Михаил Елисеев - Войны Суздальской Руси

Это был звездный час Мстислава Ростиславича. Впоследствии, уже после смерти князя в 1180 году, летописцы наградят его прозвищем Храбрый. Хотя князю больше подошло бы прозвание Неистовый, поскольку его храбрость выходила за границы здравого смысла. Ведь когда перед ухмыляющимся Мстиславом гридни кромсали ножницами бороду посла Андрея Боголюбского, то уже тогда можно было усомниться в том, что белгородский князь находится в здравом уме. Потому что, действуя таким образом, он наносил оскорбление лично Андрею, что исключало всякую возможность компромисса в дальнейшем. А это было очень глупо, учитывая изначальное неравенство сил.

Длительное и безуспешное стояние под стенами крепости действовало угнетающе на союзную рать. Командование над войском прибрал к рукам хитрый Святослав Всеволодович, чем вызвал недовольство среди остальных князей. Но настроение союзников было поднято появлением нового большого отряда, который привел им на помощь князь Ярослав Изяславич Луцкий. Но он не просто так появился под стенами Вышгорода с Волынскими полками. У князя были свои виды на Киев, и мысленно он уже представлял себя на златом столе.

Однако Ярославу пришлось вступить в жесточайший конфликт с Ольговичами, желавшими видеть киевским князем лишь Святослава Всеволодовича и никого другого. Итогом этой распри стало то, что Ярослав Изяславич вступил в тайные переговоры с Ростиславичами и, урядив с братьями вопрос о Киеве в свою пользу, перешел на их сторону. Покинув лагерь союзников, он демонстративно увел полки к Белгороду, где сидел Рюрик Ростиславич. Это стало началом конца длительной осады.

Первыми, кто среагировал на изменение ситуации, оказались черные клобуки. Их предводители четко заявили Юрию Андреевичу и Святославу Всеволодовичу, что не желают помогать Ольговичам в борьбе за Киев, после чего подняли свою конницу и ушли в Поросье. Сделано это было под вечер, на виду у всех, и как только черные клобуки покинули боевой стан, в лагере началось нестроение. Слухи один другого страшнее распространились среди воинов, говорили, что черные клобуки ушли на соединение с ратью Ярослава Осмомысла, который с бесчисленными полками идёт на помощь осажденному Вышгороду. И что с минуты на минуту враг будет здесь.

Этого оказалось достаточно, чтобы вспыхнула паника и охватила всю союзную рать. Воинство не слушало увещеваний князей и воевод, пытавшихся разъяснить ситуацию и объяснить насмерть перепуганным ратникам, что никто на них походом не идёт и никакого Ярослава Осмомысла рядом нет. Но всё было тщетно. Кто-то закричал, что враг уже рядом, и этого оказалось достаточно, чтобы огромная толпа, в которую превратилось некогда грозное воинство, обратилась в бегство. Тысячи людей ринулись к Днепру, прыгали в ладьи и насады, торопливо выгребая на середину реки. Многие хватались за мечи и топоры, отвоевывая себе место на судне, воды Днепра окрасились кровью, и огромная армия союзников перестала существовать как единый военный организм. Видя, что всё пропало, побежали и князья со своими дружинами, воеводы с боярами и прочие начальные люди.

Князь Мстислав Ростиславич поднялся на угловую башню Вышгорода, где он и так проводил большую часть времени, и с недоумением глядел на происходящую внизу суматоху. Но постепенно до князя дошло, что вражеский стан охвачен жутким смятением. Мстислав не стал задаваться вопросом, почему это всё происходит, а просто велел собрать дружину. Увидев, что гридни готовы к бою, князь вихрем слетел с башни, вскочил в седло и велел растворять ворота. Тяжелые, почерневшие от огня дубовые створки со скрипом раскрылись, и дружинная конница пошла в атаку на вражеский лагерь.

Это был неслыханный разгром. Большинство ратников из воинства Юрия Андреевича и Святослава Всеволодовича сумели благополучно переправиться через Днепр и уйти. Другим повезло меньше, поскольку они просто разбежалась по окрестностям, где их и вылавливали гридни Мстислава Ростиславича. Пленных было захвачено великое множество, также победителям достался весь громадный обоз. Очередной поход войск Андрея Боголюбского закончился полным крахом.

Летописец так подвел итоги этого противостояния: «Мьстислав же много пота утеръ с дружиною своею, и не мало мужъства показа с мужьми своими» (Ипатьевская летопись). Примечательно, что потери в войсках союзников могли быть небольшими, поскольку в Новгородской I летописи младшего извода так говорится о вернувшихся из похода новгородцах: «И приидоша в Новъгород вси здрави». А раз это удалось вечевикам, которые с самого первого дня осады участвовали в боевых действиях, то почему не должно было получиться у других? Поэтому можно говорить о том, что главной причиной конфуза под Вышгородом стало нежелание простых ратников воевать непонятно за что. При первом же удобном случае они запаниковали и массово обратились в бегство.

А на Руси просто не могли поверить в то, что произошло. Ведь случилось то, чего в общем-то не должно было быть, поскольку Ростиславичам удалось выйти победителями в противостоянии с владимирским князем. Не имея ни малейшего шанса на успех, братья мастерски воспользовались ошибками врага и сумели переломить ситуацию в свою пользу. Однако в ещё большем выигрыше оказался Ярослав Изяславич, который проявил политическую мудрость и сел на златом киевском столе.

Что же касается Андрея, то он получил новый сокрушительный удар по своему престижу. Но хуже всего было то, что это было второе поражение подряд. Сначала новгородцы, а теперь и Ростиславичи показали остальным князьям, что не так страшен черт, как его малюют. На Руси открыто говорили о том, что это Бог наказал Андрея за гордыню и высокоумие, что и нашло отражение на страницах летописей: «Итако вьзвратишася вся сила Андрея князя Суждальского: совокупилъ бо бяшетъ все земле и множеству вой не бяше числа пришли бо бяху высокомысляще, а смирении отидоша в домы своя» (Ипатьевская летопись). О том же поведал и В.Н. Татищев: «А войско Андрееве возвратилось со срамом и великим вредом, из-за гордости его наказал его Бог».

Мы не знаем, как бы в дальнейшем развивались события, сделал Андрей Юрьевич выводы из случившегося или нет. Вполне возможно, что князь отбросил бы свои принципы и, как в старые добрые времена, сел на коня и лично повел в бой полки. Но эта война оказалась последним военным предприятием Андрея, поскольку в ночь с 28 на 29 июня князь был убит в своем загородном замке.

Подводя же итоги, можно сказать, что походы Андрея Боголюбского в 1169 году на Киев ив 1170 году на Новгород имели решающее значение для дальнейшей судьбы Руси. В первом случае Киев навсегда утратил значение первого города на Русской земле, уступив это место Владимиру-Суздальскому, со всеми вытекающими из этого последствиями. Во втором случае князю не удалось сломить новгородскую независимость и навсегда подчинить вольный город владимирским князьям.

IV. РАТНЫЕ ДЕЛА ВЕЛИКОГО ВСЕВОЛОДА

1. Битва на Болоховом поле (15 июня 1176 года)

И не дошедь Володимера за пять верст от Москвы, идучи, бися Михайло с Ростиславичи, и поможе бог Михаилу июня 15 вь день недельный.

Убийство Андрея Боголюбского взорвало Владимиро-Суздальское княжество изнутри. «И великъ мятеж бысть в земли той, и велика беда, и много паде головъ, яко и числа нету» (Новгородская I летопись старшего извода). В окрестностях Владимира-Суздальского и Боголюбова произошло избиение представителей великокняжеской власти — посадников и тиунов. Убивали дружинников и мечников. Причем все эти убийства ознаменовались массовыми грабежами и погромами. Подобное развитие ситуации не на шутку перепугало местную элиту, и в Суздале спешно собрались представители местной знати. Прибыли также делегации из Ростова и Переславля-Залесского. Срочно нужен был новый князь, но, как на грех, представителей правящей династии в княжестве не было. Сын Боголюбского Юрий в это время находился в Новгороде, а младшие братья Андрея — Михалко и Всеволод — в Переяславле-Южном. Их племянники, Мстислав и Ярополк Ростиславичи, были в Чернигове, у своего деда Святослава Всеволодовича.

Собрание в Суздале было бурным, страсти бушевали нешуточные. Ситуация усугублялась тем, что власть имущих Владимиро-Суздальской земли тревожило не только внутреннее положение дел в княжестве, они опасались и вмешательства извне. В Лаврентьевской летописи чётко указано, что суздальцы боялись своих соседей, рязанского и муромского князей: «Боимся льсти ихъ, еда поидуть изънезапна ратью на насъ, князю не сущю у насъ». Открытым текстом заявлено — обманут и нападут внезапно, а князя у нас нет. Наиболее разумные бояре хотели призвать из Новгорода сына Андрея, Юрия. Но поскольку тот был ещё очень молод, то до совершеннолетия князя должен был править его дядя Михалко, а другой дядя, Всеволод, получал княжение в Ростове. В принципе, при таком раскладе возможность междоусобицы в княжестве сводилась к минимуму. Но тут взвились убийцы Боголюбского, влиятельные бояре Кучковичи, которые вполне резонно опасались за свои жизни, поскольку прекрасно понимали, что сын и братья убитого спросят с них жестоко.