Екатерина Останина - Фантасмагория смерти
В письмах к мужу Александра Фёдоровна просила и требовала, чтобы он проявлял волю и твердость характера:
«Будь тверд... помни, что ты император» (№ 305 от 4 мая 1915 года);
«Они (министры) должны научиться дрожать перед тобой» (№ 313 от 10 июня 1915 года);
«Покажи им (депутатам Думы) кулак... яви себя государем! Ты самодержец, и они не смеют этого забывать» (№ 351 от 11 сентября 1915 года);
«Ты помазанник Божий» (№ 623 от 5 ноября 1916 года);
«Покажи всем, что ты властелин... Миновало время... снисходительности и мягкости» (№ 631 от 4 декабря 1916 года);
«…Будь Петром Великим, Иваном Грозным, императором Павлом – сокруши их всех!» (№ 640 от 14 декабря 1916 года).
Рожденным для эпохи бурных перемен Николай Александрович, конечно, не был, но не надо думать, что даже монарх масштаба Петра I, с его сверхъестественной энергией, в конкретно взятых условиях конца XIX – начала ХХ века продемонстрировал бы намного лучшие показатели. Пётр I жил и действовал в стране, близкой к дремучему Средневековью, и его методы властвования, с постоянными казнями недовольных и мордобоем нерадивых, навряд ли подошли бы стране с началами буржуазного парламентаризма. Более того, будь этот период в жизни России спокойным, лучшего императора, чем Николай II, подыскать было бы трудно. Справедливости ради, впрочем, следует отметить, что в немалой степени Николай сам был виноват в сложившейся обстановке. Уже в ноябре 1896 года он едва не втравил Россию в войну за турецкое наследство. Поводом стала записка А. И. Нелидова, посла Российской империи в Блистательной Порте, о том, что внутреннее положение Оттоманской империи крайне неустойчиво и вскоре можно ожидать ее распада.
Посол советовал заранее принять меры, которые позволили бы России завладеть Константинополем и черноморскими проливами. 23 ноября Николай II провел специальное совещание, где присутствовали все военные руководители – военный министр генерал П. С. Ванновский, начальник Генерального штаба генерал Н. Н. Обручев, управляющий Морским министерством вице-адмирал П. П. Тыртов, управляющий делами министерства иностранных дел К. П. Шишкин, министр финансов С. Ю. Витте и сам А. И. Нелидов.
Было принято решение спровоцировать в Турции инциденты, дающие России право высадить войска и завладеть верхним Босфором. В Севастополе и Одессе решили готовить войска для возможной высадки десантов. Против данной акции выступил только Витте. Позже выяснилось, что Черноморский флот не мог обеспечить столь крупную десантную операцию.
Французское правительство, прознав через свою агентуру о планах Николая II, пригрозило сообщить об этих планах Англии. Войны с Британией он не желал, и от этого плана пришлось отказаться.
Поняв, что расширить империю в сторону Малой или Средней Азии, а тем более Европы было нереально, Николай Александрович обратил свой взгляд в сторону Китая и Японии. По свидетельству С. С. Ольденберга, биографа Николая II, «ключом к внешней... политике первого периода царствования императора Николая II следует считать вопросы Дальнего Востока, „большую азиатскую программу“». Он планировал «укрепление и расширение русского влияния в этих областях как задачу именно своего управления».
Витте отмечал, что «в душе молодого царя неоднократно рождалась мысль… о подчинении китайского богдыхана, подобно бухарскому эмиру, и чуть ли не о приобщении к титулу русского императора дальнейших титулов, например богдыхан китайский, микадо японский и проч. и проч.».
12 августа 1898 года Россия выступила с предложением о проведении международной конференции в Гааге с целью ограничить гонку вооружений и решать все спорные межгосударственные вопросы путем мирных переговоров.
На самом деле, это было желание доказать миролюбивые устремления России, особенно в период усиления ее экспансии на Дальнем Востоке, а также попытка уменьшить военно-техническое отставание российской армии.
После длительных предварительных переговоров такая конференция состоялась 6–18 мая 1899 года в Гааге. В ней учавствовали 27 государств. И хотя на ней были приняты три конвенции о законах и обычаях войны, каких-либо результатов в главных вопросах – разоружения, сокращения военных расходов – достигнуто не было.
В то же время Российская империя вынуждена была укреплять свой политический вес в мире, в том числе и с помощью военной силы. В 1900 году Россия, защищая свои интересы в Маньчжурии, вела против китайских повстанцев («боксеров») боевые действия. Для участвовавших в ней войск эта война не стала серьезным испытанием – слишком уж велико было качественное превосходство российской армии над бунтующими китайскими крестьянами. В то же время эта кампания убедила императора в возможности влиять на ситуацию в мире с помощью имеющихся у Российской империи вооруженных сил.
Германия, стремясь отвлечь внимание Николая II от европейских дел, поддерживала дальневосточную экспансию России, что в результате привело к позорной Русско-японской войне и обострению отношений с Англией и Францией.
21 декабря 1904 года Николай II записал в дневнике: «Получил ночью потрясающее известие от Стесселя о сдаче Порт-Артура японцам… Тяжело и больно, хотя оно и предвиделось… На все воля Божья!». Россия к войне с Японией оказалась не готова, Порт-Артур был взят, армия вынужденно отступила, а корабли Тихоокеанской эскадры Рожественского – будем честны сами с собой – японцы перетопили как котят (что бы там ни писали наши квасные патриоты и при всем уважении к героизму русских матросов при Цусиме адмирал Того не потерял в бою ни одного корабля, наша же эскадра была полностью уничтожена). «И не Россию разбили японцы, не русскую армию, а наши порядки или, правильней, наше мальчишеское управление 140-миллионным населением», – писал Витте.
Поражение в войне спровоцировало волнения 1905–1907 годов, позже названных Первой русской революцией, и восстание на броненосце «Князь Потемкин Таврический». После восстания на броненосце Николай II 20 июня 1905 года записал в дневнике: «Черт знает, что происходит в Черноморском флоте. Лишь бы удалось удержать в повиновении остальные команды эскадры! За то надо будет крепко наказать начальников и жестоко мятежников».
Революция чрезвычайно напугала царствующую чету. В октябре 1905 года даже рассматривался вопрос об установлении в России военной диктатуры. Николай II предлагал сделать диктатором главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа великого князя Николая Николаевича, который, однако, отказался от этого предложения, сославшись на то, что в центральных районах России слишком мало войск – многие части, принимавшие участие в Русско-японской войне, еще не успели вернуться с Дальнего Востока.
На крайний случай рассматривался даже вариант бегства царской семьи из России, о чем прямо говорят слова обер-гофмаршала двора, генерал-адъютанта графа П. К. Бенкендорфа: «Жаль, что у Их Величеств пятеро детей… так как, если на днях придется покинуть Петергоф на корабле, чтобы искать пристанище за границей, то дети будут служить большим препятствием». О такой возможности заявлял и друг юности Николая II, князь Э. Э. Ухтомский.
В то время императорская семья проживала в Петергофе, на рейде которого постоянно находилась подводная лодка «Ерш». «Она уже пятый месяц торчит против наших окон», – записал царь в дневнике 11 октября 1905 года. Кстати, командир этой лодки Огильви обедал 1 октября у императора, а 11 октября царь и царица сочли необходимым посетить ее. К услугам царской семьи были предоставлены германским императором Вильгельмом II несколько миноносцев, прибывших из Мемеля.
В своей внутренней политике, особенно после событий 1905 года, Николай II сделал ставку на самые реакционные силы России, особенно на промонархический «Союз русского народа», или, как называл его членов император, «истинных русских людей». Витте же, например, характеризовал их далеко нелестными эпитетами, например так: «Политические проходимцы, люди грязные по мыслям и чувствам, не имеют ни одной жизнеспособной и честной политической идеи и все свои усилия направляют на разжигание самых низких страстей дикой, темной толпы. Партия эта, находясь под крылом двуглавого орла, может произвести ужасные погромы и потрясения, но ничего, кроме отрицательного, создать не может… Она состоит из темной, дикой массы, вожаков – политических негодяев… И бедный государь мечтает, опираясь на эту партию, восстановить величие России. Бедный государь… И это главным образом результат влияния императрицы» и так: «Черносотенцы преследуют в громадном большинстве случаев цели эгоистические, самые низкие, цели – желудочные и карманные. Это типы лабазников и убийц из-за угла… Черносотенцы нанимают убийц; их армия – это хулиганы самого низкого разряда… Государь возлюбил после 17 октября больше всего черносотенцев, открыто провозглашая их как первых людей Российской империи, как образцы патриотизма, как национальную гордость».
