А. Ждановский - По страницам истории Кубани (краеведческие очерки)
Трагические события 9 января 1905 г., и. положившие начало первой российской революции, имели резонанс и в нашем крае. В конце января забастовали металлисты Екатеринодара, цементники Новороссийска, железнодорожники. Появились листовки с призывами бороться против самодержавия, с требованием созыва Учредительного собрания, свободы слова, совести, печати. Большевики призывали народ к оружию. В Екатеринодаре, Майкопе, Новороссийске, Сочи и других местах начались митинги и демонстрации, иногда сопровождавшиеся столкновениями с полицией и войсками.
Открыто был отмечен первомайский праздник. В Новороссийске в этот день прошла демонстрация под лозунгами: «Долой царское самодержавие!», «Да здравствует восьмичасовой рабочий день!». В городском саду Екатеринодара в тот же день состоялся многолюдный митинг, на котором раздавались призывы свергнуть царя и провозгласить республику. Митинг с трудом был разогнан полицией, но затем началась четырехдневная стачка на чугунолитейном заводе Гусника, в железнодорожных мастерских, паровозном депо, типографии, на маслобойном заводе.
Кубанский комитет РСДРП, руководство которого находилось в руках меньшевиков, враждебно встретил решения III съезда партии, проведенного большевиками. В июне 1905 г. в Екатеринодаре состоялась Первая конференция социал–демократических организаций Кубанской ооласти. Черноморской и Ставропольской губерний, создавшая Северо–Кавказский союз РСДРП. И здесь лидерами были меньшевики.
Летом вся страна с волнением следила за восстанием на броненосце «Князь Потемкин–Таврический». В июле новороссийские рабочие предприняли попытку поддержать восставших матросов. Одновременно остановили работу железнодорожники на станциях Новороссийск, Екатеринодар, Тихорецкая, Кавказская, Армавир. Попытка властей восстановить движение поездов в Новороссийске с помощью штрейкбрехеров не удалась: рабочие садились на рельсы и шпалы. Стачка стала общегородской. Тогда по приказу черноморского губернатора рота солдат и две сотни 2–го Урупского казачьего полка открыли огонь по рабочим и сломили сопротивление. Железнодорожники организованно прекратили забастовку, но она имела опасные для самодержавия последствия. Министр финансов В. Н. Коковцов увидел в ней опасный прецедент и предложил предпринять ряд репрессивных мер, чтобы подобные выступления не охватили и другие железные дороги страны. Однако через два месяца в России началась всеобщая забастовка железнодорожников, переросшая в Октябрьскую всероссийскую политическую стачку.
Царский манифест 17 октября, провозгласивший введение политических прав и свобод, породил определенные надежды у значительной части населения страны. Но многие рабочие продолжали борьбу. Революционные настроения были сильны в Екатеринодаре, Новороссийске, Сочи. Но колебания в обществе позволили силам контрреволюции перейти в наступление. Последовали черносотенные погромы. На станции Кавказской, например, черносотенцы убили молодую учительницу П. Г. Дугинец, призывавшую к борьбе с царизмом, «были избиты рабочие в Екатеринодаре, Тихорецкой, Армавире, Ейске, Майкопе. В декабре в России щюизошел ряд вооруженных восстаний, крупнейшим из которых было московское. 8 декабря по призыву Черноморского комитета РСДРП в Новороссийске началась всеобщая политическая забастовка, которая также переросла в восстание. В избранный Совет рабочих депутатов вошли большевики, меньшевики и эсеры. Этот Совет объявил о ззятии власти в свои руки. Повстанцы надеялись, что их борьбу поддержат в других районах страны, что должно было привести к свержению царизма и установлению демократической республики. Готовясь к борьбе, рабочие вооружались охотничьими ружьями, изымали у полиции винтовки и пистолеты, изготовляли самодельные бомбы, кинжалы, пики, ножи. Удалось вооружить свыше трех тысяч рабочих–дружинников.
Деятельность правительственных учреждений была парализована. Рабочие установили контроль над почтой и телеграфом, создали народный суд, объявили свободу собраний, слова, печати, начали издавать «Известия Совета рабочих депутатов в гор. Новороссийске». Вместе с тем, признавая свободу лишь для себя, совет закрыл местную газету «Черноморское побережье». Совет добивался введения 8–часового рабочего дня, требовал повышения зарплаты рабочим, нормировал цены на продовольствие.
Местные власти растерялись, а губернатор был готов сложить полномочия. Однако колебания внутри Совета привели к тому, что губернатор принял меры для подавления восстания. Для ликвидации «Новороссийской республики царское правительство из Екатеринодара направило карательный отряд во главе с генерал–майором Пржевальским, назначенным временным генерал–губернатором Черноморской губернии. Казаки высадились на станции Тоннельная и подошли к Новороссийску. Одновременно в Цемесскую бухту прибыл военный корабль, чтобы обстрелять город в случае неподчинения. Совет рабочих депутатов принял решение о самороспуске «ввиду безнадежности сопротивления и в интересах сохранения революционных сил». Каратели вошли в город, и «Новороссийская республика», просуществовав с 11 по 25 декабря, прекратила существование. Было арестовано 1000 человек, из которых 365 предано суду.
Новороссийское восстание поддержали рабочие Сочи, под руководством Сочинской группы Батумского комитета РСДРП была создана боевая дружина из 700 человек. 28–29 декабря на улицах города появились баррикады. Штаб дружины следил за порядком, регулировал цены и распределение продуктов и т. д. 28 декабря — 1 января дружинники осаждали казармы, в которых укрылись полицейские и стражники. Рабочие обстреляли казармы из старой пушки образца 1795 г., заряжая ее весовыми гирями вместо ядер. Это произвело большой психологический эффект, и осажденные капитулировали. На короткий срок власть в Сочинском округе перешла к восставшим.
Эта победа стала возможной благодаря поддержке крестьян. Более полутора десятков сел округа в конце декабря — начале января послали в Сочи своих дружинников на помощь повстанцам. Крестьяне помогли также оружием, порохом, деньгами. Хотя власть народа в Сочи просуществовала недолго, в селениях округа революционное движение закончилось лишь в феврале, когда прибывшие казачьи отряды приступили к разоружению крестьян и арестам.
8 декабря по призыву большевиков подняли восстание железнодорожники в Тихорецкой, и до 19 декабря власть здесь принадлежала революционному самоуправлению. Железнодорожный стачечный комитет развернул пропаганду и агитацию среди сельских жителей ближайших станиц Кубанской области и даже в Ставропольской губернии. Он организовал ряд многолюдных митингов рабочих, крестьян и казаков. Так, атаман станицы Новолеушковской сообщал в своем рапорте, что «с 14 декабря жители станицы ежедневно посещают массами по несколько сот душ станцию Тихорецкую, пользуясь услугами железнодорожников, предоставивших им бесплатно проезд туда и обратно…» В декабре рабочие организовали митинги. в селах Белая Глина и Песчанокопское, в то время входивших в Ставропольскую губернию. В декабре было введено революционное самоуправление в Белой Глине и поселке Гулькевичи.
Под влиянием революционного движения пролетариата и крестьянства происходили отдельные выступления в царской армии и флоте. Многих солдат и казаков возмущала их роль душителей свободы и прислужников полиции. Уже 13 октября на собрании новобранцев в Екатеринодаре была принята резолюция о присоединении в революционной борьбе против самодержавия, за свободу и землю. Эту резолюцию отпечатал Кубанский комитет РЬДРП. 16–24 ноября под влиянием эсеровской пропаганды произошли волнения в 252–м Анапском резервном пехотном батальоне, солдаты которого выработали 40 пунктов требований, в том числе: отмена смертной казни, освобождение всех политзаключенных, свобода собраний, замена полковых и военных судов другими судами, отмена обысков в сундуках, выписка за казенный счет журналов и газет по всем отраслям знаний и т. д. Эта борьба привела к захвату власти в батальоне солдатами, которые отстранили офицеров от командования и создали солдатский комитет, руководивший восстанием.
В то же время в Екатеринодаре 13–й Кубанский пластунский батальон выдвинул требования об улучшении быта казаков и удалении командира батальона. Пластуны состояли из наиболее бедных казаков и неудивительно, что в ноябре — декабре 14, 15, 16 и 17 Кубанские пластунские батальоны (в Новороссийске, в Тихорецкой, Крымске и на станции Евлах) отказались выполнять полицейские функции, и царские власти были лишены возможности использовать их для подавления революционного движения в стране. Выступления произошли также на станции Кавказской (2–й Кавказский казачий полк), в Армавире (Кавказский запасной кавалерийский дивизион и Армавирская местная команда), в поселке Туапсе (Вельяминовский отряд пограничной стражи). Но особо следует отметить декабрьское восстание 2–го Урупского казачьего полка в Екатеринодаре и Новороссийске, которое возглавил урядник А. С. Курганов. Восставшие заявили, что отказываются нести полицейскую службу, и боевым строем отправились в родные станицы. Полк прибыл в станицу Гиагинскую, где был поддержан местными казаками. Каратели окружили станицу и открыли по ней артиллерийский огонь, после чего восставшие сдались. В числе причин поражения казачьих выступлений были: монархизм, стихийность, слабая связь с рабочим и крестьянским движением. Несмотря на то, что казаки отказывались выполнять полицейские обязанности, они еще были далеки от того, чтобы перейти на сторону революции. Казачье население степных станиц (наиболее зажиточных на Кубани) с осуждением относились к землякам–бунтовщикам. Некий И. Касиненко сочинил «Песню закубанца», опубликованную в «Кубанских областных ведомостях», в которой есть слова: «Не гневайся на нас, Царю, не вси винувати, що меж нами объявилысь зрадныки прокляти…»
