Сергей Алексеев - Славянская Европа V–VIII веков
Хорваты и сербы, сплоченные в дружины и имевшие опыт (пусть неудачный) борьбы с аварами, в новых условиях становились ценными и надежными союзниками для местных племен. Пришельцы вступали в союзы с местными «родами», мирно подселялись к ним, женились на местных женщинах. Очень скоро пришлые анты стали главенствовать в еще очень непрочных словенских племенных объединениях.
Приход антов ускорил окончательный уход из Богемии германских жителей. Впрочем, тому и так было немало причин. Лангобарды в 568 г. переселились в Италию. Баваров же естественно притягивало возникшее за Дунаем, под покровительством франков, собственное государство. В свою очередь, для хорватов и сербов лангобарды и франки тогда оказались прямыми врагами, союзниками авар. Так или иначе, совместное проживание славян и германцев в Богемии (например, на поселении Бржезно) на протяжении второй половины VI в. постепенно прекращается, а германские поселения исчезают.[617] Богемия, таким образом, окончательно превратилась в Чехию.
Уже в VI в. в чешских, словацких и моравских землях возникают некоторые из важнейших политических центров славянских племен. Это Либице над Цидлиной в Северной Чехии, гнездовья поселений на месте Нитры в Словакии и Бржецлава в Поморавье.[618] Укрепленных градов пока что среди них не было, но не исключено, что некоторые из них уже превратились в резиденции вождей крупных племен.
Переселение авар и антов привело к уходу из Богемии и некоторых словенских «родов». Как уже говорилась, какая-то часть словен ушла с лангобардами и осела на землях Норика, в будущей Хорутании.[619] Другой поток словенских переселенцев устремился на северо-запад, в междуречье Эльбы и Заале. Отдельные группы словен могли проникать сюда и раньше, с начала VI в. (поселение Лютенберг I). Во второй половине VI в. славянское население здесь увеличивается.
Славяне и в этих областях встретились и вступили в мирные контакты с германскими племенами.[620] Среди них могли быть саксы, тюринги, варны. С расселением славян в Чехии и прилегающих с северо-запада землях удлинилась граница с франками и, соответственно, участились контакты с ними. Судя по ранним общеславянским заимствованиям из немецких языков (VI в.), в порубежье шла оживленная меновая торговля.[621] Первые контакты славян с франкскими таможенными чиновниками отражает заимствование термина «мыто».[622]
Вторая половина VI в. — время заселения славянскими племенами большей части современных польских земель, а также прилегающих к ним с запада областей Восточной Германии. Первоначальным толчком к нему послужил поход Баяна через ляшские земли в Южной Польше. Под давлением авар отдельные словенские «роды» сдвинулись к северу, вниз по Западному Бугу, Висле, Варте и Одеру.
В междуречье Одера и Вислы словене встретили других жителей также славянского происхождения. К середине VI в. здесь уже сложилась своеобразная культура, известная как суковско-дзедзицкая (от поселений Суков в Германии и Дзедзицы в Польском Поморье). Наиболее ранние ее памятники между средними течениями Вислы и Одера (Бониково, Бискупин, Жуковицы) ныне датируются V в. При этом корни материальной культуры «суковцев» отыскиваются в местных пшеворских древностях.[623] Если новая датировка верна, то тем самым обретает решение «венедская проблема».
Так или иначе, до середины VI в. область обитания польских венедов была относительно невелика. Их ранние поселения разбросаны по среднему Одеру и долине Варты. Из них Бискупин в Куявии занял древнее островное городище.[624] Теперь Бискупин стал укрепленным «градом» славян.
Впрочем, и после расселения словен плотность населения на землях современной Польши оставалась крайне низкой. По подсчетам археологов, на 10 гектаров обрабатываемой земли в среднем приходилось не более 3–4 домохозяйств. Безраздельно господствовала малая община, владения коей не превышали 2 км2. Отмечены «села», составившиеся из нескольких одиноких и разбросанных дворов-починков.[625]
Суковско-дзедзицкие племена значительно отличались от словен-корчакцев своей материальной культурой — включая керамику, домостроительство, похоронный обряд. Так, они строили исключительно наземные дома. Среди жилищ венедов попадаются наземные дома не только срубной, но и столбовой конструкции — ясное свидетельство того, что в складывании культуры приняли участие и германцы. При этом жилища германских типов имеются в том числе и на коренной территории культуры, в польских землях.[626]
Венеды отличались от словен и внешне. Если для словен были характерны широкие лица, для венедов — относительно узкие. Головы у венедов были несколько короче. Эти расовые отличия заметны еще в X–XII вв.[627] Тем более они ощущались в раннее время.
О переселении в венедские и сопредельные земли во второй половине VI в. словен с юга свидетельствуют археологические факты. На отдельных поселениях появляются дома словенского типа — полуземлянки, возникают и промежуточные формы (дома с подпольными ямами).[628] На север распространяются и погребения по обряду кремации в грунтовых могильниках, неизвестные венедам.[629] Главное свидетельство того, что на север сдвинулись довольно большие массы словен — господство словенского расового типа на основной территории Польши в средние века. Описанный выше венедский тип сохранялся лишь в периферийных областях расселения его носителей — в Южной Прибалтике, в Северо-Восточной Европе.[630]
Вместе с тем зона распространения пражско-корчакской керамики расширилась ненамного. К концу VI в. собственно словенские племена населяли в западных областях верховья Вислы, междуречье Сана и Западного Буга, южную Силезию. Дальше на север распространена преимущественно суковско-дзедзицкая керамика. Преобладают и суковские традиции в домостроительстве.[631] Словене, пришедшие на новую землю, сравнительно легко перенимали некоторые элементы местной культуры. Здесь мы опять встречаемся с преимущественно «мужским» переселением. В числе пришельцев почти не было женщин, которые обычно и изготавливали лепную керамику. Переселенцы женились в новых местах, и их потомки стали со временем основным населением Польши.
Из-за крайней немногочисленности ранних суковских поселений невозможно судить, насколько насильственным и разрушительным было переселение словен на север. Спустя весьма короткое время венеды и словене жили уже в мире друг с другом на одних поселениях, слившись в единые «роды». Но сначала далеко не все приняли это как должное. Во всяком случае, на запад стронулись переселенцы, сохранявшие и позже в чистоте венедский расовый тип. Можно с большой долей уверенности сказать, что это были венеды, не принявшие смешения со словенами.
Причины для недовольства, конечно, имели место. Многочисленные и неплохо организованные пришельцы покорили венедов между Вислой и Одером. Местные жители приняли общее именование «словене» и частное — «лендзяне / ляхи», возникшее на левобережье Западного Буга, у границ с Волынью. О распространении термина «ляхи» на север свидетельствует, в частности, раннее его заимствование литовцами (через пруссов?).[632]
Северные жители вошли и в культовый союз почитателей Велеса, возглавлявшийся вислянами. Думается, что религиозные контакты могли иметь место и ранее. Владыка загробного мира (Велес, Триглав) пользовался преимущественным почитанием не только у ляшских словенских племен, но и у чистых венедов — например, в Поморье. Но теперь прямое подчинение ляшским культовым центрам могло показаться венедам тягостным.
Не самые приятные воспоминания о покорении великопольских земель выходцами с юга отразились, должно быть, в рассказе о князе-завоевателе Немеже.[633] Это средневековое предание сообщает великопольский хронист XIII в. Богухвал, отождествивший Немежу с библейским Нимродом. Богухвал называет его потомком родоначальника славян Слава и сообщает, что от Немежи «началось у людей рабство, тогда как прежде у всех была незыблемая свобода». «Сперва, — пишет хронист, — он безрассудно пытался подчинить своей власти своих братьев; дерзость его безрассудства навлекла закон рабства не только на его братьев славян, но и на весь мир… Весь народ славянский считался зависимым от Нимрода».[634]
Подобное предание неизвестно не только другим славянам, но и малопольским хронистам. Наверняка оно отражает какой-то эпизод именно древнейшей великопольской истории. В предшествующий приходу словен период венеды жили изолированными самостоятельными общинами. Власть племенных вождей у них в таких условиях вряд ли вообще существовала. Общественный строй словен и антов, у которых укреплялась власть князя и его дружины, не мог не представиться венедам «рабством».
