Сергей Марков - Летопись Аляски
Да и в самом деле, в мире многое изменилось за последние годы...
Почтальон протягивает мне плотный пакет, украшенный яркими цветными марками. На них изображены космические корабли «Союз» и «Аполлон». В пакете же – замечательное красочное издание с изображениями индейцев и алеутов и видами аляскинских городов. Это подарок Антуанетт Шалкоп из города Анкориджа. Антонина Федоровна, как она любит иногда себя называть, записывает на магнитофон образцы русской речи и старинные русские песни жителей острова Кадьяк. Сама она хорошо говорит и пишет по-русски.
Отправляя ответ Антонине Федоровне, я, в свою очередь, наклеиваю на конверт советские марки с изображениями «Союза» и «Аполлона». Пусть они летят на немыслимой высоте в занесенный снегами город Анкоридж, где не так давно побывали советские археологи во главе с академиком А. П. Окладниковым, сотрудничавшие с американским ученым В. С. Лафлиным и его коллегами.
– Вам известно одно, нам другое, а вместе мы можем открыть нечто фантастическое, – сказал А. П. Окладников археологам Нового Света. Он имел в виду тайны, сопровождавшие заселение Северной Америки древними обитателями просторов Азии.
Муза воспоминаний, перелистывая книгу моей жизни, останавливается на странице, посвященной Сибири. 20-е годы на исходе. В пыльном и просторном Омске, в доме на улице Красных Зорь, Леонид Мартынов, протягивая мне свою рукопись, вынутую из письменного стола, говорит:
– Вот рассказ...
– «Индеец Воробьев»... Что такое?!
– Читай!
Речь шла об аляскинском крещеном индейце, носителе русской фамилии.
Почему он тогда меня удивил?
В то время тема Русской Америки отсутствовала в советской литературе. Правда, в Ленинграде в издательстве «Красной газеты» вышла книжка Новодворского со странным «картежным» названием «Коронка в пиках до валета» – непритязательный приключенческий роман об Аляске. Но книга, насколько я помню, была предварена предисловием знающего человека. Он рассказывал об истории Русской Америки.
Леонид Мартынов не помнит, каким источником пользовался он, когда писал «Индейца Воробьева». Да и рукопись рассказа куда-то затерялась.
– Откуда пришел ко мне образ индейца Воробьева, не знаю, – говорит Леонид Мартынов. – Но помню, что мой индеец – высокий, с монгольским складом смуглого и скуластого лица. Он как будто пришел из-за Иртыша...
Но, конечно, не сам мартыновский индеец Воробьев, а далекие предки его пришли из мглистых глубин Азии к Берингову мосту, а потом очутились в Северной Америке.
После разговора об индейце Воробьеве прошло немного времени. Мы получили возможность прочесть поэму русского уроженца Калифорнии Александра Алланда «Русская Америка» (1930), присланную в Сибирь из Нью-Йорка Давидом Бурлюком. Это было произведение, исполненное гордости за судьбу одинокого форта Росс, высившегося на скалах Северной Калифорнии.
Потом настало время, когда из печати вышли обстоятельные труды Л. С. Берга и С. Б. Окуня о Российско-Американской компании. Они были сопровождены богатой библиографией, в которой были указаны русские и иностранные источники по истории Русской Америки. Это было началом большой работы советских историков, этнографов, археологов, писателей.
Теперь же можно назвать множество имен советских авторов, изучающих историю Русской Америки после С. Б, Окуня и Л. С. Берга. Вот их имена: А. Ф. Брюханов, А. И. Андреев, Г. П. Чиж, С. Н. Марков, Р. В. Макарова, М. В. Степанова, А. В. Ефимов, Ю. П. Аверкиева, М. Б. Черненко, Ю. А. Жуков, М. Е. Зуев-Ордынец, Е. Э. Бломквист, И. Ф. Кратт, В. И. Греков, А. И. Алексеев, Г. А. Агранат, С. Г. Федорова, О. М. Медушевская, В. С. Григорьев, В. А. Дивин, Б. В. Лукин, Р. Г. Ляпунова, В. С. Слодкевич, В. М. Пасецкий, Б. Н. Вишневский, Н. А. Черницын, Н. Н. Болховитинов, Б. П. Полевой, М. И. Белов, А. П. Окладников, В. Е. Ларичев, А. П. Деревянко, В. И. Безъязычный, Р. С. Василевский, И. В. Глушанков.
Я постарался перечислить всех известных мне авторов, изучающих славную историю Русской Америки. История эта продолжает создаваться на наших глазах.
* * *Канадский историк Ричард Остин Пирс в последние годы не раз посетил нашу страну. Он работал в научных библиотеках, встречался с советскими исследователями.
Пирс вспоминал о своем путешествии по просторным морским заливам Аляски, совершенном вместе с калифорнийским ученым А.-Ф. Доллом. Они искали зримые следы пребывания наших предков на Аляске, зарывших в каменную землю плиты с изображениями российского герба.
А.-Ф. Долл прислал мне описание этих скитаний смелых ученых по безграничным водным просторам, вдоль берегов, исковерканных землетрясениями и неистовыми судорогами океана – цунами.
Мистер Р.-О. Пирс рассказывал о потомках русских на Аляске. Он вспомнил Осколкову, лучшую пластальщицу лососей на рыбных промыслах Кетчикана. У Осколковой отбоя нет от женихов – она богатая невеста.
Слушаю рассказ Пирса и радуюсь. Стоит мне вынуть один из ящиков моей картотеки, как там обнаружатся записи о роде Осколковых, выходцах из Поморья. Один из них, Афанасий, был другом тобольского ссыльного, ученого хорвата Юрия Крижанича, в XVII веке рассуждавшего о границах русского государства на Северо-Востоке. Кто из Осколковых переплыл Берингов пролив и очутился на берегах Аляски? Теперь там стоит рослая русская певунья, пластая острым ножом серебряных лососей, как это делали испокон веков ее предки в Поморье.
* * *Историки Русской Америки А.-Ф. Долл, Н. И. Рокитянский, В. Петров, М. Шервуд ныне живут и трудятся в Калифорнии; В. Фишер – на Аляске, Т. Армстронг – в Англии, Д. Ван-Стоун – в Чикаго, Ж. Малари – во Франции. Но ни воздушный, ни земной океаны уже не являются препятствием для дружеских связей советских и зарубежных историков.
Профессор П. И. Рокитянский вместе с А.-Ф. Доллом от имени Калифорнийского исторического центра осуществили одно замечательное предприятие.
На широкой ладони Н. И. Рокитянского блеснула большая медаль. На ее поверхности – лицо человека, которого мы хорошо знаем.
– Иван Кусков! – вырвалось у меня.
Так было, когда я вместе с другими советскими историками получил памятную медаль, выбитую в честь русского форта Росс и ее основателя Ивана Кускова. Надписи па медали – на английском и русском языках. Иван Кусков смотрит на нас из золотого лона...
Мне эта медаль особенно дорога.
В свое время тотемский краевед Н. А. Черницын прислал мне копию портрета Ивана Кускова, написанного в форте Росс. Я воспользовался, воспроизвел этот портрет во втором издании «Летописи Аляски», и изображение героя Русской Калифорнии начали перепечатывать в других книгах. Теперь оно украшает Калифорнийскую медаль!
– Ваша «Летопись Аляски», – сказал мне Н. И. Рокитянский, – помогла нам уточнить русские названия, бытовавшие в Калифорнии в прошлом веке. Мы, например, не знали, что скалистые гряды в устье реки Русской назывались Славянскими Воротами.
Прощаясь с Н. И. Рокитянским, я сказал, что он сможет замкнуть звено. Преодолев воздушный океан на реактивном самолете на пути в Москву, он мог бы теперь поехать в Вологду и на легковой алюминиевой стрекозе лететь оттуда в Тотьму, где я лишь недавно побывал. Там он увидит дом Ивана Кускова. Наших друзей, зарубежных историков Русской Америки, гостеприимно встретят древние поморские города, где родились и начали свои походы «Колумбы Росские».
А кто-то из нас, сняв шапку, взойдет на Камень-Кекур в Ситке или в лиственничные ворота форта Росс в благодатной Северной Калифорнии, обжитой отважными русскими людьми.
Повторяю слова академика А. П. Окладникова: «...вместе мы можем открыть нечто фантастическое...»
Будем сообща чеканить гордые медали – вещие знаки истории!
10 апреля 1977 года
Москва
