Василий Ключевский - Курс русской истории

Все изложенные условия позволяют нам ответить на поставленный вопрос о действии очередного порядка, т. е. о его значении: считать ли его только политическою теорией князей, их идеалом, или он был действительным политическим порядком, и если был таковым, то в какой силе и долго ли действовал? Он был и тем и другим: в продолжение более чем полутора веков со смерти Ярослава он действовал всегда и никогда - всегда отчасти и никогда вполне. До конца этого периода он не терял своей силы, насколько его основания были применимы к запутывавшимся княжеским отношениям; но он никогда не получал такого развития, такой практической разработки, которая бы давала ему возможность распутывать эти отношения, устранять всякие столкновения между князьями. Эти столкновения, не разрешаясь им, заставляли отступать от него или искажать его, во всяком случае расстраивали его. Потому действие очередного порядка было процессом его саморазрушения, состояло в его борьбе с собственными последствиями, его расстраивавшими. Это - нередкое явление в истории обществ: люди мысленно живут житейским строем, который признаётся единственно правильным и нарушается на каждом шагу. Но при описанном ходе дел спрашивается, какой порядок мог установиться в Русской земле и мог ли держаться какой-либо порядок? Отвечая на этот вопрос, надобно строго различать порядок княжеских отношений и земский порядок на Руси. Последний поддерживался не одними князьями, даже не ими преимущественно, имел свои основы и опоры. Князья не установили на Руси своего государственного порядка и не могли установить его. Их не для того и звали, и они не для того пришли. Земля звала их для внешней обороны, нуждалась в их сабле, а не в учредительном уме Земля жила своими местными порядками, впрочем довольно однообразными. Князья скользили поверх этого земского строя, без них строившегося, и их фамильные счёты - не государственные отношения, а развёрстка земского вознаграждения за охранную службу. Давность службы могла внушать им идею власти, они могли воображать себя владетелями, государями земли, как старый чиновник иногда говорит: «Моя канцелярия». Но это - воображение, а не право и не действительность Впрочем, мы ещё коснемся этого предмета в следующий.

ЛЕКЦИЯ XII

Следствие очередного порядка и условий, ему противодействовавших. - Политическое раздробление Русской земли в XIIв. - Усилие старших волостных городов; их веча и ряды с князьями. - Элементы земского единства Руси в XII в.: действие княжеских отношений на общественное настроение и сознание; общеземское значение княжеских дружин; значение Киева для князей и народа; обобщение бытовых форм и интересов. - Политический строй Русской земли в XII в. - Пробуждение чувства народного единства - завершительный факт периода.

Изучая очередной порядок княжеского владения, мы рассматривали общественные потребности и понятия, его вызвавшие и поддерживавшие, и препятствия, ему противодействовавшие. Нам предстоит видеть, к чему привело совместное действие этих противоположных условий.

Отсюда вышли два ряда следствий, которыми завершился политической склад Руси к концу 1 периода. Одним из них было двойное политическое раздробление Руси, династическое и земское. По мере размножения князей отдельные линии княжеского рода всё далее расходились друг с другом, отчуждались одна от другой. Сначала племя Ярославичей распадается на две враждебные ветви, Мономаховичей и Святославичей: потом линия Мономаховичей, в свою очередь, разделилась на Изяславичей волынских, Ростиславичей смоленских, Юрьевичей суздальских, а линия Святославичей - на Давидовичей черниговских и Ольговичей новгород-северских. Каждая из этих ветвей, враждуя с другими из-за владельческой очереди, всё плотнее усаживалась на постоянное владение в известной области. Потому, с другой стороны, одновременно с распадением княжеского рода на местные линии и Русская земля распадалась на обособленные друг от друга области, земли. Как мы знаем, первые князья киевские установили политическую зависимость областей от Киева. Эта зависимость поддерживалась княжескими посадниками и выражалась в дани, какую области платили великому князю киевскому. По смерти Ярослава этой зависимости незаметно. Посадники князя киевского в главных городах областей исчезают, уступая место всё размножавшимся князьям. Областные или местные князья перестают платить дань Киеву, несовместную с отношениями младших родичей к названному отцу, великому князю киевскому. Вместо постоянной дани младшие князья давали старшему от времени до времени добровольные дары. С владельческим разъединением правящего рода разрывалась и политическая связь областей. Но, делаясь менее зависимыми сверху, областные князья становились всё более стеснены снизу. Постоянное передвижение князей со стола на стол и сопровождавшие его споры роняли земский авторитет князя. Князь не прикреплялся к месту владения, к тому или другому столу ни династическими, ни даже личными связями. Он приходил и скоро уходил, был политической случайностью для области, блуждающей кометой. Областное население, естественно, искало усидчивой местной силы, около которой могло бы сосредоточиться, которая постоянно оставалась на месте, не приходила и не уходила, подобно князю. Такая сила давно была уже создана ходом нашей истории. Это были главные города областей.

Некогда, ещё до прихода князей, они одни правили своими областями. Но потом в них произошла большая перемена. В IX в. управление городом и областью сосредоточивалось в руках военной старшины, военных начальников главного города, тысяцких, сотских и т. д., выходивших из среды торговой городской знати. С появлением князей эта городская аристократия постепенно переходила в состав княжеской дружины, в класс княжих мужей, или оставалась на месте без правительственного дела. Военное управление городов, по личному составу прежде бывшее, может быть, выборным, во всяком случае, туземным по происхождению своего личного состава, теперь стало приказно-служилым, перешло в руки княжих мужей по назначению князя. По мере упадка авторитета князей вследствие усобиц стало опять подниматься значение главных областных городов; вместе с тем политической силой в этих городах явилась вместо исчезнувшей правительственной знати вся городская масса, собиравшаяся на вече. Таким образом, всенародное вече главных областных городов было преемником древней городской торгово-промышленной аристократии. Эти веча волостных городов, в Киеве и Новгороде, появляющиеся по летописи ещё в начале XI в., со времени борьбы Ярослава со Святополком в 1015 г., всё громче начинают шуметь с конца этого века, делаясь повсеместным явлением, вмешиваясь в княжеские отношения. Князья должны были считаться с этою силой, входить с ней в сделки, заключать «ряды» с городами, политические договоры. Эти договоры определяли порядок, которого должны были держаться местные князья в своей правительственной деятельности. Так власть местных князей является ограниченной вечами волостных городов. Случаи такого договора мы встречаем в самом Киеве. В 1146 г., по смерти великого князя Всеволода из линии черниговских князей, на великокняжеском столе по уговору с киевлянами должен был сесть его брат Игорь. Но киевляне, много терпевшие при Всеволоде от княжеских городских судей, тиунов, восстали и потребовали от Игоря, чтоб впредь он сам судил горожан, не поручая суда своим приказчикам. Князь Игорь должен был дать киевлянам обязательство в том, что впредь городской судья будет назначаться по соглашению с городом, т. е. с его вечем.

Эти ряды князей с волостными городами были новым явлением Руси XI и XII вв. и внесли важную перемену в её политическую жизнь или, точнее, были выражением такой перемены, подготовленной ходом дел на Руси. Весь княжеский род оставался носителем верховной власти в Русской земле; отдельные князья считались только временными владельцами княжеств, достававшихся им по очереди старшинства. При сыновьях и внуках Ярослава эта владельческая очередь простиралась на всю Русскую землю. В дальнейших поколениях Ярославова рода, когда он распался на отдельные ветви, каждая ветвь заводила свою местную очередь владения в той части Русской земли, где она утверждалась. Эти части, земли, как их называет летопись XII в., почти все были те же самые городовые области, которые образовались вокруг древних торговых городов ещё до призвания князей: Киевская, Переяславская. Черниговская, Смоленская, Полоцкая, Новгородская, Ростовская. К этим древним областям присоединились образовавшиеся позднее области Волынская, Галицкая, Муромо-Рязанская. Из этих земель Киевская, Переяславская и Новгородская оставались в общем владении княжеского рода. или, точнее, служили предметом спора для князей; в остальных основались отдельные линии княжеского рода: в Полоцкой - потомство Владимирова сына Изяслава, в Черниговской - линия Ярославова сына Святослава, в Волынской, Смоленской и Ростовской - ветви Мономахова потомства и т. д. Первоначальными устроителями этих областей были древние торговые города Руси, по именам которых они и назывались. С образованием Киевского княжества на этих городовых областях основались административное деление страны, а потом династический распорядок владений между первыми Ярославичами. Но в том и другом князья руководились своими собственными правительственными или генеалогическими видами. Теперь все отношения князей не только между собою, но и к главным городам областей стали договорными. Волостной город со своим вечем вошёл властным участником в политические соображения князей. Князь, садясь в Киеве, должен был упрочивать старший стол под собою уговором с киевским вечем; иначе бояре напоминали ему: «…ты ся еси еще с людьми Киеве не укрепил». Не посягая на верховные права всего княжеского рода, вечевые города считали себя вправе рядиться с отдельными князьями-родичами.