Роман Ключник - Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг
На фоне этих событий из Варшавы работающий в полпредстве СССР сын классика украинской литературы Михаила Коцюбинского - Юрий Коцюбинский сообщал в Москву тревожные вести: «… В случае крупных беспорядков и восстаний в СССР и, в первую очередь в УССР, поляки не останутся безучастными». Поэтому понятно, почему в январе 1930 года командование Украинского военного округа перешло от установки минных заграждений на приграничных участках к созданию партизанских баз. То есть прогноз был довольно невеселым, пессимистичным. Причем этот пессимизм касался не только сравнительной оценки вооруженных сил с вероятным противником, но и «политико-морального состояния» красноармейцев. Советский историк И. И. Шитц в апреле 1930 года записал в своем дневнике:
«И опять глухие слухи о войне… А как ответим на это мы? Едва ли найдется "энтузиазм" для защиты нынешней власти. Найдется ли здоровое национальное чувство отбиваться от поляков, - или мы сведены будем к Руси Ивана Грозного с тем, чтобы уже долго не подняться?» При таких мрачных настроениях понятно, что когда наконец-то у советского руководства выдался удобный случай - в 1939 году, то большевики-сталинисты полякам припомнили многое, «отвели душу»…
В этот период Главком Красной армии К. Ворошилов разослал руководителям СССР аналитическую записку: «Внешнее положение Советского Союза к весне 1930 г. складывается далеко неблагоприятно. Ложная информация в иностранной печати среди буржуазных политических и общественных деятелей о нашем внутреннем положении в связи с коллективизацией сельского хозяйства, раздутые до невероятных размеров сплетни о гонениях на религию в СССР, надежды на кулака, на крестьянские волнения и т.д. и т.п., разжигают страсти в некоторых крайних кругах милитаристов. Острейший экономический кризис в Польше и Румынии и общая неустойчивость политического положения внутри капиталистических стран вообще создает благоприятную обстановку для военных авантюр».
Конечно, сидящий в это время на самом дне кризиса Запад, главы ведущих капиталистических государств с удивлением и завистью смотрели на огромные темпы развития промышленности в СССР (более 30% прироста в год) и могли воспользоваться ошибками, промахами Сталина в крестьянской политике. То, что 10 февраля 1930 года папа римский Пий XI в своём послании призвал верующих к «молитвенному крестовому походу» против СССР - говорит о многом. А о влиянии римского папы на католиков Европы лишний раз говорить не приходится.
Сталин в статье «Ответ товарищам свердловцам», опубликованной 10 февраля 1930 года в «Правде», 11 февраля в «Известиях» высказал обеспокоенность, что в результате «ликвидации кулачества», «обострения классовой борьбы» в СССР, и экономического кризиса и в капиталистических странах - «могут значительно сократить сроки мирной "передышки"».
По старым большевикским и коминтерновским связям из Европы поступала тревожная информация. А. Мартиросян в своём исследовании отметил: «Первоначально нападение на СССР было назначено (планировалось. - Р. К.) на конец лета 1929 года или, самое позднее, на лето 1930 года. Основные силы выставлялись Польшей (совместно с прибалтийскими лимитрофами), Румынией (должна была выступить как зачинщик - спровоцировать пограничный конфликт в Бессарабии) и Финляндией…
Французский генеральный штаб снабжал военными инструкторами и по возможности обещал помощь французских воздушных сил. Германия должна была дать технических специалистов и добровольческие полки. Англичане представляли свой флот. План наступления был вариантом плана Гофмана… Советская разведка добыла этот план и 4 сентября 1930 года опубликовала его в германской газете "Фоссише цайтунг"».
Мартиросян также отмечает, что председатель "Торгпрома" в Париже, в котором собрались многие российские беглые буржуа-реваншисты, Денисов публично распространял новость: «Господин Пуанкаре одобрил план военного похода против СССР и во время одного из наших последних совещаний с ним сообщил, что этот вопрос передан французскому генеральному штабу для разработки. Могу сообщить, что французский генеральный штаб создал специальную комиссию с полковником Жу-анвиллем во главе для организации нападения на Советский Союз».
Сталину необходимо было что-то предпринимать, чтобы убрать повод к войне, которым вполне могли быть волнения и восстания крестьян против коллективизации и Советской власти в приграничных районах Украины и Белоруссии. Сталин уже определенные меры принял - в декабре 1929 года снял «прославившегося» коллективизацией кровавого главу Белоруссии выходца из житомирских «революционеров» Янкеля Путикова (под маской Ян Гамарник) и поставил вместо него «свежего», ещё «не запятнанного» кровью и такого же жестокого К. В. Гея.
Скорее всего, с этой обеспокоенностью агрессией со стороны Польши из-за жесткой коллективизации и крестьянских восстаний в приграничных района связана трагическая история с расстрелом весной 1930 года в результате операции «Весна» большой группы офицеров, по поводу которой почему-то никто из современных либерал-демократов не шумит, в отличие репрессии офицеров в середине 30-х. После кадровой перестановки - заместителем Председателя РВС СССР Сталин назначил Уборевича, контролировать умы солдат и офицеров - начальником Политуправления армией Сталин поставил Янкеля Гамарника, и в помощь им в состав РВС Сталин ввел ещё одного беспощадного революционного «героя» - Иону Якира. Затем эта команда «чистильщиков» вместе с Тухачевским и присоединившимся к ним из ОГПУ Гершелем Ягодой со своими «мастерами» провела широкомасштабную чистку офицеров Красной армии под условным названием «Весна». По различным данным в короткий срок было арестовано и расстреляно 3-5 тысяч офицеров, в подавляющем большинстве это были «царские» офицеры, перебежавшие после 1917 года к пытающимся захватить Российскую империю большевикам.
«В 1930 году Ягода, помогая Тухачевскому чистить армейские ряды, успешно проводит операцию «Весна». В одну ночь оперативники арестовали около пяти тысяч военных специалистов. Ягода привинтил на гимнастерку второй орден Красного Знамени», - отметил в своём исследовании Н. Кузьмин. Среди жертв этой операции по ликвидации потенциальных врагов оказался заместитель начальника Главного управления военной промышленности ВСНХ Михайлов и его подчиненные. Один из инициаторов этой операции - М. Тухачевский объяснял: «Расстрелянная группа вредителей во главе с Михайловым, именно и отстаивали такую программу малой армии для СССР, рассчитывая подвести её тем самым под поражение». Вот так закончился теоретический спор, дискуссия с любителем громадных армий Тухачевским. По иронии судьбы летом 1930 года были арестованы за шпионаж в пользу Польши и Англии друг Тухачевского с 1920 года Н. Какурин и преподаватель Военной академии Троицкий, причем доказательства их виновности были бесспорны.
Когда в 1937 году арестованный Тухачевский собственноручно писал историю своей заговорщицкой деятельности, то этот эпизод вспомнил: «Когда на 16-м съезде партии (летом 1930 г.) Енукидзе имел со мной второй разговор… говорил о том, что хотя правые и побеждены, но они не сложили оружия, перенося свою деятельность в подполье… Я принял эту установку, однако ничего конкретного предпринимать не успел, т.к. осенью 1930 года Какурин выдвинул против меня обвинение в организации военного заговора, и это обстоятельство настолько меня встревожило, что я временно прекратил всякую (подрывную) работу…». Тухачевский тогда чуть не погорел, чудом уцелел, выкрутился. Обращаю внимание, что наблюдается такое совпадение фактов и логики действия, что совершенно невозможно вслед за нашими непорядочными либерал-демократами утверждать, что эти показания Тухачевский нафантазировал под страхом угроз и пыток.
Исходя из этого признания, можно утверждать, что операция «Весна» по уничтожению несколько тысяч лучших военных специалистов под предлогом их ненадежности - потому что они бывшие «царские», была осуществлена в рамках заговора и с целью ослабления Красной армии и экономики страны, ибо громадные затратные планы Тухачевского хорошо известны. Все знали недоверие, даже неприязнь Сталина к «старым» спецам, которых он в Гражданскую войну сам по безосновательному подозрению топил в баржах под Царицыном, и заговорщики на этом сыграли… А Сталин этот удар проморгал и дал согласие на пытки и расстрел честных офицеров.
Вернемся к зиме 1930 года. Чтобы избежать конфликта с Польшей, выход из этой ситуации предложил М. М. Литвинов, который 20 февраля 1930 года поставил перед Политбюро вопрос «о кулаках-иностранцах». Через несколько дней была создана специальная комиссия Политбюро в составе Молотова, Косиора, Ягоды, которой поручалось «особо рассмотреть и доложить Политбюро вопрос о польских селениях в пограничных областях», и комиссия пришла к осторожному решению - ввести ряд послаблений для приграничных крестьян. А через несколько месяцев (в июле) Сталин поставил инициативного Меира Моисеевича Валлаха - «М. М. Литвинова» вместо Чичерина во главе Наркомата иностранных дел СССР.
