Москва. Полная история города - Мария Баганова
Московская манера одеваться отличалась от столичной! Все было чуть преувеличенным, нарочитым. Чопорные петербуржцы подтрунивали над Москвою, над ее аляповатостью, неловкостью и безвкусием. «Москва требует, если уж пошло на моду, то чтобы во всей форме была мода: если талия длинна, то она пускает ее еще длиннее; если отвороты фрака велики, то у ней, как сарайные двери», – заметил как-то Гоголь, называвший Москву «старой домоседкой».
И действительно: московские франты хоть и носили панталоны, жилеты и сюртуки, как требовала мода того времени, но уж очень любили подчеркивать модные детали. Если в моду входили фраки с фалдами, то московские портные делали эти фалды особенно длинными и узкими, так что они напоминали хвост ласточки и выглядели несколько комично. Жилеты московских модников бывали из розового атласа, сапоги украшались кистями. А уж галстуки москвичи носили такими длинными, что их надо было обматывать до двадцати раз вокруг шеи.
Ж. Делабарт. Вид Моховой и дома Пашкова в Москве. Конец XVIII века
Но все же то был Золотой век! «Град, русских городов владычица прехвальна великолепием, богатством, широтой! – восхищался Москвой Александр Петрович Сумароков. «Москва… если уж веселится, то веселится до упаду и не заботится о том, что уже хватает больше того, сколько находится в кармане; она не любит средины», – писал Гоголь.
В городе жили и творили замечательные поэты, ученые и художники. Талантливый мастер городского пейзажа Федор Алексеев создал целую серию видов Москвы – Красной площади и Кремля. Писал иконостасы для московский церквей Иван Бахматов. Создавали психологические портреты крепостные художники графов Шереметевых Иван и Николай Аргуновы. Воспевали Москву Иван Дмитриев и Николай Карамзин. Часто бывали в гостях они у своего собрата по перу – Василия Львовича Пушкина.
Процветали дворянские усадьбы. Их владельцы по праву гордились своими садами со всевозможными увеселениями, богатыми коллекциями разных редкостей, коллекциями живописи, обширными библиотеками… Великолепное собрание картин и книг графа Николая Петровича Румянцева составило основу старейшего музея России, располагавшегося в «доме Пашкова». Огромную коллекцию портретов собрал Петр Борисович Шереметев. Старинные рукописи коллекционировали граф Федор Андреевич Толстой и граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин, а граф Федор Васильевич Ростопчин предпочитал западноевропейскую живопись.
Литературный кружок собирался в усадьбе Остафьево, принадлежавшей Вяземским. Там бывали Иван Дмитриев и Василий Жуковский, Василий Пушкин, Константин Батюшков, Денис Давыдов, Адам Мицкевич, Николай Гоголь. Там во флигеле работал над «Историей Государства Российского» Николай Михайлович Карамзин.
С Остафьевым связана и история русского воздухоплавания. Весной 1804 года полет совершили две отчаянные дамы: супруга богатейшего горнозаводчика Александра Степановна Турчанинова и светская львица, законодательница мод княгиня Прасковья Юрьевна Гагарина. Именно ее Грибоедов вывел в комедии «Горе от ума» как «Татьяну Юрьевну!!! Известную, – притом!» Эти две отчаянные дамы в Нескучном саду поднялись на воздушном шаре, построенном французом Андре-Жаком Гарнереном, пролетели над всей Москвой и приземлились в Остафьеве.
Московский дом князя Вяземского не уступал загородному! Он стоял по соседству с Колымажным двором, где в то время была лучшая школа верховой езды. Палаты князя, окруженные обширным тенистым садом, привлекали не богатством, не роскошным столом (напротив, современники часто ругали княжеского повара), сюда приходили в надежде провести время за интеллектуальной беседой. Тут часто случались самодеятельные концерты, тут бывали все путешественники, захаживали к Вяземским и ученые мужи.
Мясоедов Г.Г. 1834–1911. Адам Мицкевич в салоне Зинаиды Волконской импровизирует среди русских писателей. 1904–1906 годы
Первые шаги в свете делала блистательная красавица Зинаида Александровна Волконская, занимавшая огромный дом на Тверской, там где ныне расположен Елисеевский магазин. Природа одарила ее щедро: внешностью, умом, талантами. Хозяйка дома сама изучала историю, этнографию и археологию России. Она даже стала членом московского Общества истории и древностей российских, пожертвовала свою библиотеку Московскому обществу испытателей природы… Ее салон вскоре станет сборным местом художников и литературных знаменитостей: Баратынского, Мицкевича, Веневитинова, Девитте… Именно в салоне Волконской Александр Сергеевич Пушкин впервые публично прочтет тогда еще не напечатанного «Бориса Годунова».
В Москве выходили журналы со звучными названиями: «Вестник Европы» или же «Амфион» – так звали легендарного древнегреческого царя-кифареда… Московская публика уже охотно посещала театры – частные и императорские, Большой и Малый. Ими руководил Фёдор Фёдорович Кокошкин, приглашавший в Москву лучших артистов и заведший в городе театральное училище. Он и сам пытался играть на сцене – в частных, салонных спектаклях – но оказался ужасающе бездарен и каждый раз отчаянно переигрывал.
Заядлым театралом был московский поэт Федор Федорович Иванов, автор популярных водевилей и нескольких трагедий. Его главным произведением считается трагедия о Марфе-Посаднице, характер которой он списал с московской барыни – Настасьи Дмитриевны Офросимовой. Перед этой сердитой дамой трепетало не только все ее многочисленное семейство, но даже и околоточные надзиратели, которых она летом распекала за пыль на улицах, а осенью – за грязь. Ее боялись, но и уважали: Офросимова очень любила заниматься сватовством и устроила множество удачных браков.
Игорные дома
Важным центром культурной жизни Москвы со второй половины восемнадцатого века и в течение полутора столетий был Английский клуб на Тверской. Там играли в карты и допускали туда исключительно мужчин. Бывали там многие знаменитости: князь Гагарин, поэт Дмитриев, князь Багратион, гусар Давыдов, историк Карамзин, литераторы Жуковский, Крылов, Загоскин, Чаадаев, Гоголь…
Пушкин там проигрывал огромные суммы. Согласно легендам клуба, его максимальный проигрыш за одну ночь составил 24 тысячи рублей. Сравните: за 4,5 тысячи в год Пушкин, уже будучи женатым, снимал квартиру.
В семье у поэта Николая Алексеевича Некрасова страсть к картам была чуть ли не наследственной. Играл дед Некрасова, играл его отец, и сам он тоже вошел в ряды членов Английского клуба. Некрасов карты любил, но был нетипичным игроком, не азартным. Он был холодным, расчетливым, обладал редкой сдержанностью и часто выигрывал. К тому же у него было правило: играть только на специально отложенные картежные деньги.
Английский клуб на Тверской. 1925 год
Некрасов понимал, что главное для богатых игроков – не выигрыш, а приятное времяпрепровождение, возможность пощекотать нервы. Он сообразил, что люди такого склада не могут эффективно противостоять умному, сосредоточенному противнику, и разработал свою систему. В клуб ехал, только хорошо выспавшись, приняв «для бодрости» ванну с ромом.
В 48 лет он обыграл одного купца: тот поставил на кон свою 23-летнюю наложницу, деревенскую девушку Феклу Анисимовну Викторову. И Некрасов ее выиграл. Для Феклы это стало счастливой переменой
