Лев Сонин - Тайны седого Урала
По прибытии в монастырь Стефан сразу обратил на себя внимание и его руководителей, и церковных иерархов. Как редкостной тщательностью в исполнении обрядов, так и неограниченной жаждой познания. Вот что пишет о его тогдашнем бытии живший с ним одновременно в ростовском монастыре «Затвор» монах Епифаний Премудрый (написавший впоследствии прекрасные биографии «Повесть о Стефане Пермском» и «Житие Сергия Радонежского»): «…Стефан с прилежанием читал книги, стремился до конца понять, о чем говорит каждый стих словес, и правильно его истолковать… Постоянно пребывал он в трудах, все делал своими руками трудолюбиво и святые книги писал весьма искусно и быстро…» Как свидетельствует Епифаний, мечта о миссионерстве в Стефане не угасала, напротив, устремляла в свое русло все дела его в монастыре. Наверняка из бесед с опытными проповедниками, из изучения трудов деятелей церкви Стефан сумел достаточно полно представить объем труда миссионера. И обязательность полуголодного существования на подножном корму в необжитых местах (а если и в обжитых — кто его, чужака, накормит?). Готовность к жестоким, непредсказуемого хода дискуссиям с убежденными поклонниками богов предков и умение говорить на языке тех, к кому обращена проповедь. И при всем при том всегда помнить: жизнь твоя висит на волоске, язычникам ничего не стоит погубить проповедника. А ведь к этому их будут непременно побуждать служители отрицаемых кумиров. Переход паствы от веры в идолов к христианству лишал их дохода и власти, значимо понижал их общественный статус (служитель отвергнутого бога?!). Не допустить этого становилось для них жизненно важно. И кровь чужака-проповедника становилась часто необходимой искупительной жертвой старым богам…
Постами и бдениями изнуряя себя, готовя тело к подвижнической жизни, Стефан усердно готовился и к проповедям на родном языке обращаемых. Переводил греческие книги, штудировал их. А потом и вовсе решился на сказочный подвиг — принести обращаемому в Христову веру народу божественные книжки на его языке. Стефана не остановил такой «пустяк», как отсутствие у коми письменности. Что ж, ведь это не остановило Кирилла и Мефодия нести христианство славянам. И Стефан — ему, считал, и это по плечу! — решает создать коми письменность.
За основу алфавита он мог, конечно, взять привычную кириллицу или греческий оригинал ее. Но он пошел своим путем. Исходным графическим материалом для коми азбуки Стефан сделал «пасы» — знаки, которыми издревле коми-зыряне метили свои угодья. Таким образом, для них в предлагаемых святых книгах уже было что-то свое. Еще одна особенность Стефановой азбуки — она не имеет лишних букв (в отличие от кириллицы, где, например, три буквы озвучивали звук «и» — сама «и», «и с точкой», ижица).
Великолепная работа!
Высококачественны его переводы на пермский язык текстов Священного Писания. Многие древнерусские переводчики святых книг широко использовали непереведенные греческие термины, не найдя им эквивалента в родном языке. А Стефан, по утверждению А. В. Чернецова («Стефан Пермский — просветитель народа коми»), сумел подобрать полноценные эквиваленты всех иноземных понятий на языке коми.
Причем эту титаническую работу Стефан провел один. Ему не только не помогали — напротив, многие не понимали, зачем он делает все это. Ведь совсем уже близок был 1492 год по рождеству Христову, а в этот год — 7000-й от Сотворения мира, большинство верующих христиан ожидали наступления конца света. Всех ждет скорая гибель, что тут заботиться о нескольких язычниках!
А Стефан спешил. Очень спешил.
Вполне вероятно, что он тоже допускал возможность скорой погибели человечества. Но тем более он, истинно верующий христианин, жаждал, чтобы как можно больше людей пришли к этому часу с верой в Христа — это спасло бы их от мук в аду.
Уже составив азбуку и сделав несколько переводов богослужебных книг, Стефан задумал проверить качество своей работы. Он из Ростова поехал в свой родной город Устюг и в беседах с коми-зырянами опробовал воспринимаемость ими его переводов, соответствие звуков живой разговорной речи коми-зырян предложенным им символам. По результатам поездки он внес исправления и в азбуку, и в тексты.
Вполне азбука коми-языка была готова в 1375 году. Вскоре были написаны им и несколько богослужебных книг на пермском языке.
Стефан решил — пора!
Он отправился в Москву к митрополиту за благословением, и к князю — за поддержкой. Получив благословение, необходимую церковную утварь и, как уже сказано, сан иеромонаха (это давало ему формальное право на миссионерство) от митрополита, получив также охранные грамоты и наказ воеводам о выделении в случае необходимости в защиту ему ратников — от князя, Стефан твердо решился: иду!
Как определил в своих изысканиях по древним текстам протоиерей Евгений Попов, «Св. Стефан в 1379 году окончательно двинулся к Перми со своей родины из Устюга. Он спустился по реке Двине, как только она вскрылась, до места, где в нее впадает Вычегда. Здесь издавна расположилось зырянское село Котлас…» Именно отсюда и началась миссионерская деятельность Стефана. Многие жители Котласа были знакомы с ростовским монахом. Приняли его радушно.
Решив начать с возведения церкви, он совершенно точно и умно рассчитал: увидев, сколь роскошно и величаво жилище нового бога, язычники непременно сопоставят с ним незатейливые капища своих богов. Сравнение явно будет в пользу предлагаемого нового бога.
При впадении реки Вымь в Вычегду поставил Стефан соборную церковь Благовещения Святой Богородицы. «Была она основана и поставлена, создана премногою верою и теплотой великой любви… Украсил ее всяким украшением, словно невесту добрую приукрашенную, наполнил ее изобилием церковным, освятил ее после завершения освящением великим. Сотворил он ее высокой, красивой, устроил ее хорошей и доброй, украсил ее чудно и дивно, и дивна она поистине есть», — так пишет о первой построенной Стефаном церкви Епифаний Премудрый.
Но не только проповедями в прекрасной новой церкви прельщал иеромонах идолопоклонников. Он решил отправиться в их капища, сокрушить там идолов, которым они поклонялись.
Делал это Стефан не раз и не два. Один, рискуя жизнью, крушил и сжигал идолов, а потом вставал на колени и молился, долго молился. Пока слух об этом не доходил до аборигенов, пока они, разъяренные, не прибегали на разоренное место их былых поклонений. Сколько раз одно неверное движение могло привести к расправе над «святотатцем». Но они заставали Стефана глубоко погруженным в молитвы своему богу и, завороженные бесстрашием этого человека, успокаивались. Обступали его, вслушивались. Ведь он говорил со своим богом на их родном языке! Постепенно осмелев, кто-нибудь и заговаривал с этим оглашенным смельчаком. И Стефан охотно говорил с ними о своем боге. И немало язычников начинали к нему прислушиваться.
После этого на месте поверженного кумира Стефан немедленно строил церковку.
Так приходила новая вера.
Кульминационным моментом в миссионерской деятельности Стефана была, конечно же, его дискуссия с главным волхвом язычников Памом, тонким и умным полемистом. На все доводы Стефана он находил точные и разящие ответы. И приводил свои веские резоны.
Тогда порешили так. Каждый лично должен показать мощь своего бога. Оба войдут в костер. Чей бог слабее, тот в нем сгорит, а сильнейший бог своего подопечного спасет. Если из костра невредимы выйдут оба, тогда, прорубив на реке проруби, в одну нырнут, в другую — если бог поможет — вынырнут. Это уже наверняка покажет, чей бог одолеет.
Стефан бесстрашно пошел к огню, Пам же заколебался, отпрянул от огня. Посчитали — он проиграл. Когда же обоих подвели к прорубям, Пам и тут первым не решился на такое испытание веры.
Разгневанная толпа Памовых соплеменников (веру предков посрамил, да и сорвал такое редкостное зрелище!) тут же хотела растерзать его.
Стефан вступился за поверженного кудесника. И дал ему возможность, вместе со своими приближенными, перекочевать за Камень…
Стефан Пермский — не только выдающийся филолог, блестящий оратор и полемист, терпеливый, неунывающий миссионер. Он был еще и незаурядным политиком. А быть политиком его обязывало сложное положение, в котором оказался и он сам, и обращенные им в христианство аборигены.
Собственно, в чем состояла проблема?
Миссионерская деятельность Стефана была освящена московским духовенством и проходила под патронажем великого князя Московского. Но проводилась-то она на землях, в те годы подведомственных Великому Новгороду, на которые все более явно претендовали московские князья.
Проблема обострилась, когда в 1383 году Стефан, развив неукротимую активность, стал считать новую паству уже на тысячи человек. Селения неофитов были разбросаны на огромной территории. Встал вопрос обеспечения этих людей постоянным духовным руководством. Надо было строить в новообращенных селениях церкви, заводить монастыри. И ставить там штат священнослужителей, желательно — из аборигенов.
