Юлиан Гжесик - Возвращение. История евреев в свете ветхо– и новозаветных пророчеств

25 сентября 1941 г. главнокомандующий АК генерал Грот-Ровец-кий в телеграмме правительству в Лондоне докладывал: «Является реальным фактом, что огромное большинство населения страны настроено антисемитски… Антисемитизм в стране широко распространен».

В августе 1942 г. писательница Софья Коссак писала от имени небольшой католической группы «Фронт возрождения Польши» в брошюре под названием «Протест»: «Кто молчит, видя, как совершается убийство, становится сообщником убийства. Кто не осуждает, тот позволяет… Мы, польские католики, хотим высказаться. Наши чувства по отношению к евреям не изменились. Мы не перестаем их считать политическими, экономическими и идеологическими врагами Польши. Более того, мы осознаем, что они ненавидят нас больше, чем немцев, что перекладывают на нас ответственность за свои несчастья. Почему, на каком основании – остается тайной еврейской души, хотя это подтвержденный факт. Однако осознание этих чувств не освобождает нас от осуждения преступлений».

Такая позиция известных представителей польского общества упрощает проблему. Факт, что большинство поляков оказалось равнодушным к беде евреев. Но равнодушие – это не сообщничество в преступлении и не проявление антисемитизма. Однако многие евреи, исследуя сегодня данный вопрос, не замечают этого.

В Польше, в отличие от других занятых германскими войсками стран, с самого начала оккупации власть захватила немецкая администрация, которая с методической точностью исполняла все приказы ермахта. Только переживший пекло оккупации может понять те страшные и сложные условия, в которых находилось большинство населения оккупированных стран. Подчеркнем – значительная его часть не помогала преследуемым евреям, что объяснялось не столько антисемитизмом, сколько дезориентацией простого жителя, его малой сознательностью и просвещенностью, но чаще всего – страхом перед местью оккупанта. Поэтому сегодня нельзя делать слишком поспешные и поверхностные выводы о людях, живших как по одну, так и по другую сторону стен гетто; это было время тяжких испытаний.

Избежать смерти могли лишь отдельные евреи, народ же в целом никто не был в состоянии спасти; изменить ход событий могли только те, кто уехал из страны. Никто не имеет права требовать, чтобы для спасения ближнего человек отдавал собственную жизнь. А именно такой, увы, была цена спасения евреев. Нужно было заранее приготовиться не только к собственной смерти, но и к смерти всей своей семьи. А ведь многие поляки избрали именно такой путь.

Наши размышления над этой проблемой закончим словами выдающегося польского писателя Анджеевского: «Для всех честных поляков судьба гибнущих евреев была особенно болезненной, т. к. умирали люди, которым наш народ не имел права смотреть в глаза прямо и с чистой совестью. Полячкам и полякам, погибающим за свободу, польский народ мог смело смотреть в глаза. Евреям, умирающим в горящем гетто, – нет!»

Однако, наперекор этому высказыванию, попробуем посмотреть правде в глаза и в обрывках истории тех лет найти повод для оптимизма. о всех оккупированных странах отдельные граждане спешили евреям на помощь. Но только в Польше эта помощь стала централизированной, охватившей территорию всей страны. Кто-то спросит: почему это произошло так поздно? Скорее всего, потому, что тогда никто не мог предвидеть, что геноцид приобретет невиданные в истории масштабы.

Выше уже рассказывалось о создании в 1942 г. отдела по еврейскому вопросу и временного комитета помощи евреям имени Конрада Жеготы. 4 декабря 1942 г., при сотрудничестве политических сторон, представительство правительства учредило Совет помощи евреям «Жегота». Делегатом представительства при Совете был избран начальник «еврейского отдела» Витольд Беньковский.

О том, какое значение представительство Польши в эмиграции придавало еврейскому вопросу, свидетельствуют записи, сделанные Беньковским в 1948 г.: «Как начальник отдела „Жегота“, я получил прямую связь с Управлением гражданской борьбы, отделом финансов, Главным штабом Армии Крайовой, а также со всеми информационными каналами (радио, полевая почта, эмиссары). Факт этот (единственный случай в структуре нашей тайной государственной администрации) свидетельствует об очень серьезном отношении к проблеме евреев. В то время как лидеры партий и высшие чиновники целыми неделями ждали связи по радио с Лондоном, я мог во время Варшавского восстания в гетто по семь раз в день передавать в Лондон известия с места событий. Что касается вынесения смертных приговоров шантажистам, то я был наделен специальными полномочиями. Собственноручно я подписал 117 смертных приговоров, из которых 89 было приведено в исполнение… Отдел „Жегота“ занимал важную позицию в политическом отношении… Организация Отдела охватывала все структуры, занимавшиеся „еврейским вопросом“: политику (внутреннюю и зарубежную), разведку, социальную помощь».

Совет помощи евреям «Жегота» имел финансовый, жилищный, идеологический, детский отделы, отдел одежды, а также отдел провинциальных дел, документирования и отдел по борьбе с шантажом. Весной 1943 г. была организована деятельность Совета в Кракове и Львове, а также в Радоме, Енджееве, Ченстохове, Скаржиске-Камен-ной, Петркове Трыбунальском, Тырнове, Перемышле, Саноке, Люблине, Замости и других городах.

На основе рассказа начальника финансов «Жеготы» Ф. Арчинского обрисуем для примера сферу действия некоторых его отделов. Отдел идеологии через сеть корреспондентов получал данные об экстерминации евреев, о бежавших и скрывающихся евреях, их потребностях и самочувствии. Издавались бюллетени, которые получали власти, политические партии и подпольная пресса. 1943 г. опубликовано три брошюры тиражом 25 000, и еще одна на немецком языке, под видом публикации немецкого движения Сопротивления; брошюры были распространены среди немцев и в их учреждениях. брошюрах описывались маштабы преступлений нацистов и содержались призывы к общественности помогать гибнущим евреям. Брошюра «Год в Треблинке» была издана тиражом 2000 экземпляров, а сборник поэзии «Из бездны» – тиражом 3000. Обе брошюры распространялись не только в стране, но были переброшены и на Запад.

Высылаемые за границу рапорты должны были информировать общественность на Западе и вызывать специальные репрессии по отношению к Германии со стороны союзников. Но все старания были напрасны. Так, например, в одной из депеш, посланных в период ликвидации гетто, содержался призыв к мести за убийства евреев. Полученное разъяснение было таким: «оздушные силы Н-ской воинской части не призваны исполнять акты мести, а призваны к выполнению исключительно боевых заданий».

Детский отдел «Жеготы» заботился о тысяче и более еврейских детей и подростков.

Считается, что «Жегота» покровительствовала более чем 20 000 евреев. Варшаве и ее окрестностях отдел документации выдавал фальшивые документы всем подопечным евреям, в том числе свидетельства о рождении, смерти, церковном венчании, прописки и т. д. среднем в день выдавалось около 100 именных документов. Более того, этот отдел обслуживал в Варшаве местные отделения Совета всей страны, выдавая «слепые» документы, т. е. бланки без имен и фамилий, которые вписывались на местах. Перед началом Варшавского восстания, в 1944 г., было изготовлено 50 000 документов, из них 80 % – для скрывающихся евреев.

Финансовый отдел получал субсидии от представительства из средств, пересылаемых правительством из Лондона. Приведем лишь несколько общих данных.

За два года деятельности «Жеготы» 90 % расходов понесли польские власти, а 10 % – еврейские организации за границей. Польские парашютисты («тихотемные») доставили для нужд Бунда с октября 1942 г. по август 1944 г. 420 000 долларов, эквивалентных 30 000 000 оккупационных злотых. Имеющиеся данные говорят о том, что финансовая помощь западных евреев начала прибывать в большем количестве, когда живых польских евреев осталось уже немного. клад представительства был очень значительным. При этом у представительства были огромные расходы на разные цели (в том числе военные), финансовые же дотации от польского правительства в Лондоне были ограничены, т. к. оно само вело войну с немцами на деньги, полученные, главным образом, от союзников в кредит. Такова правда о некоторых формах оказывавшейся евреям помощи. Однако остаются целые области, которые до сих пор не были и, похоже, уже никогда не будут исследованы, т. к. мрак забвения покрыл множество событий, а живых свидетелей остается все меньше.

Кто же сегодня может установить точное число евреев, спасенных поляками, или сказать, сколько поляков погибло, давая им убежище или пропитание? Свидетели подтверждают, что в варшавском гетто не было и дня, когда хотя бы несколько «контрабандистов», передающих в гетто еду, не были застрелены. Необходимо помнить, что с марта 1941 г. гитлеровцы исключили евреев из городской системы отоваривания аршавы. Тем не менее поляки доставляли в гетто более 250 тонн продуктов в день, и это в то время, когда в большинстве польских городов (в том числе во Львове и Варшаве) царил голод.