Александр Чудинов - Французская революция: история и мифы
Утверждение о том, что янсенизм сыграл одну из решающих ролей в подготовке Французской революции, было выдвинуто ещё современниками последней. Причем — редкий случай — оно встретило благосклонный прием как в левой, так я в правой частях политического спектра. Творцом того, что в современной историографии называют "республиканским мифом о янсенизме"[561], стал известный деятель Революции Анри Грегуар. Некогда аббат, затем — конституционный епископ, депутат Учредительного собрания и Конвента, он в 1801 г. опубликовал эссе "Руины Пор-Руаяля" о некогда знаменитом монастыре, главном духовном центре янсенизма, разгромленном в 1709 г. по приказу Людовика XIV. Грегуар описал легендарную обитель как сообщество людей, вдохновлявшихся христианскими и республиканскими идеалами, и объявил янсенистов "предтечами Революции"[562].
В свою очередь, на правом фланге тезис о "янсенистском заговоре" против церкви и государства выдвинул Жозеф де Местр в книге "О галликанской церкви" (1821)[563]. Затем эта идея в разных интерпретациях прозвучала и в сочинениях таких крупных религиозных мыслителей, как Фелисите Робер де Ламенне и Шарль-Мишель Лавижери[564].
В исторической литературе XIX в. представление о янсенистах как предтечах Революции было едва ли не общим местом[565]. Впрочем, конкретных аргументов в подтверждение этой точки зрения приводилось немного. Так, Феликс Рокэн, доказывая в известной работе "Революционный дух до Революции"[566], что противостояние нации и монархии началось задолго до 1789 г. и охватывало практически весь XVIII в., отвел янсенистам одно из центральных мест в истории политической борьбы, приведшей на исходе столетия к гибели Старого порядка. Однако при этом он дал понятию "янсенизм" излишне расширительное толкование, распространяя его фактически на всю политическую оппозицию первой половины XVIII в. По мнению автора книги, имя "янсенистов" без разбора "давалось всем врагам Рима и буллы" Unigenitus[567]. Более того, историк вообще отказался обсуждать специфику янсенизма как религиозного течения. "Считаем лишним, — писал он, — напоминать читателям различия между учением иезуита Молина и учением Янсениуса. Эти различия были совершенно забыты среди всех тех волнений, которые мы начинаем описывать"[568]. Неудивительно, что при таком подходе религиозно-идеологический феномен янсенизма начисто утрачивал свою идентичность, без остатка растворяясь в общем потоке оппозиционного движения. В результате оказывалось совершенно непонятно, в чем именно состояла та особая генетическая связь между собственно янсенизмом и Французской революцией — связь, которую одни современники Революции ставили янсенистам в вину, другие — в заслугу.
Впрочем, недостаток в конкретных фактах, подтверждающих подобную преемственность, испытывали и те авторы, кто, в отличие от Ф. Рокэна, с вниманием относился к религиозно-идеологическому содержанию янсенизма. Едва ли не единственным их аргументом была ссылка на исходившую от янсенистов инициативу введения во время Революции гражданского устройства духовенства. Причем этот довод был далеко не нов. Ещё в марте 1791 г. аббат О. Баррюэль утверждал в одном из своих памфлетов, что проводимая Учредительным собранием реформа церкви — дело рук янсенистов[569]. На протяжении последующих ста с лишним лет это мнение не раз повторялось в сочинениях разных авторов[570], пока наконец не получило весомое научное обоснование в диссертации Э. Преклена "Янсенизм XVIII века и гражданское устройство духовенства" (1929).
По мнению Э. Преклена, та активная роль, которую янсенисты сыграли в проведении церковной реформы 1790–1791 гг., определялась, прежде всего, их приверженностью идеям "ришеризма". Эта доктрина возникла ещё в начале XVII в. в ходе борьбы между иезуитами и галликанским духовенством, её автором стал Эдмон Рише (1560–1631), некогда член Католической лиги, в дальнейшем отрекшийся от неё и занявший в 1608 г. пост синдика Университета. В своих сочинениях он доказывал, что принадлежащая вселенской церкви власть издания непогрешимых законов возложена на всю общину пастырей. Иначе говоря, если сторонники ультрамонтанства представляли церковь монархией с папой во главе, а гугеноты выступали за радикальную демократизацию её устройства, признавая решающую роль за общиной прихожан, то Рише предлагал нечто среднее — умеренную аристократию, где полномочия папы были бы ограничены властью епископата и священников. Ведущую роль он отводил прелатам (первому сословию духовенства), однако и приходские священники (второе сословие) получали в его системе почетное место своего рода сената церкви. Собираясь на синоды под председательством епископа, они должны были участвовать в управлении епархией; а, будучи призваны на Собор, получали право решающего голоса[571].
Как показывает Э. Преклен, идеи ришеризма, быстро приобретшие популярность в среде галликанского духовенства, далеко не сразу встретили положительный прием у янсенистов. Однако начиная с 1675 г., в период спора французского короля и папы о регалии, сторонники янсенизма взяли на вооружение принципы Рише и на протяжении всего XVIII в. активно использовали их в борьбе против высшей церковной иерархии Франции[572]. Во время же Революции янсенисты, введя гражданское устройство духовенства, сумели, как утверждал Э. Преклен, если и не в самой полной мере, то в значительной степени реализовать принципы ришеризма на практике. "Последователи Эдмона Рише, — писал этот автор, — находились среди активных ниспровергателей конкордата 1516 г., а значит — и среди активных ниспровергателей Старого порядка… Таким образом, ришеризм принадлежит к числу политических и социальных причин Французской революции"[573].
Солидное, хорошо фундированное исследование Э. Преклена на многие десятилетия определило характер освещения историками политической роли французского янсенизма в XVIII в. Однако сведенная исключительно к борьбе за осуществление идей ришеризма, эта роль выглядела слишком скромной, слишком ограниченной для того, чтобы можно было, действительно, отнести янсенистов к числу главных виновников падения Старого порядка.
Неудивительно, что и 60 лет спустя после выхода в свет работы Э. Преклена французский историк и философ Марсель Гоше, выступая в Версале на коллоквиуме "Янсенизм и Революция", имел все основания заметить: "Причастность янсенизма к Революции до сих пор остается — феномен поразительный — чем-то вроде слуха. Слуха научного, но всё же слуха, который, как и положено слуху, назойлив и противоречив"[574].
Версальский коллоквиум состоялся 13–14 октября 1989 г. в рамках празднования 200-летия Революции. Многие из принявших в нём участие историков были относительно молоды и преисполнены желания наметить новые подходы к исследованию этой, уже весьма почтенной по возрасту темы. Точкой отсчета для большинства выступавших стала монография Э. Преклена, положения которой они подвергли строгому критическому анализу, попытавшись если и не полностью пересмотреть их, то, во всяком случае, существенно дополнить и скорректировать.
Так, Ян Фошуа, обратившись к центральному пункту работы Э. Преклена — вопросу о введении гражданского устройства духовенства — показал, что отношение янсенистов к данной мере, обычно упоминаемой в качестве их главного вклада в Революцию, было далеко не столь однозначно положительным, как это традиционно считалось со времен О. Баррюэля. Правда, когда-то и Э. Преклен делал на сей счет некоторые оговорки, признавая, что, хотя янсенисты и сыграли решающую роль в проведении церковной реформы, её конкретное воплощение их устроило отнюдь не в полной мере[575]. Я. Фошуа, однако, пошел гораздо дальше, доказав, что эта реформа вызвала настоящий раскол в янсенистском движении[576]. Большинство депутатов-янсенистов в Национальном собрании и главный печатный орган движения Nouvelles ecclésiastiques, действительно, активно поддержали новое устройство церкви, но ряд видных деятелей янсенистской оппозиции дореволюционного периода, таких, например, как Г.Н. Мольтро и А. Жабино, выступил в 1790 г. с резкой критикой реформы[577]. Да и представленные в Собрании янсенисты были далеко не единодушны в отношении преобразований. Парадоксально, но после отказа правых депутатов обсуждать церковную реформу, главным её критиком оказалось именно несогласное с ней янсенистское меньшинство, и "дебаты в основном свелись к диалогу между самими янсенистами"[578]. Иными словами, если введение гражданского устройства духовенства и стало в целом победой ришеризма, то далеко не все янсенисты оказались готовы этот триумф разделить. Другая участница коллоквиума, Катрин Мэр, подвергла критике подход Э. Проклена за то, что, сводя политическую идеологию янсенистов к ришеризму, он упустил из виду теологическую сторону идейной борьбы, развернувшейся вокруг буллы Unigenitus[579].
