Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории)
Одно хорошо: сказано коротко и ясно. Не всякий колош так разделал бы алеутов, как немецкий еврей Маркс — чехов и словаков.
ВО ВСЕХ ЦИВИЛИЗОВАННЫХ СТРАНАХ
Но, может быть, укор Российской империи исходит от «всех цивилизованных стран»?! Особенно от Франции и Англии? Ведь в этих странах Российскую империю обличают за реакционность, тупость, жестокость, склонность к насилию даже больше, чем в странах германского мира.
Но ведь и Англия, и Франция — это центры огромных империй! Есть, конечно, большая разница между империями этих стран и Российской. Эта разница состоит в том, что империи западных европейцев — заморские. Франция и Англия одновременно развиваются, как национальные государства. А где–то там, за морями, лежат страны дикие и заведомо некультурные; лежат там, где кончаются десять заповедей.
Нет, британцы вели себя вовсе не хуже, чем колоши, и не отвратительнее, чем набегающие на Грузию лезгины. Пожалуй, все–таки даже лучше. Все народы тогдашнего мира, между 1720 и 1917 годами, по психологии своей колонизаторы. Европейцы даже более приличные и более культурные разбойники, чем другие. Да и более масштабные. Империи Франции и Англии — это империи в мировом масштабе.
И с одной стороны жаль, что Российская империя в годы правления Николая I отдаляется от остальной Европы. Российская империя зря отбивается в сторону от европейцев — от этой шайки самых отпетых и самых опасных, самых культурных и самых умных международных разбойников… Ее как будто готовы принять при соблюдении некоторых правил приличия. Тем более жаль, что Российская империя, по всем показателям, вполне осознает себя частью Европы.
Но есть и некоторые сложности …
У населения Франции и Англии нет никакой связи с колониями и их народами. Исторически не было никаких контактов ни у французов с неграми в Африке, ни у британцев — с индусами. Чувство единства — на нуле.
А вместе с тем Майсур — далеко не горная Чечня, а Западная Африка — не Хива. Эти страны богаты, неимоверно богаты… И «цивилизованные» люди едут туда обогащаться… Получается не у всех, и не по причине невезения: такой уж контингент едет в тропики. Ост–Индская компания одно время запрещала продавать водку своим солдатам, так как в первые же три года службы половина солдат умирала не от пуль неприятеля — от пьянства.
Уцелевшие порой обогащались. Во время штурма Серингапатама некий солдат 74–го мадрасского батальона сорвал с трупа Типу Султана алмазные браслеты. В тот же день он продал их полковому врачу за 1500 рупий, а врач продал их за сумму, дававшую годовой доход в 2 тысячи фунтов стерлингов. Оба обогатились, хотя и в разной степени, из чего мораль: некоторых покойников обобрать бывает очень выгодно.
Впрочем, были и другие способы, надежнее, когда там еще убьешь Типу Султана. Скажем, полковник Вуд во время англо–мадрасской войны не отдавал своим солдатам выделенное продовольствие, а продавал его противнику.
Очень многие офицеры Ост–Индской компании годами не подавали сведений об убитых, получая их жалованье. Половина добычи в войнах, которые велись компанией, официально полагалась офицерам и лишь вторая половина — компании. Но служащие компании присваивали часть добычи и собираемых налогов, вымогали взятки и поборы в мелких княжествах и у купцов. Очень многие британские джентльмены в Индии мало отличались от «джентльменов удачи» — в том числе потому, что добивались там главным образом частного успеха, для себя лично. И частными методами.
Можно как угодно относиться к капитализму, но поведение более патриархальных русских колонизаторов как–то симпатичнее. В том числе и потому, что грабили они куда меньше. Успех для русского офицера означал в первую очередь заработать очки по службе, затем получить от своего официального руководства какие–то материальные блага — пенсию, землю, крепостных. И уже в последнюю очередь слово «преуспеть» означает награбить что–то самому для себя.
Поступок Бестужева–Марлинского, который убил адыгейца только для того, чтобы взять себе молитвенник, омерзителен. Но на фоне того, что творилось 14 августа 1799 года в Серингапатаме, Марлинского впору на божницу сажать. Ведь для британца «преуспеть в колониях» означало в первую очередь «награбить побольше».
Поведение колонизаторов было известно в метрополии. В респектабельной Англии не всегда подавали руку тем, кто возвращался из колоний. Даже видного строителя империи, знаменитого полководца Роберта Клайва, в 1773 году вызвали на парламентскую комиссию в палате общин [53, с. 38]. Обвиняли его в обмане компании, в ограблении собственных солдат, в присвоении огромных сумм. Комиссия оправдала Клайва, но что характерно — ни один российский генерал–губернатор или «туркестанский генерал» никогда не побывал под судом за такие же обвинения.
Хоть убейте — но сравнение в пользу России!
Что же касается жестокости …
Россияне воевали с людьми, с которыми были связаны не первое поколение. С теми, кого они хорошо знали. Все мусульмане, включая чечен и адыгейцев, были для русских татарами, что прекрасно видно у Льва Толстого. А татар знали и относились к ним безо всякой расовой или национальной враждебности. Много инородцев, в том числе и мусульман, служило в русской армии. Не известно ни одного восстания нерусских частей против Российской империи. Подчеркиваю — ни одного!
А вот восстание 1856 года так и называется — восстание сипаев. Сипай — это туземный солдат в Индии. Восстали те, кого британцы сами вооружили и обучили на свою голову. Восстали индусы, которых «однополчане» и «соратники» много лет обкрадывали, оскорбляли, унижали, поносили, презирали. Сипаи были зверски жестоки с британцами, в том числе с женщинами и детьми, — это факт. Но как назвать поведение британской армии и британского командования, когда давили слонами целые деревни, а пленных сипаев, сдавшихся под честное слово вице–короля, расстреляли из пушек.
Способ казни откровенно направлен на религиозное унижение индусов. «По индусским религиозным представлениям, душа умершего воплощается вновь и продолжает жить в другом образе. Главное условие бессмертия души — погребение тела в целостном виде (в том числе и сожжение его» [54, с. 76–78].
Картина Василия Васильевича Верещагина «Подавление индийского восстания англичанами» широко известна в России. Эта картина была выставлена в Лондоне в 1887 году и вызвала бешеный протест, газетные баталии, чуть ли не судебный процесс. Что характерно — никто не отрицал самого факта, отраженного в мрачной картине. Что еще характернее — не было и судебного процесса, были только угрозы процессом.
Даже странно: ну что бы стоило британцам, обидевшись, ответить в том же духе? Если у них самих не хватает фантазии, готов подсказать, каким образом британское общество и государство могли бы стукнуть Верещагина тем же самым и по тому же месту. Пусть бы, например, королевский двор заказал картину 8 х 5 метров — «Марлинский убивает старого муллу в Анапе» или «Казаки добивают раненых чеченцев после сражения на Валерике». Казаков изображать, естественно, с тупыми и пьяными рожами, а чеченцев — с благородными, мудрыми лицами. Эдакий соцреализм… Ну, пусть будет колониальный реализм.
Или вот превосходная, даже немного фривольная тема: картина 12 х 6 метров: «Черкешенка защищается от изнасилования русскими солдатами». Написать в рекордные темпы, хорошо оплатить, разрекламировать в газетах, выставить в Петербурге. Так им, проклятым русским конкурентам!
Но законопослушные, сверхцивилизованные британцы действовали иначе: картина В. В. Верещагина бесследно исчезла, и где находится подлинник, до сих пор неизвестно. Хорошо, что копий сделано было много, и картина осталась в числе известнейших полотен Верещагина. Право же, она того заслуживает.
Опасаюсь, что мой комментарий читатель может понять, как проявление пристрастия к «своей» империи или к «своей» колониальной армии. Что ж! Я не буду комментировать. Пусть комментирует сам читатель, и пусть он объяснит мне, неразумному, чему же должны были бы учиться русские у «цивилизованных» народов Европы. И что в поведении британцев должно стать укором для наших предков.
Глава 6. Свет и тени империи
Солдаты, несите в колонии
Любовь на мирном штыке.
Азбуку в левом кармане,
Винтовку в правой руке.
А если черная сволочь
Не примет наших забот,
Их быстро разагитирует
Учитель наш, пулемет.
Р. Киплинг
ОЧАРОВАНИЯ ИМПЕРИИ
Трудно отделаться от мысли, что «имперская психологическая традиция», которая «безусловно играла направляющую роль в выборе жизненного пути русского дворянина» [47, с. 240], это не только и не безусловное зло. В том числе и в плане психологии.
