непосредственное участие в защите родины. В его сочинениях «Берись за оружие, комсомольское племя!» и «Дети и война», напечатанных в том же 1941-м, подчеркивалось, что усилия молодых людей могут сыграть жизненно важную роль в ходе войны: «Комсомолец, школьник, пионер, юный патриот, война еще только начинается, и знай, что ты еще нужен будешь в бою»{286}. Многие подростки действительно оказались в партизанских отрядах и подпольных организациях. Самые известные примеры юных партизан — Зоя Космодемьянская, повешенная фашистами в 1942 году, и группа подростков с Украины, прославленная Александром Фадеевым в романе «Молодая гвардия»(1945), который положил начало новому мифу[206]. Однако пропаганда военных лет, рассчитанная на детей пионерского возраста, сосредоточивалась не столько на случаях беспредельного героизма, сколько на более скромном вкладе в победу и особенно на роли детей в поддержании бдительного надзора за шпионской деятельностью вражеских диверсантов и за перемещениями войск противника по окружающей местности. Дети должны были сообщать об этом патриотически настроенным взрослым, ответственным работникам. Клишированные истории, печатавшиеся в таких газетах и журналах, как «Пионерская правда» и «Пионер», рассказывали о детях, которые сообщали важную военную информацию партизанским отрядам и раскрывали в подозрительных незнакомцах шпионов (впрочем, иногда они оказывались переодетыми советскими разведчиками). В ответ сознательные дети получали сердечную признательность взрослых. Например, в «Ночной грозе» Александра Кременского («Пионер», 1942) партизан дает мальчикам в благодарность за сообщение сведений о расположении немецких войск неподалеку от их деревни кусочки сахара и делится с ними хитростями рыболовного мастерства. В «Корреспонденции бойца Синюкова» Вадима Кожевникова подросток успешно проводит партизан по окраине местности, патрулируемой фашистами{287}. В центре внимания документальных репортажей — дети, выступающие перед солдатами в госпиталях или собирающие металлолом, лечебные травы и другие полезные вещи{288}.
Те же каноны продолжали действовать в первые послевоенные годы. В классе детям рассказывали прежде всего о подвигах доблестных взрослых, например о замечательном летчике из романа Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» (1947), который вновь научился водить самолет после того, как потерял обе ноги, или о мужественном детдомовском пареньке Александре Матросове, который заслонил своим телом амбразуру дзота, прикрывая товарищей от пулеметного огня. Но детям также рассказывали о подвигах тех, кто был им ближе по возрасту, прежде всего о Зое Космодемьянской и Володе Дубинине.
Официальные биографии (существуют сомнения в том, насколько они соответствуют реальным фактам)[207], по-разному — в зависимости от возраста героев — описывают их пути к мученичеству. Юный пионер Володя Дубинин не был на фронте и не брал в руки оружия, хотя и ходил в разведку вместе с партизанским отрядом, действовавшим в окрестностях его родного города Керчь на побережье Азовского моря. Он погиб от разрыва мины, помогая саперам расчистить вход в местную каменоломню. Зоя, называвшая себя «партизанкой Таней», участвовала в боевых действиях и была подвергнута схватившими ее врагами страшным пыткам. Зою избивали и наносили раны ножом, ей отрезали грудь, а потом проволокли по снегу и повесили на глазах у насильно согнанных жителей деревни. Эти истории связывал один общий акцент на непоколебимой стойкости юных героев и их подчинении старшим товарищам.
В рассказах о юных героях все сильнее подчеркивалась роль идейных родителей, которые многолетними усилиями прививали детям правила достойного общественного поведения. Такие книги превращались в особый подвид рекомендательной семейной литературы, подчеркивающей преимущества всестороннего советского воспитания. Официальная биография Володи Дубинина «Улица младшего сына», написанная Львом Кассилем и Максом Поляновским, сопровождалась фотографиями, изображавшими нормальное детство героя — не в смысле «типичное», а в смысле «воспитывающее пример для подражания, достойный восхищения». Володя Дубинин у Кассиля и Поляновского предстает веселым, живым мальчиком; он попадает в разного рода переделки, но растет в «хорошем доме», у любящей мамы и папы-моряка, которым искренне гордится. И с раннего детства, с того самого случая, когда Володя защитил во дворе малыша от хулиганов, было ясно, что он станет героем{289}.
Такое же «образцовое детство», только с еще большим нравоучительным пафосом, изображено в официальной биографии Зои Космодемьянской и ее брата Шуры, написанной их матерью{290}. Литературная обработка книги, а возможно, и реальное авторство принадлежат педагогу Фриде Вигдоровой — ее имя также значится на титульном листе. Прославившаяся в 1960-х годах благодаря поддержке, оказанной ею осужденному за «тунеядство» Иосифу Бродскому, Вигдорова на излете сталинской эпохи была известна как автор дневника, в котором она рассказывала о своей работе учительницей в советской школе. «Житие» Зои Космодемьянской предлагало идеальную модель счастливой советской семьи сталинской эпохи. Младшие Космодемьянские имели образцовое социальное происхождение: отрыв от крестьянской «отсталости» произошел в семье в предыдущем поколении — их родители были сельскими жителями, неустанно занимавшимися самообразованием, выучившимися на учителей и перебравшимися в город еще до рождения детей. Зоя и Шура получили образцовое воспитание, восприняв ценности трудовой жизни и политической сознательности от обоих родителей. При этом главным их наставником и руководителем всегда оставался отец. Космодемьянская, вещавшая устами Вигдоровой, утверждала: «Анатолий Петрович научил меня понимать: воспитание в каждой мелочи, в каждом твоем
