Олег Ивик - Хазары
Зато, к удивлению археологов, в Саркеле обнаружились остатки мраморных византийских колонн, в том числе баз и капителей. Они были найдены в разных концах крепости, исполнены в разных стилях и имели разный диаметр. Причем ни одного здания, которому они могли бы принадлежать, археологи не обнаружили. Колонны эти безусловно были привезены Петроной из Византии или Херсона. Поскольку сделаны они были, судя по стилю, еще в VI веке, создается впечатление, что Петрона не заказывал их для Саркела, а подобрал в развалинах. Возможно, он намеревался без особых затрат построить в крепости христианский храм, но по какой-то причине ему пришлось отказаться от этого намерения{563}. Нельзя исключить, что запрет на строительство храма был связан с иудаизацией Хазарии.
Впрочем, строить в Саркеле церковь, а равно и мечеть, и синагогу было попросту не для кого — гарнизон крепости состоял из кочевников-язычников, скорее всего гузов или печенегов. Их могильник под стенами крепости, где лежащих под небольшими курганами воинов очень часто сопровождают останки коней, совершенно исключает всякую мысль о христианстве, иудаизме или исламе{564}. От арабских писателей мы знаем, что наемное войско Хазарского каганата в X веке (а возможно, и раньше) состояло из ларсиев (ал-арсиев) — выходцев из Средней Азии, исповедовавших ислам. Но в Саркеле их, судя по могильнику, не было{565}.
Что же касается гражданского населения Саркела, это были не просто язычники, но язычники, которые увлекались человеческими жертвоприношениями, не говоря уже о жертвоприношениях животных: в фундаментах и под полами домов, в «обезвреженной» кузнице, просто в специальных ритуальных ямах были найдены расчлененные останки людей, лошадей, коров и собак…{566} Поэтому идея Петроны Каматира воздвигнуть в Саркеле христианский храм здесь явно пришлась не ко двору. Впоследствии местные жители растащили заморские мраморные изделия по всей крепости — вероятно, чтобы приспособить их к делу по своему разумению.
Споры о Саркеле
Несмотря на то что Саркел, в отличие от других хазарских крепостей, был и описан средневековыми авторами, и весьма масштабно раскопан (а может быть, именно поэтому), вокруг него по сей день не прекращаются научные споры. Касаются они сразу нескольких вопросов{567}.
Во-первых, до сих пор окончательно не доказано, что крепость, стоявшая на левом берегу Дона, там, где сейчас плещутся воды Цимлянского водохранилища, это и есть Саркел, описанный Константином. Не случайно некоторые археологи предпочитают дипломатично называть ее «Левобережное Цимлянское городище». Неподалеку от нее сохранились остатки другой хазарской крепости, которая носит название «Семикаракорская» — она тоже прекрасно подходит под описания, данные Константином и Продолжателем Феофана. Более того, в таком случае снимается одно немалое противоречие. Константин пишет, что Петрона для строительства крепости должен был добывать известь «из мелких речных ракушек». Совершенно непонятно, почему византиец прибег к этому не самому удобному способу и затеялся отделять ракушки от песка и ила, когда в нескольких километрах от Левобережного городища есть выходы известняка. А вот рядом с Семикаракорской крепостью известняка действительно нет, и там без ракушек было не обойтись{568}. Хотя, с другой стороны, мраморные византийские колонны на территории Левобережной крепости — веский аргумент в пользу того, что именно там разгрузил свои корабли Петрона Каматир.
Во-вторых, не вполне понятно, почему Левобережная крепость (будь она Саркелом или нет) построена из кирпича — неподалеку от нее есть выходы строительного камня (кстати, возле Семикаракорского городища, тоже кирпичного, залежей камня нет — с ним в этом смысле все ясно){569}. Возможно, хазары, которые придавали кирпичным строениям политический или сакральный смысл, считали, что царской крепости более приличествует быть кирпичной, даже если камень для ее строительства лежит под ногами.
В третьих, не решен вопрос, кто же строил Левобережную крепость, византийцы или хазары. Анализируя план крепости, отсутствие заглубленного в материк фундамента, форму, размеры и качество кирпичей, структуру кладки, ученые отвечают на этот вопрос по-разному. Даже если считать, что Левобережное городище и Саркел — одно и то же (а к этому мнению склоняется большинство специалистов), степень участия византийцев они оценивают по-разному. Некоторые считают, что роль Петроны свелась к созданию проекта и архитектурному надзору, а само строительство велось силами хазар; другие — что и сам проект крепости основан на местных традициях{570}; есть, наконец, и мнение, что византийские мастера активно участвовали в строительстве{571}.
Авторам настоящей книги представляется, что византийские мастера все-таки прибыли на берега Дона в немалом количестве. Иначе совершенно непонятно, кого вез Петрона на своих многочисленных судах. Известно, что для строительства Саркела император Феофил послал в Херсон Петрону «с хеландиями из царских судов», а кроме того, направил туда же хеландии наместника Пафлагонии{572}. Даже если тех и других хеландий было всего по две, это значит, что в Херсон прибыли четыре гигантских судна — хеландий вмещал от 100 до 500 человек. Конечно, большинство из них были гребцами, кроме них в экипаж входили матросы и охрана; какое-то место на транспортных судах, в которые Петрона пересадил свою команду, заняли знаменитые мраморные колонны, и все же число его людей было немалым, а значит, византиец, не рассчитывая найти квалифицированных строителей среди хазар, вез с собой значительное количество мастеров.
Еще одним не до конца решенным вопросом, касающимся Саркела, стал вопрос о том, для чего эта крепость была построена{573}. Существует мнение, что она должна была контролировать водный путь, соединяющий Каспий, Волгу, Дон (через переволоку), Азовское и Черное моря и Днепр, чтобы противостоять возможному нападению русов. Но высказывалась и такая точка зрения, что во времена строительства Саркела по Дону еще мало кто плавал и русы особой опасности еще не представляли. В этом случае крепость возвели для контроля не собственно водных путей, а переправы через Дон в том месте, где сухопутная дорога из Итиля вела на запад. Раньше земли по обе стороны реки безусловно принадлежали каганату, и охранять их было не от кого. Теперь на западе обосновались хоть и дружественные, но все-таки чужие венгры. Печенеги на северо-востоке особой активности еще не проявляли, но не исключено, что дальновидные хазары предвидели грядущий выход пачинакитов из-за Волги. Так или иначе, если учесть будущие политические события, Саркел оказался построен удивительно вовремя и на нужном месте.
…Но сколько бы вопросов, касающихся Саркела, ни ждало своего ответа, ясно одно: Византия сыграла важную роль в возведении крепости. И это, в свою очередь, вызывает вопрос: почему император Феофил проявил такую сговорчивость? Строительство стратегически важных военных объектов на территории сопредельного государства обычно не входит в приоритеты разумных правителей.
Возможно, империя и каганат распределили таким образом фронты обороны от русов (византийские авторы ничего не говорят об агрессивности русов до середины IX века, но у жителей пограничных территорий могла быть своя точка зрения на этот счет; а через двадцать лет после строительства Саркела русы уже заливали кровью окрестности Константинополя).
Не исключено, что строительство крепости (а может, и не одной) было ответной любезностью Византии, которой хазары уступили часть своих крымских владений. Хазары к этому времени, вероятно, оказались отрезаны от Крыма мадьярами (доподлинно не известно, где была восточная граница временного расселения мадьяр, однако известно, что набеги на Крым мадьяры в середине IX века совершали{574}). В этой ситуации хазары, возможно, сочли разумным не пытаться удержать Крым.
Так или иначе, большая часть хазарских владений на полуострове в эти годы переходит под имперское владычество. Даже в таких давно уже хазарских областях, как Суг-дея (Судак) и Мангуп, примерно с середины IX века исчезает салтовская керамика. Конечно, люди, которые здесь жили, никуда не делись, но главенство Византии привело к увеличению византийского импорта, в том числе посуды, и салтовскую керамику перестали выпускать.
Сразу после завершения миссии Петроны Камати-ра в 841–842 годах Византия официально ввела целый ряд крымских областей в состав империи. Империя тогда традиционно делилась на области — фемы, — имевшие каждая своего наместника — стратега. На практике Херсон был издавна подвластен Византии, однако в число фем не входил и управлялся местными «отцами города». После того как Петрона предложил императору упрочить власть в Херсоне, здесь была создана фема, а Петрона стал ее стратегом{575}.
