Энтони Бивор - Вторая мировая война
31 июля Гитлер собрал своих генералов в Бергхофе, над долиной Берхтесгаден. Он все еще был удивлен тем, что Англия отвергает его мирные предложения. Учитывая крайне малую вероятность вступления в войну США в обозримом будущем, он почувствовал, что Черчилль рассчитывает на Советский Союз. Это сыграло главную роль в его решении претворить в жизнь самый масштабный из своих проектов – уничтожение «еврейского большевизма» на востоке. Он пришел к заключению, что только разгром Советского государства путем массированного вторжения заставит Англию признать себя побежденной. Таким образом, решимость Черчилля продолжать борьбу в одиночестве, проявленная в конце мая, имела более далеко идущие последствия, чем только определение судьбы Британских островов.
«Когда мы раздавим Россию, – сказал Гитлер своим военачальникам, – Англия лишится своей последней надежды. И тогда Германия станет хозяйкой в Европе и на Балканах». На этот раз, в отличие от нервной реакции перед началом оккупации Франции, его генералы проявили удивительную решимость в отношении нападения на Советский Союз. Даже не имея непосредственного приказа от Гитлера, Гальдер поручил офицерам своего штаба начать разработку общих планов операции.
В эйфории от победы над Францией и полного пересмотра унизительного Версальского договора высшие чины вермахта приветствовали фюрера как «первого солдата рейха», который обеспечит будущее Германии на все времена. Две недели спустя Гитлер, в душе насмехаясь над тем, как легко ему удается подкупить своих генералов повышением в чинах, орденами и деньгами, устроил вручение двенадцати фельдмаршальских жезлов покорителям Франции. Директива Верховного главного командования вермахта предписывала люфтваффе сосредоточить свои усилия на уничтожении Королевских ВВС, «наземной инфраструктуры ВВС и военной промышленности Англии», а также ее портов и военных кораблей. Геринг предсказывал, что это не займет и одного месяца. Боевой дух его летчиков был на высоте, благодаря победе над Францией и их численному превосходству. Люфтваффе во Франции имели 656 истребителей «мессершмитт» Ме-109, 168 двухмоторных истребителей «мессершмитт» Me-110, 769 бомбардировщиков «дорнье», «хейнкель» и «юнкерс» Ю-88, а также 316 пикирующих бомбардировщиков «юнкерс» Ю-87. У Даудинга было лишь 504 самолета «харрикейн» и «спитфайр».
До начала главных ударов в первых числах августа два немецких авиакорпуса в Северной Франции занимались разведкой аэродромов английских ВВС. Они совершили множество вылетов на разведку, чтобы спровоцировать англичан и сбить как можно больше самолетов еще до начала основных воздушных сражений. Люфтваффе также атаковали расположенные вдоль побережья английские радиолокационные станции. Наличие радиолокационных станций в совокупности со службой воздушного наблюдения и налаженной системой связи с командными пунктами означало, что английским летчикам не было необходимости тратить время на патрулирование над Ла-Маншем. Эскадрильи можно было поднять в воздух по тревоге, имея достаточно времени для набора высоты, но при этом также экономя топливо и обеспечивая пребывание самолетов в воздухе максимально возможное времени. К счастью для англичан, нанести точный удар по радарным вышкам было крайне сложно, и даже в случае повреждения их можно было быстро восстановить.
Даудинг удерживал про запас эскадрильи «спитфайров» во время битвы за Францию, сделав исключение лишь для эвакуации из Дюнкерка. И в этот раз он экономил силы, разгадав тактику немцев. Можно было подумать, что Даудинг держался отчужденно и был замкнут после смерти своей жены в 1920 году, но он очень переживал за своих «таких дорогих ему мальчишек-истребителей», которые в свою очередь платили ему искренней преданностью. Он хорошо представлял себе, с чем им придется столкнуться. Он также позаботился о том, чтобы иметь соответствующего командира 11-й авиагруппы, прикрывавшей Лондон и юго-восточную часть Англии. Маршал авиации Кэйт Парк, по происхождению новозеландец, сбил двадцать немецких самолетов во время предыдущей войны. Как и Даудинг, он был готов прислушиваться к своим летчикам и позволял им игнорировать довоенную тактику, применяя взамен свою собственную.
В то памятное лето английская истребительная авиация стала интернациональной. Из 2917 летчиков, находившихся на службе во время Битвы за Британию, собственно британцами были 2334. Остальные – это 145 поляков, 126 новозеландцев, 98 канадцев, 88 чехов, 33 австралийца, 29 бельгийцев, 25 южноафриканцев, 13 французов, 11 американцев, 10 ирландцев и несколько летчиков других национальностей.
Первая решительная схватка состоялась еще до официального начала регулярных налетов немцев. 24 июля Адольф Галланд во главе группы из сорока истребителей «мессершмитт» Ме-109 и восемнадцати бомбардировщиков «дорнье» Дo-17 нанес удар по каравану судов в устье Темзы. Для отражения нападения в воздух поднялись три эскадрильи «спитфайров», и хотя они сбили лишь два немецких самолета, а не официально объявленные шестнадцать, Галланд был потрясен решимостью численно уступавших немцам английских летчиков. Он отругал своих пилотов за трусость после их возвращения и понял, что предстоящая битва окажется не такой легкой, как предполагал рейхсмаршал Геринг.
С типичной для немцев напыщенностью они дали немецкому наступлению кодовое название Adlerangriff («Нападение орла»). День начала операции получил название Adlertag («День орла»). Он несколько раз переносился, и наконец был назначен на 13 августа. После некоторой неразберихи с прогнозами погоды соединения немецких бомбардировщиков и истребителей поднялись в воздух.
Самая большая группа должна была совершить налет на военно-морскую базу в Портсмуте, а остальные – нанести удары по британским аэродромам. Но, несмотря на все проведенные немцами разведывательные операции, данные люфтваффе оказались недостоверными. В основном ударам подверглись вспомогательные аэродромы или базы, не относившиеся к истребительной авиации. Когда после полудня небо прояснилось, радарные станции на южном побережье обнаружили около 300 самолетов, направлявшихся в сторону Саутгемптона. Восемьдесят британских истребителей поднялись в воздух – количество, которое в предыдущие недели невозможно было даже представить. Истребителям 609-й эскадрильи удалось прорваться к группе «юнкерсов» и сбить шесть из них.
Всего самолеты Королевских ВВС сбили в этом бою сорок семь самолетов противника, потеряв при этом тринадцать своих машин и трех летчиков убитыми. Потери же среди немецких летчиков были значительно выше: восемьдесят девять убитыми и пленными. Ла-Манш начал работать в пользу английских ВВС. Во время Битвы за Францию летчики, возвращавшиеся домой на поврежденных самолетах, боялись, что им придется совершить вынужденную посадку на воду или разбиться при посадке. Теперь такая опасность грозила немцам. Перед ними маячила также перспектива оказаться в плену, если придется прыгать с парашютом над территорией Англии.
Геринг, глубоко разочарованный итогами «Дня орла», 15 августа начал еще более масштабное наступление – в воздух поднялись 1790 истребителей и бомбардировщиков, атаковавших Британию со стороны Норвегии, Дании и с севера Франции. Соединения немецкого Пятого воздушного флота в Скандинавии потеряли тогда почти 20 % своего состава, и больше уже не участвовали в Битве за Британию. Люфтваффе потом назовет этот день «черным четвергом», но у Королевских ВВС тоже было мало оснований для радости. Их собственные потери были немалыми, а численное превосходство люфтваффе означало, что немцы и дальше будет пытаться сломить английские ВВС.
Постоянные атаки на аэродромы приводили к тому, что гибли или получали ранения авиамеханики, специалисты по сборке, вестовые и даже водители и топографы Женской вспомогательной службы Королевских ВВС. 18 августа 43-я эскадрилья отомстила немцам: ее истребители напали на группу «юнкерсов», которые, входя в пике, бомбили радарную станцию. На счету английских летчиков оказалось восемнадцать сбитых хищников, еще до того как сопровождавшие их «мессершмитты» Ме-109 успели прийти на помощь.
Новые пилоты, прибывавшие на пополнение, спешили расспросить обо всем побывавших в боях ветеранов. Новичков приучали к существующему распорядку дня. Вестовые их будили до рассвета, и, выпив чашку чая, они отправлялись на рассредоточенные пункты, там получали завтрак и затем ожидали восхода солнца. Погода в течение большей части августа и сентября в том году, к большому сожалению британских летчиков-истребителей, была очень хорошей: безоблачное небо было на руку люфтваффе.
Труднее всего было переносить ожидание. Летчики ощущали сухость во рту и металлический привкус страха. Затем они слышали своего рода сигнал тревоги – резкий звук полевого телефона – и команду: «Эскадрилья, на взлет!» Тогда они с тяжелыми парашютами на спине бежали к самолетам. Солдаты подразделений аэродромного обслуживания помогали пилотам взобраться в кабину самолета, где проверялось, все ли в порядке. Когда двигатели «мерлин» начинали реветь, тормозные колодки убирались, и истребители выруливали на старт. Им нужно было позаботиться о многих вещах, и времени бояться просто не оставалось, по крайней мере, в тот момент.
