Алексей Исаев - Великая Отечественная альтернатива. 1941 в сослагательном наклонении
«Общее распределение Вооруженных сил Германии состоит в следующем:
— против Англии (на всех фронтах) 122–126 дивизий;
— против СССР — 120–122 дивизии;
— резервов — 44–48 дивизий»[57].
При этом разведка не отмечала заметного акцента в группировке немецких войск. Голиков докладывал, что:
«Распределение по направлениям немецких сил против СССР следующее:
а) в Восточной Пруссии — 23–24 дивизии, в том числе 18–19 пехотных, 3 моторизованных, 2 танковых и 7 кав. полков;
б) на варшавском направлении против ЗапОВО — 30 дивизий, в том числе 24 пехотных, 4 танковых, одна моторизованная, одна кавалерийская и 8 кав. полков;
в) в Люблинско-Краковском районе против КОВО — 35–36 дивизий, в том числе 24–25 пехотных, 6 танковых, 5 моторизованных и 5 кав. полков;
г) в Словакии (район Зборов, Пренов, Вранов) — 5 горных дивизий;
д) в Прикарпатской Украине — 4 дивизии;
е) в Молдавии и Северной Добрудже — 17 дивизий, в том числе 10 пехотных, 4 моторизованных, одна горная и две танковых дивизии;
ж) в районе Данциг, Познань, Торн — 6 пехотных дивизий и один кав. полк»[58].
Последней строкой доклада Голикова была: «В заключение можно отметить, что перегруппировки немецких войск после окончания Балканской кампании в основном завершены». Глядя на эту картину распределения сил, мы не видим ярко выраженных ударных группировок. Количество подвижных соединений немцев в Румынии примерно равно их числу на Западном направлении против Западного особого военного округа.
Советское руководство можно понять: запускать процесс накопления войск у границы, усугубленный тайной мобилизацией, было просто опасно. Для его запуска нужна была прочная опора. Либо политические демарши противника, либо не допускающие двоякого толкования данные разведки. Ни того ни другого у высшего руководства СССР в период, когда нажатие «красной кнопки» еще могло дать положительный результат, попросту не было.
Техника
Одна из проблем дискуссии вокруг 1941 г. — в том, что многие ее участники зацикливаются на специфике первого года войны, не желая оглянуться вокруг. Дело даже не в смаковании документов критического характера по 1941 г. Люди не очень себе представляют проблемы отступающей армии. Многие естественные спутники общего неуспеха воспринимаются как причины самого поражения. Быстрое «стачивание» механизированных корпусов представляется уникальным явлением, явившимся причиной якобы неравноценного размена массы советских танков на горстку немецких.
В первую очередь мне хотелось бы дистанцироваться от тех, кто пытается натягивать резинку на глобус в подсчетах категорий танков. Их усилия направлены на то, чтобы подогнать число «реально боеспособных» советских танков поближе к численности танкового парка Вермахта. Как изучение документов, публиковавшихся в соответствующих сборниках, так и личное знакомство с первичными документами в ЦАМО показывают, что большая часть боевых машин мехкорпусов благополучно вышла по тревоге 22 июня. Доля танков и бронемашин, брошенных вследствие неисправностей в местах постоянной дислокации, невелика. Во всяком случае, она не дает ни малейших шансов арифметическими экзерсисами согнать цифру общей численности танкового парка мехкорпусов приграничных округов до численности танковых дивизий сил вторжения. Проблемы начались уже после того, как танки ушли из военных городков в пекло маршей и сражений.
Попробуем заглянуть в 1943 г., когда линия фронта двигалась на запад. Обвал в конце августа 1943 г. фронта 6-й армии в Донбассе вынудил немецкое командование спешно бросать в бой перевооруженные на новую технику части. Одной из «подпорок» 6-й армии должен был стать II батальон 23-го танкового полка, вооруженный 96 «Пантерами». Новейшие по тому времени танки должны были остановить продвижение вперед советских танковых войск. К моменту прибытия на фронт в первых числах сентября 1943 г. батальон был укомплектован по штату и насчитывал 96 «Пантер». Почти сотня «Пантер» была серьезным аргументом. Однако они были быстро растащены по пехотным подразделениям и фактически стали маленькими «пожарными командами». К 20 сентября 1943 г. из 96 новеньких «Пантер» осталось только 11 боеготовых танков. 28 «Пантер» были взорваны, так как не могли быть отбуксированы при приближении советских войск. Еще 11 «Пантер» были в краткосрочном ремонте и должны были быть восстановлены к 23 сентября, 13 были на ремонтной базе батальона в Запорожье, 24 — на сборном пункте к востоку от Днепра, 4 — на полковой ремонтной базе, 4 погружены на ж.-д. платформы и один танк охранял дамбу у Запорожья. Буквально за две недели от сотни «Пантер» остался всего десяток боеготовых машин. При этом обстоятельства потери некоторых «Пантер» вполне могут соперничать с утратой КВ и Т-34 в 1941 г. Так, 14 поврежденных «Пантер» находились в готовности к погрузке на станции Сталино-Западная. Однако перед лицом наступающих советских войск на станции была взорвана система водоснабжения паровозов — это было первое, что взрывали. Из-за этого ни один паровоз на Сталино-Западная не мог двинуться с места. В итоге несколько танков пришлось взорвать. Эвакуация «Пантер» также затруднялась тем, что вместо затребованных батальоном 18 тяжелых тягачей было выделено только четыре. В итоге боевые повреждения составляли едва ли 10 % от общего числа потерянных танков. К концу месяца в батальоне остались буквально единицы боеготовых «Пантер». Один из немногих батальонов новейших танков на Восточном фронте потерял боеспособность, не оказав заметного воздействия на ход событий.
Примерно то же самое происходило на южном фасе Курской дуги после завершения немецкого наступления. К 20 июля 1943 г. из 200 отправленных на фронт для участия в операции «Цитадель» «Пантер» 39-го танкового полка боеготовым остался только 41 танк. Судьба остальных машин распределилась следующим образом. 82 танка были в ремонте в полковых ремонтно-восстановительных подразделениях, 16 танков были подготовлены для отправки на ремонт в Германию и 58 «Пантер» числились в безвозвратных потерях. Из числа последних 2 танка сгорели от пожара двигателя еще до начала боев. Названная цифра танков в ремонте на самом деле лукавая. Правильнее их назвать «потенциально восстановимые». К тому моменту 55 «Пантер» и 3 «Бергепантер» все еще не были эвакуированы. Поэтому, прежде чем приступить к ремонту, их еще необходимо было отбуксировать к Борисовке, где были развернуты ремонтные мастерские 39-го танкового полка. При этом для эвакуации немцами были сосредоточены крупные силы: четырнадцать 18-тонных полугусеничных тягачей из 3-й ремонтно-эвакуационной роты и девятнадцать 18-тонных полугусеничных тягачей из ремонтных подразделений 39-го танкового полка. Однако в конце июля немцы были выдавлены на исходные позиции, которые они занимали до 4 июля. В августе началось советское наступление — операция «Румянцев». В итоге, несмотря на получение 12 «Пантер» с завода, боеготовыми было всего 9 машин, 47 в ремонте, а число безвозвратных потерь подскочило до 156 танков. В донесении 4-й танковой армии Гудериану от 11 августа уточнялось, что 35 «Пантер» были взорваны немцами в Борисовке, т. е. в том районе, где располагались ремонтные мастерские 39-го танкового полка. Звучит парадоксально, но если бы «Румянцев» начался двумя неделями позже, немцы бы его встретили большим числом боеготовых танков.
Продвижение советских войск вперед вызывало быстрый «падеж» немецких танков. В августе 1943 г. в группу армий «Юг» прибыл из Германии перевооружившийся на «Пантеры» II батальон танкового полка дивизии СС «Дас Райх» — 71 танк. Через десять дней боев боеготовой осталась только 21 «Пантера». «Детские болезни» танков «Пантера» только усугубляли общую ситуацию. Точно так же поломки новых КВ и Т-34 приводили к быстрому снижению числа боеготовых машин в механизированных корпусах.
Может быть, проблема в 1943 г. касалась только новых танков, какими были еще относительно сырые «Пантеры»? В качестве еще одного примера можно привести данные по боевой деятельности одного из участника дубненских боев июня 1941 г., немецкой 14-й танковой дивизии, Двумя с половиной годами спустя, осенью 1943 г. 14-я дивизия прибыла в октябре 1943 г. на Восточный фронт из Франции, где проходила пополнение и переформирование. Соединение действовало в схожих с мехкорпусами 1941 г. условиях, вело маневренные оборонительные бои севернее Кривого Рога. Дивизия вступила в бой 28 октября в составе 49 танков Pz.IV, 44 САУ StuG.III, 7 огнеметных (Flamm) танков, 9 командирских машин. Как мы видим, никаких сырых «Пантер» в соединении не было. 14-я танковая дивизия в тот период вела боевые действия в составе 1-й танковой армии. Потери танкового парка дивизии за 16 дней боев отражены в таблице.
Таблица
Структура потерь 14-й танковой дивизии осенью 1943 г.
