Илья Мощанский - Стоять насмерть!
После захвата Ростова-на-Дону, накануне прорыва группы армий «А» на Кавказ, на советско-германском фронте для немцев сложилась выгодная обстановка, ободрившая руководство вермахта и позволившая ему строить далеко идущие планы, связанные с вторжением в Иран, Ирак и затем в Индию. В таких благоприятных условиях высший генералитет, абвер и ведомство Риббентропа не считали нужным обострять отношения с Муссолини. Поэтому германское руководство решило отправить в Италию всех военнопленных арабов. Между Канарисом и итальянским военным атташе — фактическим начальником итальянской военной разведки — генералом Маррасом существовала договоренность, что «Арабский легион» под арабским знаменем и под командованием офицеров-арабов будет сформирован только на территории Италии, и с этой целью до 250 военнопленных арабов, находившихся еще в Германии, будут переданы Италии. В результате немцы вместо 200 военнопленных арабов, вовсе не желавших участвовать в войне, получали 1000–1200 военнопленных индийцев, обученных военному делу и имевших боевой опыт.
Согласившись обменять арабских военнопленных на индийских, находившихся в Италии, ОКВ, однако, затягивало выполнение договоренности с итальянским Верховным командованием. Представители итальянской стороны предложили немцам произвести передачу им арабских военнопленных на Бреннерском перевале в Альпах. Однако Верховное главное командование вермахта заявило о своей неподготовленности к этому из-за разрозненного размещения арабских военнопленных по различным лагерям Германии. Министерство иностранных дел Италии поставило в свою очередь в известность германского посла в Риме о невозможности отправки индийских военнопленных до получения арабских. Хотя германское военно-политическое руководство и заявило впоследствии итальянцам о своей готовности передать арабских военнопленных, однако итальянцам еще долго пришлось ждать обещанного. Более того, не выполнив своих обязательств, ОКВ и ведомство Риббентропа продолжали бесцеремонно требовать передачи военнопленных для «Индийского легиона».
Как же обстояло дело с формированием «Арабского легиона» под эгидой Италии? Итальянский центр подготовки насчитывал к весне 1942 года всего 20 человек. Он и должен был преобразоваться в «Арабский легион». Путем широкой пропаганды итальянцы старались обеспечить переход как можно большего числа арабов на сторону «легиона», возлагая при этом надежды на аль-Хусейни и аль-Гайлани.
Генералы Гробба и Фельми поддерживали версию, выгодную Министерству иностранных дел, согласно которой формирование «Арабского легиона» только в Италии якобы не импонировало ни аль-Хусейни, ни аль-Гайлани. Однако это не соответствовало действительности. Если в отношении аль-Гайлани трудно отрицать его исключительно прогерманскую ориентацию, то об аль-Хусейни этого сказать нельзя. Великий муфтий ориентировался и на Германию и на Италию, причем склонялся, как правило, в ту сторону, которая больше обещала.
Страстное желание нацистов иметь под эгидой вермахта свой «Арабский легион» с перспективой расширения его до «иракско-арабской армии» подтверждается и в «Записке генерала Гробба от 30 мая 1942 года», где сказано, что оба арабских политика — и муфтий, и аль-Гайлани — предпочли, чтобы соответствующее подразделение было сформировано и в Германии. «Записка» Гробба содержала весьма глубокий смысл, раскрывавший широкие и многоплановые перспективы завоевания мирового господства. «В вопросе о предстоящем формировании „иракско-арабской армии“, — говорилось в конце „записки“, — между державами „оси“ должна быть достигнута договоренность, равно как и о „новом государственном устройстве в арабском регионе“». Как видно, последнее определение — не что иное, как завуалированное название германского «нового порядка», который планировал установить Гитлер в арабских странах, на всем Ближнем и Среднем Востоке. Отметим, что и глава абвера Канарис недвусмысленно дал это понять генералу Маррасу во время их встречи 20 мая 1942 года. По поводу «Особого штаба Ф» в лагере на мысе Сунион Канарис заявил, что в этом лагере находятся в основном солдаты из числа палестинских немцев и до 120 арабов из различных стран Аравийского полуострова, составлявших подразделение сухопутных войск вермахта. Это подразделение готовилось специально для ведения боевых действий в пустынях Ближнего и Среднего Востока. Канарис дал понять своему собеседнику, что о передаче Италии этих арабов речи быть не может. Как он заявил Маррасу, на мысе Сунион формируется не «Арабский легион», а собственно боевое соединение германских сухопутных сил, предназначенное «для предстоящего боевого использования в пустыне на Среднем Востоке». А приданных этому соединению арабов предусматривалось использовать «в случае необходимости и во взаимодействии со II контрразведывательным отделом вермахта для саботажа, выполнения повстанческих заданий», как лиц, знающих местные условия, язык, нравы, обычаи и т. п.
Таким образом, немцы, создав видимость полного согласия с итальянцами в вопросе формирования «Арабского легиона» только в Италии, тем временем в широких масштабах продолжали свою подготовительную, разведывательную деятельность в арабских странах. Об этом свидетельствует неопровержимый факт. Известно, что еще 7 февраля 1942 года генерал Гробба в своей «Записке о продвижении Германии в арабский регион» сообщал о «работе и задачах штаба уполномоченного по арабским странам». Согласно этому документу, для нацистской пропаганды существовал «арабский комитет», в состав которого входили: генерал Гробба (председатель), генеральный консул Капп, советник посольства доктор Мельгерс, советник миссии доктор Гранов, секретарь посольства Каспар, научные помощники Минцель и Штеффен. Как видно, помимо «Особого штаба Ф», который являлся центром всех агентурно-разведывательных и подготовительных военных мероприятий Третьего рейха на Ближнем и Среднем Востоке, немаловажное значение имел и специальный «арабский комитет».
Чтобы окончательно убедиться в фальшивости взаимоотношений между партнерами по «оси», автор приводит несколько строк из одной дипломатической телеграммы от 15 мая 1942 года, адресованной германскому посольству в Риме и подписанной Верманном (помощником статс-секретаря германского МИДа). Помимо общих установок и указаний о том, что вопрос о создании «Арабского легиона» в Италии ввиду его принадлежности к сугубо военному профилю в дальнейшем будет рассматриваться в «военном секторе» Министерства иностранных дел, в телеграмме сообщалось:
«1. Мы постараемся передать Италии как можно больше арабов.
2. Мы не формируем „Арабский легион“.
3. В небольшом арабском учебном подразделении в Греции проходит специальную подготовку некоторое количество арабов с целью их последующего использования в немецких подразделениях».
Нужно полагать, что телеграмма была рассчитана на доверие итальянцев, что и было достигнуто. Можно себе представить, что творилось в Риме, когда сюда поступило сообщение, что по инициативе Гробба с германской стороны решено в течение 24 часов сформировать «Арабский легион». Причем итальянцы представили дело так, будто муфтий и аль-Гайлани возмущены таким решением Германии и с большим трудом согласились с ним. Министр иностранных дел Италии Чиано немедленно сообщил об этом Муссолини. Дуче выразил свое «чрезвычайное удивление», тем более что он совсем недавно договорился с аль-Хусейни о формировании «Арабского легиона» и уже согласовал с ним отдельные детали.
Итальянское военно-политическое руководство, очевидно, допускало, что Германия «удовлетворится небольшим центром подготовки в Греции», но продолжало интересоваться деятельностью немцев на мысе Сунион. Вскоре итальянская разведка установила, что немцы самым беззастенчивым образом обманывают своих союзников и что под руководством генерала Фельми в Греции начато формирование «Арабского легиона». Итальянскому Министерству иностранных дел стало известно, что «Гробба предпринимает попытки склонить муфтия и аль-Гайлани сконцентрировать свою деятельность исключительно в пользу Германии». Об этом поставлен в известность германский посланник фон Бисмарк. Но ни генерал Маррас, ни Чиано, ни сам Муссолини так и не добились истины от германского руководства.
Руководители немецкой разведки сообщили итальянцам, что вербовка находящихся в Германии военнопленных арабов приостановлена. Однако это не соответствовало действительности. Фактически в этот период нацисты стремились к ускоренному и весьма значительному увеличению германо-арабских сил под замаскированным названием «германо-арабского учебного подразделения».
Германо-итальянское соглашение относительно арабских и индийских военнопленных не устранило разногласий между двумя агрессорами. Это обнаружилось сразу же после того, как державы «оси» перешли в наступление на советско-германском фронте и в Северной Африке. Успешно начавшееся для Третьего рейха летнее наступление 1942 года и связанные с ним экспансионистские устремления правящих кругов Германии и Италии в военном, экономическом и политическом отношениях еще более углубили противоречия между ними.
