Русские воеводы XVI–XVII вв. - Вадим Викторович Каргалов
Навечно осталось в памяти народной оборона Троице-Сергиева монастыря.
Третье героическое событие начала XVII столетия, оставившее наибольший след и в памяти народной, и в исторических сочинениях, – Смоленская оборона 1609–1611 гг., неразрывно связано с именем воеводы Михаила Борисовича Шеина, личности героической и трагической…
Шеины вели свою родословную от легендарного Михаила Прашинича (или Прушанина), который приехал в Великий Новгород из Пруссии в XIII столетии.
Потомок Михаила Прашинича в седьмом колене, Василий Морозов по прозвищу Шея положил начало древней московской боярской фамилии: его сыновья уже именовались Шеиными. Все трое – Юрий, Василий и Иван – были боярами в начале царствования Ивана Грозного. Шеиных тоже коснулась опричная гроза, положение их пошатнулось. Отец полководца, Борис Васильевич Шеин, не поднялся выше чина окольничего. Но в русской военной истории он оставил след. В 1579 г. Борис Шеин был главным воеводой в крепости Сокол, осажденной польским королем Стефаном Баторием.
О детстве и юности Михаила Шеина не известно ничего, даже дата его рождения. Впервые его имя упоминается в 1598 г. в списке 45 стольников, подписавшихся под грамотой об избрании на царство Бориса Годунова. Подпись Михаила Шеина стоит на 20-м месте, что подтверждает его довольно скромное положение при дворе.
Известно, что в том же 1598 г. Михаил Шеин принимал участие в походе царя Бориса Годунова против крымского хана Казы-Гирея, был при царе рындой[16] у «другого (второго. – В.К.) саадака». С этого похода и начинается военная служба Михаила Шеина, продолжавшаяся до самой его трагической смерти.
В начале XVII столетия стольника Михаила Шеина посылали воеводой в разные пограничные городки, но только в 1604 г. получил он первое самостоятельное назначение – воеводой большого полка в Мценск, крепость в Тульской земле, на одном из татарских шляхов. Воеводы из соседних городков, в случае опасности нападения крымского хана, должны были идти к нему «в сход». Но крымцы в этом году на «украину» России не нападали.
Боевое крещение молодой воевода принял в 1605 г., в сражении под Добрыничами, где царские воеводы Федор Мстиславский и князь Василий Шуйский остановили продвижение войска Лжедмитрия I к Москве. В пяти полках русского войска, по подсчетам военных историков, было примерно 20 тыс. ратников, в том числе 5–6 тыс. стрельцов, 14 полевых пушек. Лжедмитрий I вел за собой 7 конных польских хоругвей, отряд польской пехоты, 3 тыс. донских казаков, несколько тысяч запорожцев и около тысячи примкнувших к нему конных и пеших московских людей – всего 14–15 тыс. человек.
20 января 1605 г. русские полки расположились на ночлег в селе Добрыничи. Царские воеводы не знали, что навстречу им уже движутся из Севска войска самозванца. Но сторожевые заставы сообщили о приближении противника, и на рассвете 21 января полки заняли боевой строй: в центре, перед селом – стрелецкая пехота с пушками, на правом и левом крыльях – конница. Вперед выехал сторожевой полк.
Стрельцы поставили перед собой возы с сеном. Это импровизированное укрепление очень помогло в бою с польской и казацкой конницей.
Русский сторожевой полк был атакован многочисленной польской конницей и после короткого боя отступил к главным силам. Противники теперь стояли лицом к лицу.
Самозванец и его польские советники главную надежду возлагали на закованную в латы тяжелую конницу с длинными пиками в руках. Удар кованой рати в сомкнутом строю должен был сокрушить правое крыло русского войска, а затем врезаться в центр, где находился стрелецкий строй. На другом своем фланге самозванец поставил запорожскую конницу, чтобы сковать боем противостоящую конницу русских воевод. В центре же находился «наряд», наемные пехотинцы и пешие казаки, которым отводилась вспомогательная роль – в случае неудачи прикрыть пушечным огнем конницу.
Бой начался яростной атакой тяжелой конницы самозванца на русский правый фланг. Здесь, впереди русской конницы, стояли отряды иноземцев-рейтар под командованием француза Маржерета. Наемники не выдержали удара и начали поспешно отступать, смяв стоящие позади них конные полки Мстиславского. Лжедмитрий I уже торжествовал победу. Он двинул свою тяжелую конницу на центр русского строя.
Но тут случилось то, чего сторонники самозванца совсем не ожидали. Стрелецкая пехота, стоявшая в нескольких шеренгах за возами, не устрашилась грозного зрелища кавалерийской атаки. Когда всадники в сверкающих латах, с белыми крыльями за спиной и яркими перьями на железных шлемах приблизились, грянул залп из многих сотен пищалей, за ним еще и еще. Огонь велся почти непрерывно. Первые две шеренги, дав залп, опускались на правое колено, затем стреляли следующие две шеренги и тоже пригибались, давая возможность выстрелить стоявшим позади стрельцам, а в это время первые шеренги заряжали свои пищали. Заграждение из возов охраняло их от прямой атаки конницы.
Эффект массированного залпового огня был ошеломляющим. Француз Жак Маржерет вспоминал в своих записках: «Сказанная пехота, видя поляков так близко, дала залп в 10 или 12 тыс. аркебузных выстрелов, который произвел такой ужас среди поляков, что они в полном смятении обратились в бегство». Следом побежали казаки. «5 или 6 тыс. всадников преследовали их более 7 или 8 верст. Дмитрий потерял почти всю свою пехоту, 15 знамен и штандартов, 30 пушек и 5 или 6 тыс. убитыми, не считая пленных».
В разрядной книге о сражении под Добрыничами записано следующее: «Литовских и польских и русских воров и черкас побили наголову, а убито польских и литовских и запорожских черкас и русских воров тысяч с 15 и больше, а живых всяких людей поймано тысяч 7…» Русское войско потеряло всего 500 ратников.
Дьяк Разрядного приказа, сделавший эту запись, несколько преувеличил число убитых и плененных «воров», но то, что победа была несомненной и полной, совершенно ясно. Самозванец с остатками своего разношерстного воинства бежал в Путивль.
Битва при Добрыничах привела к крутому повороту в жизни Михаила Шеина. Известно, что он спас от гибели главного воеводу – князя Мстиславского. За это ему была доверена великая честь: привезти в Москву весть о победе.
Так Михаил Шеин был впервые отмечен царской милостью: ему пожаловали чин окольничего и поручили воеводство в Новгороде-Северском, что само по себе было почетно – молодой окольничий (Михаилу Шеину было, видимо, не более 30 лет) сменил известного воеводу князя Ивана Голицына.
Новгород-Северский был, пожалуй, самой значительной крепостью Северской земли – юго-западного края России на стыке Литвы и Дикого поля. С той и другой стороны исходила постоянная военная опасность (особенно от крымских татар), в результате чего суровые и стойкие «мужики-севрюки» как бы пожизненно находились на военной службе.
По «росписи» 1605 г. в Новгороде-Северском постоянно жили 20 пушкарей и 30 «затинщиков» больших стенных пищалей, гарнизон в сотню
