Матей Казаку - Дракула

Более чем через полвека румынский славист Ион Богдан принялся за сравнение русских рассказов (он опубликовал четыре варианта: Востокова и ещё три более поздних) и немецких. Богдан полагал, что немецкие рассказы никак не повлияли на русский текст, авторство которого он приписывал Фёдору Курицыну.

Обнаружение в 1929 году самой старой версии рассказа, названной «Сказание о воеводе Дракуле», позволило специалистам засомневаться в том, в чём все были уверены. Дата этого текста — оригинал от 13 февраля 1486 года и переписанный в 1490-м переписчиком по имени Ефросиний — приписывала авторство Курицыну, вернувшемуся в Венгрию раньше августа 1485-го, единственному, кто мог встретить сына Влада в Буде. Это утверждение было принято всеми специалистами, советскими и западными, хотя и опротестовывалось румынскими историками и лингвистами с 1939 года. Тем не менее сейчас авторство «Сказания о воеводе Дракуле» не вызывает сомнений — написал его именно Фёдор Курицын.

Фёдор Курицын в период между 1480 и 1501 годами был одним из ближайших советников Ивана III в международной политике, возможный основатель русской дипломатии. Он играл роль министра иностранных дел в очень важное для своей страны время, когда строилась политическая система Московского государства, позволявшая правителям показать власть над страной. Одного взгляда на карту средневековой Руси достаточно, чтобы понять цель этой политики: Московское царство на начало XIV века занимало площадь около 47 тыс. кв. км. Полтора века спустя, к моменту восхождения на трон Ивана III, Московия уже была гигантом на 2,8 миллиона кв. км, объединяя в себе все древние русские княжества, за некоторыми исключениями (Киев, Волыния, Галиция и т. д.), удержанные Польшей. Она превосходила все великие европейские королевства, вместе взятые: Францию, Испанию, Германию, Англию и Италию — своей площадью, но не всегда населением, которое всё ещё оставалось скромным, порядка нескольких миллионов. Превращение этой мозаики из княжеств и городов в огромную империю требовало чёткой политической доктрины и решительных действий, а также создания административных кадров и военной силы. Фёдор Курицын и его брат Иван Волк приняли участие в создании отряда функционеров (дьяков). Быстрый карьерный взлёт этих людей показывает рост власти центральной администрации в жизни провинций, составляющих части Московского государства. Стержнем этого государственного устройства был великий князь, его статус постоянно рос на протяжении двух последних десятилетий XV века и всего следующего века. С 1449 года великий князь московский назывался князем «по Божей милости». Это выражение вошло в оборот при Иване III, который так обратился к послам императора в 1488 году:

«Мы являемся властителями страны с незапамятных времён, со времени наших первых предков, а Господь даровал власть нашим предкам и нам».

Эти слова произносились от имени великого князя Фёдором Курицыным, что не должно казаться странным. Мы убеждены, что именно ему его господин обязан переменой титула с «царя» на «Великого Государя всея Руси», что показывало стремление владеть всей русской землёй.

Стремление это основывалось на том, что его признавали лидером православной церкви за пределами страны и бесспорным властителем внутри. Решающими в этой ситуации были три момента: совет 1439 года во Флоренции, который провозгласил объединение православной и католической церквей, падение Константинополя в 1453 году и ослабление татаро-монгольского ига после стояния на реке Угре в 1480 году, когда войска Ивана III стояли лицом к лицу с ханом Золотой Орды Ахметом. Падение, или упадок, этих двух властей создало пространство, которое поспешили занять московские князья Василий II (1425–1462), Иван III (1426–1505) и Василий III (1505–1533), чтобы показать свою власть сначала над своими подданными, потом над остальными русскими княжествами. Сделав это, великие московские князья установили политическое преимущество Киева, средневековой русской столицы, попавшей под польское влияние.

Чтобы укрепить власть в условиях новой политической ситуации, Иван III и его сподвижники начали искать поддержку у наиболее влиятельных слоев общества: знати, награждённой княжескими почестями, у новых православных, а главное, у «группы давления», состоявшей в основном из нерелигиозных людей, во главе стояли Фёдор Курицын и его брат. Они поддерживали московскую автократию, а также её претензию на главенство Киева на Руси, принцип невмешательства церкви в дела государства и возвращения её к евангельскому минимализму.

В 1482 году Фёдор Курицын был послан в Венгрию во главе посольства к королю Матиашу Корвину, чтобы заключить союз против Польши и Литвы. В то же время в его задачу входило набрать немецких и итальянских специалистов — архитекторов, литейщиков пушек и т. д., которые были необходимы для реализации гражданских и военных проектов великого князя Московского. 5 февраля 1483 года посольство Курицына выполнило свою миссию в Венгрии и готовилось к возвращению в Россию. В тот день Матиаш Корвин написал знати Бистрицы, на северо-западе Трансильвании, письмо с просьбой принять русского посла и его свиту, сопроводить их в Молдавию, ко двору Стефана Великого, по пешей дороге до Борго. Запоним это название, поскольку в 1897 году оно появится снова под пером Брэма Стокера, расположившего в том месте замок Дракулы!

Фёдор провёл 1483 год в Молдавии, в Сукаве и её окрестностях, и оставался там до лета следующего года. На самом же деле он ждал итальянских специалистов, набранных другим участником посольства — Мануилом Греком. Но и другая причина могла задержать Курицына: зимой 1482/1483 года Хелена, дочь молдавского князя, вышла замуж за старшего сына Ивана III, этот брак должен был закрепить союз против Польши. Кажется вполне правдоподобным, что посол решил воспользоваться своим пребыванием в стране, чтобы разузнать всё о новом союзнике, о политической ситуации государства, экономическом и военном потенциале, в общем, о ситуации региона на севере Чёрного моря, который делили Молдавия, крымские татары и с 1475 года турки-оттоманы.

В конце концов в августе 1484 года в ожидании итальянских гостей Фёдор Курицын и его спутники внезапно решили отправиться в Четатя-Албу, молдавскую крепость в устье Днестра на Чёрном море, когда оттоманская армия держала там осаду. 4 августа Четатя-Алба перешла к султану Баязету II и стала оттоманской почти на три века под названием Аккерман, что означает «белая крепость»[83]. Русские послы были пойманы оттоманами, но благодаря вмешательству крымского хана Менжли Гирея I были отправлены в Москву.

Во время своего пребывания в Буде, северной Трансильвании и Молдавии Фёдор Курицын собрал девятнадцать историй о Дракуле, которые и объединил в своём рассказе. Русский посол, без всякого сомнения, знал «Историю воеводы Дракулы» в версии 1463 года, но свидетельства людей, знавших валашского князя, позволили ему самому создать мнение об этом персонаже. В поступках Влада Пронзителя, которого он называл не иначе как Дракулой, Курицын увидел многое из того, что делал и его князь, Иван III, похожие ситуации, похожие выводы и ответы на некоторые вопросы. Вполне вероятно, что Курицын представил своё произведение на прочтение Ивану III в качестве обучающего чтения, а также как руководство для правления, пригодное к Руси того времени.

Первая и самая важная идея состояла в том, что все подданные равны перед законом,— этот момент, по мнению Курицына, составлял основу правления Влада Пронзителя.

И толико ненавидя во своей земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу, или разбой, или кую лжу, или неправду, той никако не будет жив. Аще ль велики болярин, иль священник, иль инок, или просты, аще и велико богатьство имел бы кто, не может искупитись от смерти, и толико грозен бысь.

Развитие системы наказаний из простой фазы (виновный — жертва) в фазу комплексную и более современную (виновный — жертва — правосудие), проиллюстрированное здесь валашским князем, выразилось несколько лет спустя в «Судебнике», сборнике московских законов от 1497 года, в создании которого Фёдор Курицын участвовал самым непосредственным образом. Все специалисты, изучавшие «Судебник», были поражены его суровостью по сравнению с предыдущими правилами: сейчас за провинность серьёзно наказывали или калечили, а раньше брали штрафы. Кроме того, князь и судебная власть не принимали во внимание мнения местных властей: судить и жестоко наказывать провинившихся было во власти центра. Гражданские суды не могли судить религиозные дела, даже если «Судебник» предусматривал наказание за кощунство. Только епископ мог судить монахов и рассматривать все дела, касающиеся монастырей. Иван III не во всём следовал примеру Дракулы…