Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 1)
И тут же напирал:
- Расселяйте людей! Не поверю, что в таком большом селе нельзя еще расселить три тысячи человек. Я сам, сам пойду по домам, я проверю...
И ходил однажды ночью вместе с представителями милиции, райисполкома, проверял. Наутро в райком зашел мрачный.
- Да, - буркнул он на немой вопрос Кружилина, - все дома забиты, на полу люди вповалку спят. Какая-то бабка ухватом нас вытолкала. "Свезите, говорит, лучше уж живой меня на кладбище, мое место на печи освободится..." Но все равно рабочих расселять надо! - помолчав, заключил он.
- Пустим завод - жильем займемся. Будем строить что побыстрее - бараки. А сейчас ни леса, ни времени, ни людей на это дело - ничего нет.
Но расселять людей было некуда.
Кружилин прошел мимо палаток. Кое-где дымились еще костерки, на которых утром готовили завтрак. Меж палаток бегали ребятишки, громко перекликались, хохотали. Поликарп Матвеевич понял, что они играют в прятки. Прятаться было где.
Хохлова он нашел возле будущей подстанции. Вчера тут заканчивали рыть котлован, а за ночь уложили фундамент и начали класть стены. Они возвышались уже на полметра от земли.
Хохлов, перемазанный в глине, обросший, но по-прежнему живой и веселый, наседал на мужчину в забрызганном раствором комбинезоне:
- Ты мне сегодня в полночь что обещал, а? Я тебя спрашиваю! Сколько обещал к утру кубометров кладки сделать? А сколько сделали? Или кирпича не было? Раствора?
- Все было...
- Все было! Я лично следил, чтоб было! Так что же вы это, а?
- Измотались люди. На ходу засыпают.
- На ходу! Ты мне это брось - на ходу! - И вдруг сбавил тон, заговорил как-то жалобно и просяще: - Ты, Петрович, уж не подведи меня, а? Через неделю коробку подстанции надо выложить. Слышь, Петрович? Сегодня вот директор приезжает. Ну что я ему скажу? Как в глаза мы ему глядеть будем?
- Да мы что, мы понимаем, - простуженно говорил Петрович. - Мы, я думаю, сделаем.
- Сделай, сделай, дорогой. Мы никак не можем не сделать. Понимаешь, не можем... А-а, Поликарп Матвеевич! - увидел он Кружилина. - Доброе утро. Спалось, не спалось? Э-э, по глазам вижу - заседали всю ночь.
У Хохлова глаза были красные, воспаленные.
- Сам-то ты спал?
- Ну, как барсук... Пойдем вон туда, за штабель кирпичей. Покурим, что ли, в затишке.
Они присели за кирпичной стенкой. Перед их глазами была почти вся стройка. Солнце уже жидковатыми, разбавленными лучами обливало груды развороченной земли, отсвечивало в стеклах крутящихся кабин экскаваторов, холодными молниями поблескивало на отполированных лопатах землекопов. Землекопы состояли в основном из женщин. Молодые, пожилые, совсем старые - все махали лопатами, расчищая площадки для будущих заводских корпусов. Некоторые корпуса уже обозначились приподнявшимися на метр-полтора от земли желто-красными коробками. Женщины возили на тачках, подтаскивали на носилках кирпич, песок, цемент, известь, женщины же разводили в деревянных ящиках раствор, накладывали тяжелую, словно свинец, вязкую массу в окорята, носили каменщикам. Всюду женщины, женщины выполняли изнуряющую работу.
"А сколько такой работы придется выполнять женщинам, если война продлится еще год? - тяжело и больно ворочались мысли в голове у Кружилина. - А если два года? Ведь, кроме них, некому. Война идет третий месяц, а мужчин в районе убавилось на три четверти, если не больше. По брони оставлено немного специалистов сельского хозяйства, механизаторов, да и то, видимо, ненадолго. Значит, все сельское хозяйство ляжет... чего там ляжет, уже легло на женские плечи..."
- Ну как, а? - раздался голос Хохлова. - Идет ведь дело-то, скоро задымит, задышит наш заводик! А ты, Матвеич, говорил!
- Да, говорил, - невесело откликнулся Кружилин. - Если бы завод не передали Наркомату боеприпасов, не знаю, как бы мы... Вспомни: проволоки даже не было, чтобы огородить территорию. А цемент, а кирпич, а лес? Вы ничего ведь, кроме станков да пары экскаваторов, с собой не привезли...
Сбоку раздался храп, Кружилин обернулся. Хохлов, прислонившись к кирпичной стене, чуть запрокинув голову, выставив обметанный щетиной кадык, спал.
* * * *
Поликарп Матвеевич в молчании докурил папиросу, вспоминая недавние суматошные дни...
"Боюсь, что кошмар для тебя только начинается", - сказал тогда Субботин. И он начался, этот кошмар, по сравнению с которым расселение эвакуированных казалось теперь делом легким и пустяковым. Райком партии обязал все колхозы, все предприятия немедленно выявить имеющиеся стройматериалы, вплоть до последнего гвоздя, не говоря уже о кирпиче или цементе, и свезти в район для восстанавливаемого завода. Но собрали таким способом едва ли тысячную часть требуемого. А из обкома партии ежедневно звонили: как идут дела, когда представите график пуска предприятия?
- Какой график?! Не можем мы пока представить никакого графика! прокричал однажды в трубку вконец измотанный Поликарп Матвеевич. Прокричал и потом подумал: "А, будь, что будет..." - Не можем, не пустим завод к ноябрю... Да, да, котлованы копаем, мобилизовано все трудоспособное население райцентра. А фундаменты из чего класть? Дайте нам стройматериалы, тогда требуйте... Песок, щебень?.. Да, возим с берега Громотухи. А цемент, кирпич? Они на берегу не валяются... Что? Вы не можете дать из фондов области даже килограмма цемента? Так зачем же... кто же завод к нам направил?.. Совет по эвакуации? Туда звонить? Звонили... Говорят: обращайтесь в Наркомат среднего машиностроения. Звонили и туда - говорят: в область обращайтесь. А вы снова в Совет по эвакуации отправляете...
Собственно, график восстановления и пуска завода уже был. Его составил Хохлов. Но Кружилин, взглянув на график, на объемы работ и сроки их выполнения, ужаснулся.
- Это ты, Иван Иванович, серьезно?
- Как требуется по срокам, - ответил тот.
- Все ваши инженеры, парторги цехов... принимали участие в составлении графика?
- Не все... Секретарь партбюро завода Савчук знает.
- А ну-ка, давай их всех сегодня в райком...
Вечером в кабинете Кружилина было тесно. Поликарп Матвеевич оглядел хмурых незнакомых людей. Из всех он знал только Хохлова да Савчука - крупного человека с хрящеватым носом и крутым подбородком. С ним он познакомился на станции, когда прибыл первый эшелон с рабочими и оборудованием завода.
- Вот что, товарищи... - начал Поликарп Матвеевич. - Я - Кружилин, секретарь райкома партии. Это - Петр Петрович Полипов, председатель райисполкома. Это - члены бюро райкома. В процессе работы мы друге другом перезнакомимся поближе. А сейчас давайте о главном. Нам нужно представить в область график восстановления и пуска завода. График составлен, вы с ним знакомы. Запечатать его в конверт и отправить - легче легкого. Что скажете? Отправлять? Успеем мы к первому ноября пустить завод?
Люди молчали.
Встал Савчук, заговорил тугим, с хрипотцой голосом:
- Я не понимаю, зачем вы об этом у нас спрашиваете. Срок пуска завода обсуждению не подлежит. График составлен с учетом этого срока. Теперь требуется что? В неограниченном количестве стройматериалы плюс двадцать тысяч рабочих ежедневно, в две смены. А сколько работает? По семь тысяч в смену. А стройматериалов - ноль. Вот вы, товарищ Кружилин, и объясните нам, когда будут стройматериалы, достаточное количество рабочих... Далее - с жильем как? Приближается зима. Люди в палатках мерзнут, есть больные. Обеспечение их питанием поставлено плохо. Уже проходит первая декада сентября, а дети наши еще не учатся. Пойдут ли они нынче в школы?
Что мог объяснить Кружилин? Ничего. Сроки восстановления завода срывались с самого начала. Единственная районная больница переполнена. Школы не могли принять и половины детей, оказавшихся вдруг в Шантаре... Все правильно. Но что он-то мог поделать? Он пытался что-то организовать, обеспечить, устроить. Все районные организации, все службы, которые были в Шантаре, сейчас только и занимались заводом. Одного лишь Полипова он освободил от хлопот по устройству беженцев, а потом - от заводских дел. "Твоя сейчас одна забота - уборочная, сказал он ему. - Держи меня в курсе, потом я подключусь..." Да, все занимались заводом, но ничего не получалось. Значит, он оказался не на месте, мелькала не раз горькая мысль, оказался ни на что не способен. Другой бы что-то сделал, что-то обеспечил. Вот Савчук его отхлестал... Правильно отхлестал, не надо было собирать это глупое совещание. Не надо... А что - надо? Что?
Кружилин не помнил, как он отпустил людей, сидел, сжимая ладонями дергающиеся виски. В кабинете никого, кроме Полипова, не было. Председатель райисполкома стоял у окна и смотрел, как за стеклами качаются ветки кленов.
- Что же размышлять тут, Поликарп Матвеевич? График составлен, надо его отослать, - сказал он.
- Как? - поднял тяжелую голову Кружилин. - Он же, этот график, потолочный.
- А они что там, не знают, что он потолочный?
- А потом - как отвечать? После первого ноября?
