Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
25 октября, прямо на сцене родного ей Театра имени Маяковского едва не умерла выдающаяся актриса Мария Бабанова. За несколько часов до начала спектакля "Дядюшкин сон" у Бабановой поднялось давление, однако она никому об этом не сказала, поскольку не хотела срывать представление. И отыграла спектакль в состоянии тяжелейшего гипертонического криза с давлением 230. Потом она сама признавалась: "Ничего не помню, как и что было. Мысль была одна — только бы не упасть, только бы поскорее! Спектакль прогнали на одном дыхании. Я говорила в максимальном темпе, и все за мной". Стоит отметить, что до этого случая врачи всегда говорили актрисе, что у нее прекрасный организм, запрограммированный на сто лет. Но 25 октября прозвучал первый звоночек — надо лечиться. Через три месяца Бабанову положат в больницу, но об этом рассказ впереди.
В эти же дни Эльдар Рязанов усиленно готовится к съемкам своей очередной комедии — "Ирония судьбы, или С легким паром!". Еще 30 сентября в работе над фильмом начался подготовительный период, во время которого интенсивно шли поиски актеров на главные роли. Никакой Барбары Брыльской и Андрея Мягкова не было и в помине, и на эти роли пробовались совсем другие актеры. В частности, Андрей Миронов и Людмила Гурченко.
Причем первому поначалу предлагалась роль Ипполита, но он от нее отказался: дескать, не хочу играть отрицательную роль. "Но Ипполит вовсе не отрицательный персонаж, — попытался было возразить Рязанов. — Скорее, он несчастный". — "Нет, хочу сыграть Лукашина", — был неумолим Миронов. Далее послушаем рассказ самого Э. Рязанова:
"Я был уверен, что он не подходит на эту роль, но отказать ему не мог. Я сказал:
— Андрюша, я дам тебе на пробу одну каверзную сцену. И если ты убедишь меня в этом эпизоде, если я поверю тебе, — клянусь, ты будешь играть Лукашина.
Началась кинопроба. Миронов, пряча глаза, застенчиво произносил такие реплики: "А я у женщин никогда не пользовался успехом… еще со школьной скамьи… Была у нас девочка — Ира… Что-то в ней было… Я в нее еще в восьмом классе… как тогда говорили… втюрился… А она не обращала на меня ну никакого внимания… Потом, уже после школы, она вышла за Павла…"
Но почему-то ощущения правды жизни, веры в актерскую убедительность не возникало. Поверить в то, что какая-то неведомая Ира могла пренебречь таким парнем, как Миронов, было невозможно. Несмотря на все его актерское мастерство, психофизическая сущность артиста расходилась с образом, со словами. Стеснительность искусно изображалась, но поверить в любовные неудачи персонажа было трудно. И я отказал ему. Я повторил еще раз, что на роль Ипполита беру его без кинопробы. Но тут он отказал мне. Однако этот инцидент никак не повлиял на наши отношения, мы продолжали относиться друг к другу нежно и по-дружески…"
И еще об Андрее Миронове. В те дни конца октября он готовился к своей второй поездке в Италию (в первый раз, как мы помним, он выезжал туда летом 1973 года с тем же Эльдаром Рязановым и съемочной группой фильма "Невероятные приключения итальянцев в России" и пробыл там неделю). На этот раз ему предстояли гастроли с Театром сатиры сроком на две недели. Гастроли должны были начаться 31 октября: Но вернемся на несколько дней назад.
Тем временем в Москве закончился 5-й конкурс артистов эстрады. 25 октября, во время подведения итогов, когда влиятельное жюри, состоявшее из мэтров советской эстрады, называло призеров, не обошлось без скандала. Например, Алла Пугачева, прекрасно выступившая на всех трех турах, была достойна одного из первых мест, но у нее нашлись недоброжелатели, которые попытались сделать так, чтобы ей вообще никакого места не присудили. Говорят, этим фактом возмутилась певица Гелена Великанова, входившая в состав жюри. Она попыталась вразумить своих коллег: "Как же мы можем не давать Алле Пугачевой никакого места? Она же очень талантлива! Может быть, где-то у нее есть огрехи… Но она совершенно ни на кого не похожа! Товарищи! Да мы потом всю жизнь будем носить клеймо позора, что ничего не дали Пугачевой!"
Но даже после столь эмоционального выступления все равно нашлись люди, которые были категорически против награждения Пугачевой. Один из них даже заявил: "Ну, это ты, Геля, погорячилась — насчет клейма позора. Никакого места Пугачева не заслуживает. А хочет петь — пусть идет в ресторан — самое место". Говорят, этого выступающего поддержал даже Леонид Утесов. Он сказал: "Пугачева действительно вульгарна". Тут уж не выдержал руководитель эстрадного оркестра Армении Константин Орбелян, который позволил себе не согласиться с мэтром: "Она не вульгарная, она — яркая. Вот и Ося со мной согласен" (Осей все называли Иосифа Кобзона). В итоге членам жюри все-таки пришлось переголосовывать.
Как пишет А. Беляков: "Когда объявляли лауреатов, все претенденты полукругом выстроились на сцене Театра эстрады и замерли. Алла стояли с самого края, в светлом распахнутом пальто.
Первое место… Второе место… Третье место…
Алла почти плакала прямо здесь, на сцене: ее не было в списке лауреатов.
"…А также, — устало закончил председатель жюри, — третье место решено присудить Алле Пугачевой".
Алла молча застегнула пальто и быстро ушла со сцены, где в упоении смеялись, обнимались, целовались победители. Кто-то окликнул ее — она даже не обернулась…"
В вокальном жанре места распределились следующим образом: 1-е место — Ринат Ибрагимов и Валерий Чемоданов, 2-е — Валерий Кучинский, Надежда Якимова, Лидия Борисюк-Видаш, 3-е — Шайген Айрумян, Борис Лехтлаан, Сергей Мороз и Алла Пугачева.
Среда ВИА: 1-е место — "Ариэль" (Челябинск), "Поющие сердца" (Москва), 2-е — ансамбль под управлением Раймонда Паулса (Рига), "Самоцветы" (Москва), "Аиси" (Тбилиси), 3-е — "Армина" (Ереван), "Верасы" (Минск), "Крымские чайки" (Симферополь);
В разговорном жанре: 1-е место — Геннадий Хазанов, Клара Новикова, 2-е — Людмила Кравчук, 3-е — Наталья Руденко.
Вспоминает К. Новикова: "На заключительном концерте лауреатов (он проходил в ГЦКЗ "Россия" 26 октября, показ по ТВ — 5 ноября. — Ф. Р.) возник разговор, что победитель конкурса должен накрыть стол где-то и позвать членов жюри. И начались мои дикие муки. Где взять денег? Первая премия — 180 рублей, да еще пополам с Хазановым. Он не захотел объединиться, и я заметалась. Сговорилась, в конце концов, с Лешей Поповым, нашим киевским конферансье, который вместе с Сережей Дитятевым, Таней Садофьевой и Петей Пестряковым вел программу заключительного концерта.
Ни я, ни Леша не знали, какой ресторан выбрать. Но меня взялся курировать Феликс Дадаев. Он родом из Киева, и запомнился мне, когда приезжал к нам однажды вместе с Милявским. Так вот, Феликс сказал, что идите в "Узбекистан" — это любимый ресторан Брунова.
Но у меня не было свободного вечера — шли лауреатские концерты. Леша в них не участвовал, и мы решили, что я приеду в "Узбекистан", как только освобожусь.
В ресторан я примчалась поздно. Говорила себе, что все уже выпито, очевидно, и съедено. Вышибала, стоявший в дверях, спросил, к кому я иду. Как ему было сказать, что сегодня банкет в мою честь? И этот банкет, и все, что происходило в те дни, казалось мне невзаправдашним. И сказала вышибале, что я — к Брунову.
— А, к Бруно! — воскликнул он. — Бруно любит у нас бывать.
И провел меня в кабинет, где во главе стола восседал Борис Сергеевич. Увидев его, помню, ужасно обрадовалась. Ц совершенно не помню, что дальше было…"
В понедельник, 28 октября, в Москву с официальным визитом прибыл канцлер ФРГ Гельмут Шмидт. Позднее в своих мемуарах он опишет этот визит следующим образом:
"В Москве нас ожидала особо шикарная встреча. Когда наш "Боинг" приземлился в аэропорту Внуково, нас приняли не только премьер-министр Косыгин и министр иностранных дел Громыко — чего было бы совершенно достаточно по протоколу, — но и сам Генеральный секретарь. Этого не было ни во время визита Никсона, ни при приезде Брандта (предшественник Шмидта. — Ф. Р.) в Москву. Я воспринял это как особый жест.
Необычной была также демонстрируемая Брежневым чуть ли не излишняя сердечность, которая перед глазами телекамер сгладила впечатление от слишком "боевой" военной церемонии. На летном поле стояли сотни москвичей, размахивавших флажками, а также немецкая колония в полном составе. Супруги принимавших нас государственных деятелей (Косыгин приехал с дочерью) принесли цветы для моей жены, госпожи Геншер и госпожи Шляй; Косыгин и Громыко держались на втором плане.
Кортеж машин направился к Ленинским горам, где для нас была подготовлена резиденция; Брежнев сам показал мне мои апартаменты на ближайшие три дня, расположился в моей гостиной, чтобы выпить за встречу несколько рюмок водки, и заставил Косыгина и Громыко сделать то же самое. Прозвучали первые тосты и первые приветственные слова. На меня явно хотели произвести впечатление — и я действительно был под впечатлением этого приема…
