Анатолий Тарас - Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв
Литвины прорвали первую линию московского пешего войска и врезались во вторую. Но вдруг в их рядах произошло какое-то замешательство. Натиск литвинов ослабел, а затем гетман сам повернул своих конников назад. Раздался радостный рев московитов-«Л итва бежит!» Однако, приблизившись к своей пехоте, гетман опять поднял вверх булаву. За ним то же самое сделали полковники н ротмистры, вытянувшие вверх руки с буздыганами (шестоперами). Но этой команде «беглецы» круто повернули коней клевому флангу, в результате чего московиты оказались прямо перед жерлами нескольких десятков пушек и двух сотен ручных пищалей в центре и на правом фланге.
Несколько залпов по атакующим чуть ли не в упор создали гору из упавших коней и людей, остальные в панике бросились назад.
Пеший воин-литвин. 1514г.Немедленно литвинская конница, вместе с тяжелой польской кавалерией по команде князя Константина «села им на спину».
Беспорядочно отступавшие всадники Булгакова смяли собственную пехоту, адве конныелавы, польская и литвинская, опрокинули центр и левое крыло московского войска. Левому крылу русских некуда было отступать, и оно было большей частью истреблено.
Челяднин мог бы спасти положение, если бы решительно послал в атаку третью линию пехоты, но он бездействовал, а когда решился ввести ее в бой, эту линию атаковали конные латники Сверчевского и легкая конница Радзивилла. Челяд-нин струсил н бросился наутек, за ним побежали все. Началось избиение бегущих до реки Крапивны и за ней. Гетман стоял на берегу реки,
воодушевляя своих воинов, переправлявшихся через нее кто вплавь, кто вброд.
Конный воин-литвин. 1514г.В битве под Оршей отсутствовало взаимодействие составных частей боевого порядка и взаимная выручка московского войска. Атаки конницы московитов не были связаны с действиями пехоты (главных сил), бездействовавшей вплоть до полного поражения кавалерии. Отсутствовал общий резерв (засадный полк), который обычно решал исход боя. Не было организовано общее руководство боем.
Напротив, улитвинов взаимодействовали конница, пехота и артиллерия. Огонь пехоты и артиллерии оказался действенным при отражении атак московской конницы и подготовил успех контратак польско-литовской конницы. Пушки и пищали были еше столь технически несовершенны, что могли вести огонь только с заблаговременно занятой позиции, отражая атаки, и готовя контратаки, но не могли сопровождать огнем наступление своей конницы.
Бойня продолжалась до наступления темноты, на всех пяти верстах, отделявших поле брани от Дубровно. Поражение московитов оказалось полным. Нечволодов писал:
«Такой блестящей победы литовцы никогда не одерживали над русскими. Они гнали, резали и топили ихвДнепре, усеяли телами все окрестные поля и захватили огромнейший полон: Челяднина, Булгакова-Голицу и шесть других воевод, 37 князей, более 1500 дворян, все знамена, пушки и обоз. Одним словом, вполне отомстили нам за свое Ведрошское поражение».
Нечволодов А. «Сказания о русской земле>>. Книга 5, с. 225
Король Сигизмунд, извещая магистра Ливонского ордена об Оршанской победе, писал, что московиты потеряли 30 тысяч человек убитыми и утонувшими, в плен взяты 8 верховных воевод, 37 «меньших воевод» и полторы тысячи «детей боярских» (т.е. во-
шиш знатного происхождения), а также более 4 тысяч людей «под-лоп, звания». Победители разделили между собой свыше 20 тысяч трофейных лошадей и половину обоза.
Литвинам досталось не только оружие, но и тысячи кандалов приготовленных для них. Что ж, оковы пригодились, их одели на прежних хозяев. Впрочем, Василий III заявил, что для него все московские ратники, сдавшиеся в плен - мертвецы. Тем самым он предвосхитил товарища Сталина, утверждавшего в 1941 1945 гг.
примерно то же самое. Челяднин умер в плену в Вильно через несколько лет. Булгаков-Гол ица вернулся домой только в 1522 году.
ЧС *
На следующий день гетман распорядился похоронить убитых, сказал, куда каких пленных отправить, а сам с основной частью войск и с артиллерией устремился вслед за остатками московской рати к Смоленску.
Следствием Оршанского поражения стач возврат без боя городов Дубровно, Мстиславля и Кричева. Правда, эти города сдавали не московские воеводы, а местные литвинские феодалы, перемет ^ нувшиеся в свое время на сторону московитов. Гак, Мстиславскии
князь Михаил Ижеславский, узнав о приближении литовского войска, отправил Сигизмунду грамоту с обещаниями верности и с извинениями, что только по необходимости служил некоторое время великому князю московскому.
В Смоленске сторонники литовского великого князя устроили заговор, причем во главе его стоял православный владыка (епископ) Варсонофий. Он отправил к Сигизмунду своего племянника с письмом такого содержания: «Если пойдешь теперь к Смоленску сам или воевод пришлешь со многими людьми, то можешь без
Оршанская битва. Из <•Хроники Польши» М. Вельского, 1597г.труда взять город». Князь обрадовался, отправил заговорщикам свою грамоту и богатые дары.
Однако кто-то донес на заговорщиков московскому наместнику Василию Шуйскому. Тот велел схватить Варсонофия и других заговорщиков, посадил под стражу и доложил об этом великому князю Василию в Дорогобуж. А к Смоленску тем временем подошел князь Константин Острожский. Надеясь на помощь Варсонофия, король отправил с Острожским только шесть тысяч человек. Но Шуйский разуверил его, повесив всех заговорщиков, кроме Варсонофия, прямо на городских стенах, на глазах у всех. Причем, как гласит летопись, «который из них получил от великого князя (Сигизмунда) шубу, тот был повешен в самой шубе; который получил ковш серебряный или'чару тому на шею привязали эти подарки и таким образом повесили».
Тщетно после этого Острожский посылал смолянам грамоты с увещеваниями передаться Сигизмунду, тщетно пытался взять город приступом, казнь изрядно запугала смолян, а гарнизон бился крепко. Вскоре ударили дожди, потом начались ранние холода, людей стали косить болезни, пушки тонули в грязи — пришлось отступить, причем московиты преследовали его войско и захватили часть обоза.
3 декабря 1514 года герой Оршанской битвы торжественно вступил в Вильно через триумфальную арку, специально построенную по такому случаю. Он входил в столицу подобно римскому консулу, во главе своих победоносных хоругвей, ведя множество знатных пленников, с богатыми военными трофеями, приветствуемый великим князем Сигизмундом, его свитой, а также горожанами и множеством приезжих гостей.
Великий князь Сигизмунд I осыпал Константина Ивановича наградами, народ сложил о нем песни, а сам гетман поспешил выполнить клятву перед Господом, выстроив на свои деньги две православные церкви в Вильно — Святой Троицы и Святого Николая.
* * *
Оршанская битва стала большим успехом войск ВКЛ. Значительная часть Восточной Литвы была освобождена от неприятеля. Максимилан I отказался от союза с Москвой, вследствие чего коалиция распалась. На Венском конгрессе весной 1515 года Габсбурги и Ягеллоны пришли к полному согласию. Император Максимилиан обещал Сигизмунду помочь в примирении с Василием.
После Орши московиты нуждались в передышке, а Сигизмунд не мог собрать необходимое войско, потому что литвинским князьям и шляхте война уже надоела. Так, киевский воевода Андрей Немирович в письме литовской Раде жаловался:
«Писал я к старостам и ко всем боярам киевским, чтоб ехали со мною на службу господарскую, но никто из них не хочет ехать. Пожалуйста, напишите им, чтоб они поспешили за мною на службу господарскую».
Поэтому в течение трех следующих лет имели место «ограниченные» боевые действия. В основном, совершались отдельные рейды вглубь вражеских территорий. Так, весной 1515 года московское войско ходило из Пскова на Рославль, сожгло Друю. Хоругви ВКЛ во главе с Дашкевичем и Немировичем, при поддержке крымских татар, напали на Северскую землю. В том же году московские воеводы ходили на Полоцк, Витебски Мстиславль, а литовские — на Великие Луки.
В 1516 году стороны ограничились мелкими порубежными рейдами отрядов легкой кавалерии.
Между тем, в Москву 18 апреля 1517 года приехал посредник от императора Максимилиана I, немецкий барон Зигмунд фон Гер-берштейн (1486—1566), свободно владевший русским языком. С большим трудом Герберштейну удалось склонить Василия к переговорам, и в сентябре 1517 года в Москву прибыли литовские послы, маршалки Ян Щит и Богуш Боговитинов.
