СССР и Гоминьдан. Военно-политическое сотрудничество. 1923—1942 гг. - Ирина Владимировна Волкова
2 января 1927 г. К.Е. Ворошилов сообщил в телеграмме М.М. Бородину, что Кантону было передано военное имущество на сумму 6,844 млн рублей, не считая еще остававшегося во Владивостоке груза стоимостью 1,487 млн рублей. При этом задолженность Кантонского правительства за советские поставки, с учетом необходимости возмещения 50 % затрат на обучение в СССР военнослужащих НРА, составила 6,440 млн рублей616. Оказание Москвой материально-технической помощи ГМД, даже при условии задержки платежей, говорило не только о высоком уровне доверия сторон, но и большой значимости поддержки революционного движения в Китае для руководства СССР.
Однако успех Северного похода зависел не только от состояния материальной базы. Советские специалисты постоянно вели работу по повышению боеспособности НРА: принимали участие в разработке планов операций, консультировали офицеров, координировали действия частей. По воспоминаниям А.В. Благодатова, «роль советника во многом зависела от „характера“ подопечного генерала и диапазона его военных знаний»617. Советники разъясняли стоящие перед армией задачи, чтобы комсостав мог правильно оценить обстановку и сделать соответствующие выводы.
Определяя направления и прогнозируя результаты своей деятельности, советские специалисты исходили из состояния армии ГМД и ее вероятных противников, а также природно-климатических условий театра военных действий. В частности, учитывалось, что «НРА и ее ближайшие противники вооружены магазинными винтовками при незначительном количестве пулеметов (6—10 на полк) и артиллерии (6—24 орудия преимущественно устарелых, облегченных и горных систем на корпус), при очень скудных и зачастую трудно применяемых технических средствах связи и полном отсутствии кавалерии»618. Как отмечали советники, по меркам РККА «подготовка войск не выдерживает никакой критики», однако у противников, с которыми НРА сражалась, она «…в лучшем случае такая же или еще ниже»619. Относительно перспектив на будущее указывалось, что поскольку «задачи НРА в общем выходят за пределы борьбы с ближайшими соседями и ей придется, вероятно, иметь дело с более подготовленными армиями Срединного и Северного Китая, то подготовка ее должна быть значительно повышена…»620. Климат, рельеф местности и отсутствие развитой дорожной сети ограничивали возможность применения в ходе боевых действий тяжелой техники. Высокий уровень бандитизма препятствовал регулярному снабжению армии. В этих условиях достаточным для ведения боевых действий считался уровень подготовки, «на каком находились европейские армии накануне мировой войны плюс политподготовка»621.
О примерном содержании комплекса мер, реализуемых советскими инструкторами в этом направлении, можно судить по декабрьскому 1925 г. докладу начальника Южнокитайской группы советников Н.В. Куйбышева. В нем был представлен перечень из 13 пунктов, затрагивавших все основные вопросы подготовки армии к длительному военному походу622 (приложение 12).
Согласно докладу, последовавшему в марте 1926 г., за три месяца были получены определенные результаты. За период с декабря 1925 г. по март 1926 г. в двух корпусах была закончена работа реорганизационных комиссий, части были переформированы по новым единым штатам НРА. Параллельно проводилась реорганизация штабов. Были разработаны формы учета личного состава, вооружения. Эти меры способствовали рациональной дислокации армии623.
В процессе реформирования системы высшего командования НРА были пересмотрены функции Политбюро ЦК Гоминьдана, Военного совета и Главного штаба. На должность начальника штаба назначен один из влиятельных генералов – командир 4-го корпуса Ли Тисин. Для борьбы с преступностью и произволом офицеров создавался военный трибунал. Было сформировано Центральное управление снабжения, начата организация аппаратов ведомства на местах, введен твердый военный бюджет, система отчетности и контроля за расходованием средств, налажена работа арсенала624.
В рамках программы по повышению квалификации комсостава НРА в начале марта 1926 г. была открыта единая военно-политическая школа, организованы занятия с офицерами в частях. Создание Военно-политического издательства позволило выпускать брошюры, книги, листовки, а также еженедельную армейскую газету с тиражом 18 тыс. экземпляров625.
С целью улучшения морального состояния рядового состава производилась его чистка от опиекурилыпиков и криминальных элементов. Разрабатывались программы и методики по тактической, огневой и строевой подготовке. Почти во всех частях были созданы политические отделы и введен институт комиссаров, организованы партийные ячейки626.
Общие результаты работы советских специалистов в ВМФ ГМД были представлены в отчете А.Н. Грея «О состоянии морского и речного флота Национального правительства» от 15 марта 1926 г. К этому времени военно-морские силы, состоявшие изначально из семи группировок, были объединены под общим командованием. При Главном штабе создана секретная служба. На боевые корабли назначены комиссары. Проведен учет имущества, и составлены дефектные ведомости, на основании которых готовились сметы и план ремонта судов. В рамках работы с экипажами были разработаны проекты школ и учебных отрядов, уставов морской службы, организован политотдел и морской клуб для офицеров. В целях повышения эффективности охраны побережья в ключевых пунктах по заданиям Военного совета были поставлены брандвахтенные суда. Создана лоцманская станция в устье р. Жемчужной627.
Эффективность работы советских военных специалистов в Национальных армиях была ниже, чем в НРА. Наиболее результативным оказалось сотрудничество с 1-й армией, находившейся непосредственно под руководством Фэн Юйсяна. Во 2-й и 3-й армиях взаимодействие с комсоставом носило поверхностный характер. В материалах о работе Калганской и Кайфынской групп за 1925–1926 гг., направленных военным референтом при полпреде СССР в Пекине на имя Л.М. Карахана, советники характеризовали достижения во 2-й Национальной армии как «совершенно ничтожные»628. Сообщалось, что «работа в школе шла больше на завоевание доверия… Знания были даны небольшие, и они растворились без всякого следа в массе армии»629. В тот же период в 1 – й Национальной армии советские специалисты получили допуск к инспектированию частей и инструктированию штабов, произвели два выпуска из военных школ. Кроме того, была завершена постройка двух бронепоездов, в качестве самостоятельного рода войск создана кавалерия630.
Деятельность военных инструкторов в Китае затрагивала все основные рода войск, включая артиллерию, авиацию, инженерное дело и военную медицину631. Однако к началу Северного похода, несмотря на ускоренную подготовку офицеров, вопрос о комплектовании командных кадров в НРА полностью решен не был. Продолжала ощущаться острая нехватка квалифицированных специалистов. К декабрю 1926 г. потери среди офицеров составляли: командиров взводов – 80 %, офицеров рот – 50 %, командиров полков – 50 %632. Когда учебный процесс в военных школах временно приостанавливался, поскольку курсанты были вынуждены отправляться на фронт, советские военные не только участвовали в разработке планов операций, но и принимали непосредственное участие в боевых действиях.
Например, в сентябре 1926 г. после неудачного штурма г. Наньчан, проведенного по плану, подготовленному китайским штабом, вмешательство в ход операции В.К. Блюхера позволило войскам НРА овладеть этим пунктом. Советник Теруни при штурме г. Учан в самые критические моменты брал руководство войсками на себя. В этих боях также отличились В.М. Примаков и летчик
