Павел Рейфман - Из истории русской, советской и постсоветской цензуры
О необходимости, пользе создаваемой комиссии в России поспешил заявить Рой Медведев, в прошлом правозащитник, прогрессивный историк, борец за свободу слова, в последние годы апологет Путина. При этом он добавил, что комиссия должна заниматься изучениен истории, а не политикой, хотя уже из названия видно, что комиссия создана не для изучения, а для борьбы и пресечения. Какое уж тут изучение при помощи ФСБ и Минюста!? Ого позиции Медведева мы поговорим ниже. Были и промежуточные выступления: хорошо, но не совсем. В них отмечалось, что комиссия поможет восстановить реальную картину истории, облегчит доступ к секретным архивам.
Но большинство приведенных откликов выражают сомнение в правомерности создания комиссии, осуждение её. Так историк Ник. Злобин на радио «Эхо Москвы» заявил: «На мой взгляд, на сегодня это самый неудачный и вредный указ Медведева. Именно он неизбежно приведет к попыткам фальсификации истории <…> Президент, по сути, создал инструмент формирования государственной идеологии, что в сегодняшней России запрещено Конституцией». В том же духе на страницах «Время новостей» высказался председатель правления «Мемориал» А. Рогинский: «Мне представляется, что стремление силами государства „дать достойный отпор лживым интерпретациям“ — это совершенно зряшное дело»; создание Комиссии — «это затея либо бессмысленная, либо вредная»; «хорошо бы государству от содержательных вещей — будь то генетика, кибернетика или история, держаться подальше». Примерно такая же позиция выражена в «Независимой газете». Социолог И. Чубайс замечает: «Если свободный поиск истины ставится под запрет <…> то тогда это означает, что мы возвращаемся во времена сталинизма». Ту же мысль высказывает А. Сорокин, генеральный директор издательства «РОСПЭН»: «Образование Комиссии <…>означает возрождение идеологической комиссии при ЦК КПСС». Уже заголовки на обсуждаемую тему свидетельствуют об отношении к комиссии: «Патриотизм по указке», «Социологи недоумевают», «Назад в КПСС».
Радио «Свобода» (ведущий В. Кара-Мурза) провела две дискуссии о созданной Комиссии. Первую («Станет ли созданная при президенте комиссия органом цензуры для исторической науки?») сразу же после выхода указа. Вторую — позднее. (http://www.svobodanews.ru/content/transcript/1735458.html). Две противоположные точки зрения защищают историк Рой Медведев и Николай Петров (заместитель главы общества «Мемориал»). Ведущий, перечислив состав комиссии, назвав должность каждого, задает вопрос Медведеву: нужна ли такая комиссия? Тот отвечает, что, по его мнению, необходимость её не вызывает сомнений. По его словам, такие комиссии существуют в большинстве стран Европы, в Соединенных Штатах Америки; в России такая комиссия существовала еще с времен Александра I, возглавлял её фактически Карамзин; такая комиссия нужна и сейчас: слишком много фальсификации истории; особенно важно бороться с ней при преподавании истории в школе, в младших классах (тут Медведев незаметно переходит от вопроса о фальсификации, к тому, что не всю правду можно и нужно говорить детям — ПР). О необходимости контролировать учебники, утверждать или одобрять их государством. В то же время Медведев считает неудачным название комиссии и текст опубликованного указа о ней. В таком же духе Медведев несколько раз выступает во время дискуссии, поддерживая официальную точку зрения, но не во всем соглашаясь с ней, демонстрируя свою независимость. Он критикует позицию В. Суворова, отразившуюся в «Ледоколе», называет её прямой фальсификацией, считает, что нельзя называть государство преступным, раз оно существует (подразумевается сталинский режим — ПР), осуждает книгу Г. Попова, где освобождение Праги приписывается подразделениям генерала Власова. Попов, по словам Медведева, иногда пишет вещи, с которыми он, Медведев, совершенно не согласен, но не составляет учебников для школы и поэтому имеет право писать так, как считает нужным. Медведев однако сожалеет, что Попов берется за дело, в котором не компетентен. Но в данном случае он еще снисходителен. А вот то, что сейчас фальсифицируются даже события в Грузии, Афганистане, Медведева возмущает (имеется в виду информация, противоречащая официальной — ПР). Медведев считает, что Советский Союз и гитлеровская Германия никогда не были союзниками в полном смысле этого слова, хотя вынужден признать, что в начале войны, кое в чем помощь Германии все-таки оказывалась. Но тут же он вспоминает Мюнхенский сговор и дипломатическую войну, которая предшествовала военным действиям: «Поэтому у Сталина было какое-то дипломатическое, моральное право заключить пакт с Германией после того, как Мюнхенское соглашение было заключено…».
Историк Медведев, конечно, прекрасно знает отличие Мюнхенского соглашения от пакта Молотова — Риббентропа. Первое, заключенное 29.09.38 года, является неоправданной (может быть даже преступной) попыткой сохранить мир, умиротворить агрессора, передав гитлеровской Германии Судетскую область, в основном населенную немцами, Но оно, в отличие от пакта Молотова — Риббентропа, не было сговором двух агрессоров, Сталина и Гитлера, развязавшим начало Второй мировой войны. По этому пакту Советский Союз получал значительную часть Польши, Западную Украину и Западную Белоруссию, Прибалтику, Молдавию, да и Финляндию он надеялся подчинить себе. Медведев почему-то об этом не упоминает.
Такую двойственную позицию Медведев занимает на протяжении всей дискуссии. Он признает, что государство не должно вмешиваться в дела науки, хотя без государства, по его словам, невозможно само существование науки, её финансирование. И так, и этак. Всё же в итоге у него получается так. Но всё же он выражает согласие с Петровым в том, что проект Шойгу антиконституционный и нелепый, что фраза «в ущерб России» не может быть критерием в оценке русской истории, в которой было много фактов, не работающих на её светлый имидж.
Медведев прав в том, что сталинизм и гитлиризм отличаются друг от друга, как и фашизм в Италии, в Испании. Каждый из них имеет свои особенности, которые историк должен изучать. Следует отметить, например, что Советский Союз не участвовал в холокосте, что антисемитизм в нем не перерос в массовое истребление евреев (важное отличие). Были и другие отличия. Но было и много сходства. Оба государства начинали войну как агрессоры, союзники, с тоталитарными правительствами, имеющими много общих черт. Об этом писал В. Гроссман еще во времена Хрущева (см. шестую главу).
Позицию, противоположную взглядам Медведева, занимает в дискуссии на радио «Свобода» Николай Петров. На вопрос ведущего: думает ли он, что создание комиссии добавит легитимности действующему в России режим? Петров отвечает: «Нет, я, честно говоря, так не думаю. И Рой Александрович немного перепутал, эта комиссия не для изучения истории. И из её названия явствует, что она создана для противодействия попыткам якобы являющимися фальсификацией истории, причем в ущерб интересам России». Петров называет комиссию очередной «бюрократической инициативой», еще одним «бесполезным совещательным органом при президенте»; она — «мертворожденное дитя», Единственным положительным, что есть в указе, по словам Петрова, это то, что создание комиссии «ставит крест на другой зловещей инициативе <…> это подготовка указа о внесении поправок в уголовный кодекс с придумыванием за реабилитацию нацизма, отрицание победы и тому подобное» (имеется в виду проект Шойгу — ПР). С таких позиций выступает Петров и далее. Он не согласен, что нельзя называть государство преступным (подразумевается советское государство). «Ледокол» Суворова, по Петрову, не верно объявлять фальсификацией (в нем много сведений, основанных на фактах). А вот изображение второй мировой войны, её начала, по мнению Петрова, — прямая фальсификация (до сих пор российский МИД яростно отвергает факты о равной ответственности Германии и СССР за ее начало; многое замалчивается: поведение солдат на территории Европы, мародерство, насилие; кое-что придумывается: подвиг 28 панфилoвцев). (см. дискуссию по указанному интернет-адресу).
А утверждения о том, что войну начала Польша продолжаются. 22 июня нынешнего года на телеканале «Россия» показывали фильм И. Канавина (награжденного орденом За заслуги перед Отечеством первой степени), где Польша во второй раз за июнь обвинялась как косвенная. виновница начала войны (первая передача Серг. Ковалева). Обещан специальный цикл передач, посвященных 70-летию начала Второй мировой войны. Видимо, в духе фильма Канавина (см. О. Лагашина «День беспамятства и низости» // «День за днем» N 27/153/).
3 июля Парламентская Ассамблея ОБСЕ по инициативе Литвы и Словении приняла резолюцию «Воссоединение рассоединенной Европы: поощрение прав человека и гражданских свобод в регионе ОБСЕ», осуждающую одновременно режимы гитлеровской Германии и сталинского Советского Союза, призвала прекратить восхваление советской эпохи, рассекретить документы, хранящиеся в исторических и политических архивах России. Ассамблея предложила отмечать ежегодно 23 августа (дата подписания пакта Молотова — Риббентропа) день жертв сталинизма и нацизма. Руководитель российской делегации А. Козловский сразу назвал резолюцию искажением истории. Делегация отказалась участвовать в голосовании, осудила резолюцию. МИД России назвал её недопустимой. Председатель Совета Федерации С. М. Миронов поместил в «Российской газете» большую статью, осуждающую резолюцию: «Тем, кто пытается сегодня поучать Россию, что и как ей оценивать в собственном прошлом, следовало бы не забывать, что грехи сталинизма окуплены?? кровью и подвигами советских солдат, дошедших до Берлина». 7 июля совместное заседание Госдумы и Совета Федерации гневно осудило резолюцию Ассамблеи, являющуюся «прямым оскорблениям памяти миллионов наших соотечественников, отдавших в годы Второй мировой войны свои жизни за освободение Европы»; депутаты Ассамблеи обвинены в «попытках очернить победителей и реабилитировать преступниках и их пособников», в «прямой ревизии духа и буквы Нюренбергских соглашений», в намерении «пересмотра итогов Второй мировой войны».
