Нина Молева - Дворянские гнезда
«Я убедилась, что не могу жить без дум о тебе, убедилась, что моя жизнь всегда будет только цепью воспоминаний о тебе, Мицкевич! – летят вдогонку ему слова Каролины. – Что бы ни случилось, душа моя принадлежит тебе одному. Если мне суждено жить не для тебя, моя жизнь похоронена, но и это я снесу безропотно». Кто бы воспринял всерьез отчаяние двадцатилетней влюбленной. Время покажет – Каролина предсказала всю свою дальнейшую долгую жизнь.
Бороться за свое счастье, бежать с любимым, решиться на тайный брак было одинаково невозможно. Братья Яниши готовы на крайние поступки. Им ничего не стоит возбудить ходатайство о высылке «бунтаря» ради спасения дочери и племянницы. И тогда – Сибирь, глушь, если не хуже. Каролина надеется, что отъезд Адама поможет ей переубедить родных. Напрасно! Может быть, благодаря их тайной поддержке Мицкевич получает разрешение на выезд за рубеж.
В апреле 1829 года он получает долгожданный паспорт и, рискуя серьезными осложнениями, мчится не за границу – в Москву. Поэт не может себе отказать в горькой радости последнего свидания с той, которую уже видел своей женой. И потом, как знать, может быть, все как-нибудь устроится, обойдется? Об этой смутной надежде говорят прощальные строки, вписанные его рукой в альбом Каролины:
Когда пролетных птиц несутся вереницыОт зимних вьюг и бурь и стонут в вышине,Не осуждай их, друг! Весной вернутся птицыЗаконным их путем к желанной стороне,Но, слыша голос их печальный, вспомни друга!Едва надежда вновь блеснет моей судьбе,На крыльях радости примчусь я быстро с югаОпять на север, вновь к тебе!
Каролина протягивает Мицкевичу свой листок: «Прощай, мой друг. Еще раз благодарю тебя за все – за твою дружбу, за твою любовь…» Она умела держаться с достоинством, эта хрупкая красавица с огромными темными глазами. «Весь свет оставался в ее очах», – с болью будет вспоминать в конце своих дней поэт. В Петербурге, куда он едет из Москвы, есть едва ли не единственный дом, где он живет душой, где может, хоть и очень сдержанно, поделиться своими переживаниями. Это дом знаменитой пианистки и композитора Марии Шимановской.
Разойдясь с мужем, пани Марья решилась на огромное концертное турне по всей Европе, доехала до Москвы, позже перебралась в Петербург, где стала давать концерты и уроки. Ее самыми знаменитыми учениками стали члены императорской фамилии. У пани Марьи, тогда уже без малого сорокалетней, словно отказавшейся от личной жизни женщины, были дочери-подростки Хелена и Целина, предмет постоянных шуток А. Мицкевича. У Шимановской в ее квартире на Михайловской площади не переводились гости. Музыка и разговоры помогали Мицкевичу отвлечься от собственных горьких мыслей.
«Наш прославленный Мицкевич» – его теперь не называют иначе. Петербургская жизнь поэта – сплошной калейдоскоп. По одному только апрелю – маю 1828 года можно судить, как тесно он сходится с Пушкиным, не говоря о множестве иных знакомых. 30 апреля Мицкевич у Пушкина в гостинице Демута «долго и с жаром говорил о любви, которая некогда должна связать народы между собой». 11 мая они вместе в гостях у А.А. Перовского, 12 мая – у поэта из крепостных крестьян Федора Слепушкина, которому А. С. Пушкин только что помог избавиться от крепостной зависимости. 16 мая у Лавалей Мицкевич присутствует на чтении Пушкиным «Бориса Годунова». Спустя четыре дня оба поэта направляются к Олениным в Приютино, а 25 мая едут в Кронштадт. На набережной Невы целая толпа прощается с отъезжающим Мицкевичем: «Он стоял на палубе парохода и махал провожающим платком. Заходящее солнце озаряло его стройную фигуру, закутанную в плащ, казавшийся медно-красным».
В целях безопасности Мицкевичу пришлось оставаться на палубе и в Кронштадте, где шел досмотр пассажиров. Подсказанная друзьями предусмотрительность оправдала себя. Мицкевич вырвался из плена.
Поэт пускается в путешествие по Западной Европе. Заводит знакомства. Не слишком часто и не слишком много занимается поэзией. Преддверие польского восстания 1831 года поглощает все его силы. Он пытается принять в нем личное участие, пробирается на земли Царства Польского, но сам не верит в успех подобного выступления перед лицом всей мощи Российской империи. И оказывается прав в своих наихудших предсказаниях. Ему остается присоединиться к политическим эмигрантам, спешно направляющимся во Францию, чтобы не оказаться в Сибири. Париж не сулит никаких перспектив. У Мицкевича нет состояния, нет и постоянного заработка. Поэзия если и расходится, книгоиздатели не спешат расплачиваться с автором. Жить приходится на гроши.
А Каролина Яниш – она ждет. Несмотря на все события, в глубине души сохраняет искру надежды на чудо. Каждый год празднует 10 ноября – день их объяснения в любви. В Западной Европе и в России начинают издаваться ее стихи и блистательные переводы на другие языки Пушкина, Лермонтова, Баратынского, Языкова. Особенно ей удается немецкий язык. В Париже выходят ее «Прелюдии», где в переводе на французский представлены русские, польские, немецкие, английские и итальянские поэты. Белинский будет восхищаться «благородной простотой этих алмазных стихов, алмазных и по крепости и по блеску поэтическому». Сама поэтесса отзовется о своем поколении: «Нас Байрона живила слава и Пушкина изустный стих».
Она переживет известие о женитьбе Мицкевича, женитьбе неожиданной и непонятной, без чувства, без душевного порыва, которой не перестанут удивляться ближайшие друзья. Мария Шимановская умерла. Ее старшая дочь Хелена стала женой приятеля Мицкевича. Поэт между прочим осведомляется о младшей – Целине, которую не видел пять лет. Родные по-своему истолковывают этот вопрос. Они торопятся отправить ставшую для них обузой девушку в Париж: кто станет заниматься судьбой бесприданницы!
Знакомые поражены холодностью встречи Мицкевича и Целины: никакого волнения, никакого намека на чувство. И тем не менее Мицкевич ведет эту незнакомую ему женщину к алтарю. Последняя страница московского романа дописана.
Знает ли Каролина об обстоятельствах странного брака? Может и не знать. Тем не менее она еще несколько лет остается в одиночестве, чтобы в 1837 году так же неожиданно и нелепо, с точки зрения друзей, выйти замуж за модного, но вполне посредственного писателя Н. Ф. Павлова. Подозревать 30-летнюю поэтессу во внезапно вспыхнувшем чувстве к немолодому и внутренне неинтересному человеку трудно. Но и Павлов, как покажет время, вступит в брак только по расчету. Дядюшка, помешавший любви Мицкевича и Каролины, умрет и оставит племяннице большое состояние. Любитель вина и карт, Павлов поможет легко растратить это состояние. Каролина Павлова куда больше занята своей работой и своим салоном, в котором собирается вся литературная Москва. Гоголь, Тургенев, Герцен, Григорович, братья Киреевские, Полонский, Фет, наконец, Лермонтов одинаково дарили хозяйку уважением к ее таланту, остроумию, сердечности.
Жизненные потрясения приходят к несостоявшимся супругам почти одновременно. Жизнь с Целиной была непростой. Шестеро детей требовали постоянно растущих расходов. Болезни жены были чреваты множеством неудобств. Ее смерть и вовсе выбила Мицкевича из колеи. Он уйдет в армию и погибнет в Константинополе от холеры. Пятидесяти восьми лет…
Каролина в тех же 50-х годах разойдется с мужем: к разорению прибавились его бурные амурные похождения под крышей собственного дома. Оставшись один, Павлов при достаточно неясных обстоятельствах подвергся обыску и был сослан в Пермь за найденные у него запрещенные издания. Лишившись умершего от холеры отца, Каролина Павлова переезжает с единственным сыном в Дерпт, а после смерти Мицкевича – так совпало? – навсегда оставляет Россию.
Для своей жизни она выбирает Дрезден. Много работает. Переводит на немецкий стихи и драмы Алексея Константиновича Толстого – «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», поэму «Дон Жуан», что приносит ему широчайшую известность в Германии.
Впереди было еще тридцать лет одинокой жизни:
Ты, уцелевший в сердце нищем,Привет тебе, мой грустный стих!Мой светлый луч над пепелищемБлаженств и радостей моих!Одно, чего и святотатствоКоснуться в храме не могло:Моя напасть! мое богатство!Мое святое ремесло!
Умерла Каролина Павлова, отметив очередной «день Мицкевича» – 10 ноября, в 1893 году, в местечке Хлостервиц, под Дрезденом. Похоронили русскую поэтессу за счет местной общины. Чтобы покрыть расходы на скромнейшие похороны, было распродано все жалкое имущество покойной. Вместе со стихами и письмами Мицкевича.
Единственной памятью о «светлой поэтессе», ее жизни пока остается маленькая усадьба на Рождественском бульваре с удивительным видом на Трубную площадь, Покровский бульвар и вырубленный Цветной, с которым прощался с крыльца дома Каролины уезжавший в свою последнюю, роковую поездку на Кавказ М. Ю. Лермонтов.
