А Каплан - Путешествие в историю, Французы в Индии
5 ноября 1762 года Лалли был препровожден в ту же самую камеру, где десять лет назад сидел Лабурдонне. Однако "бешеный ирландец" не успокоился, он продолжал строчить письмо за письмом, обвиняя всех своих врагов в предательстве и низости. Единственное обстоятельство его смущало: почему молчит отец Лавор, его друг и исповедник. Иезуит уже прибыл во Францию, но почему-то не заступался за своего духовного сына.
Патер Лавор удалился в Перигор, где через несколько месяцев скончался. Когда стали описывать скромное имущество иезуита, в одной из его шкатулок нашли 1 миллион 200 тысяч франков золотом, в другой векселя и бриллианты. Еще более удивительным оказалось то, что нашли в сундуке. На дне сундука лежали два тома мелко исписанной рукописи. Оба тома были посвящены истории Лалли. Если в одном его деятельность описывалась в панегирическом тоне, то другой содержал зловещий обвинительный акт против Лалли. Конечно, всех заинтересовал последний том; первый же никем не был принят всерьез.
Иезуит обвинял Лалли в государственной измене, писал, что ирландец являлся платным шпионом англичан, рассказывал о чудовищной жестокости бывшего командующего в Индии. В дневнике .содержались подробные описания того, как Лалли во время осады Пондишери злорадствовал, наблюдая из своего окна за истощенными голодом людьми, как он продуманно послал французских солдат на верную смерть во время кампании. Искусное сочетание чудовищно лживых картин с достоверными сделало этот дневник в глазах судей несчастного генерала одним из главных свидетельств его преступлений.
Так кроткий патер Лавор окончательно затянул петлю на шее своего духовного сына. Лицемерие иезуита не знало границ. Теперь стало понятно, почему каждый шаг Лалли был известен англичанам. Вполне возможно, что как раз Лавор являлся их шпионом. Этот секрет коварный монах унес с собой в могилу. Он не успел использовать мемуары в своих целях или в целях Ордена,- по-видимому, ждал, какой том опубликовать: хвалебный или обвинительный. Вероятней, что обвинительный том стал бы достоянием гласности. Однако он и так послужил материалом для прокурора парижского парламента Пакье, человека сурового и непреклонного.
Это было время ожесточенной борьбы между парламентом и двором. Высокопоставленные чиновники парижского парламента всегда ненавидели аристократов и завидовали им, а те, в свою очередь, платили им презрением. Когда же титулованный дворянин попадался в сети суда, его судьба становилась незавидной.
Для прокурора Пакье граф Лалли оказался желанной жертвой. Опытный крючкотвор быстро опутал своей паутиной вспыльчивого солдата, а записки иезуита Лавора дали ему великолепный материал для обвинительного акта. Обвинительная речь Пакье, напечатанная большим для того времени тиражом, стала широко известна в Париже. Лалли был представлен единственным виновником разгрома французов в Индии. Члены Совета Пондишери во главе с губернатором, преступно не подготовившиеся к войне, оказались ни в чем не виновные.
Парижский парламент потребовал от короля утвердить обвинение в государственной измене. Людовик XV некоторое время сопротивлялся, но настойчивость парламентских чиновников вскоре ему надоела; чудовищный эгоизм, как всегда, взял верх, и король подписал акт. Теперь Лалли стал государственным преступником и был переведен на жесткий режим. Начался процесс, скорее похожий на расправу, чем на суд. Лалли не имел права на защиту, а благожелательных свидетелей даже не слушали. Лалли продолжал упрямо защищаться, разоблачая всех своих врагов - губернатора Лейри, адмирала д'Аше и, наконец, бригадира Бюсси. Дело затянулось на месяцы, огромная гора писем, мемуаров, копий деловых бумаг, карт и военных планов росла. Бессмысленными глазами взирали на эти бумаги парламентские советники, никогда не бывавшие ни на поле битвы, ни на корабле, не видавшие раньше ни военных карт, ни планов. Об Индии они ничего толком не знали. Пакье считал Салабата городом, Танджур - навабом и сипаев денежными единицами, но это не мешало французской судебной машине двигаться в определенном направлении.
Прошло три года. В мае 1766 года парламент приговорил Лалли к смерти. Людовик XV, узнав о решении, был очень встревожен, даже плохо опал, но не пожелал из-за одного человека вновь ссориться с судейскими чиновниками. 9 мая 1766 года на Гревской площади Парижа при огромном скоплении народа Лалли отрубили голову на эшафоте. Старый генерал принял смерть с достойным спокойствием.
Эта несправедливая расправа с плохим военачальником, но храбрым солдатом легла еще одним позорным пятном на королевское правительство. Через несколько лет появилась книга Вольтера, посвященная Лалли. Вся читающая Франция еще раз пережила его трагическую судьбу. Несправедливость заставила забыть действительные ошибки. В 1788 году, накануне Французской революции, Лалли-Толландаль был официально признан невиновным.
Глава шестая
ФРАНЦУЗСКИЕ АВАНТЮРИСТЫ В ИНДИИ
После поражения французской армии в Семилетней войне англо-французское соперничество в Индии фактически кончилось. Обанкротилась и Компания обеих Индий. Незначительные колониальные владения, сохраненные Францией после Семилетней войны, большой роли не играли, но пока в Индии существовали очаги сопротивления британскому владычеству, оставались надежды на изгнание англичан. Победы французского оружия, особенно армии Бюсси, не скоро изгладились из памяти местных жителей, бродячие певцы на дорогах Декана распевали песни о подвигах Бюсси, о его победах над маратхами.
Отблеск прошлой военной славы падал на тех французских офицеров и солдат, которых судьба разбросала по различным районам Индии, К французским офицерам местные феодалы относились с большим почтением даже после поражения Лалли, ибо победы Бюсси в Декане не забывались, а его бывшие сипаи считались лучшими солдатами в Индии. Вспомним эпизоды одной из самых кровопролитных битв - битвы при Панипате между маратхами и войсками повелителя Афганистана Ахмад-шаха, которая закончилась полным поражением маратхов. Афганский монарх - участник похода Надир-шаха сумел при помощи быстрых маневров окружить маратхов и заставить их принять сражение,
14 января 1761 года 45 тысяч маратхов встретились с 60 тысячами афганцев. На левом фланге маратхской армии находились восемь тысяч сипаев под командованием Ибригим-хана, одного из синайских командиров Бюсси. Начало битвы обещало победу маратхам. Ибрагим-хан бросил в бой 6,5 тысячи сипаев против 17 тысяч рохиллов [* Рохиллами называли потомков афганских наемников, которые не возвращались на север, а селились компактными массами к северо-востоку от Дели. Область их поселения впоследствии стала именоваться Рохилкханд. В XVIII веке она превратилась в независимое княжество]. Рохиллы не выдержали атаки сипаев и стали отступать. Положение на левом фланге стало опасным для Ахмад-шаха. Только когда он ввел в бой тысячи своих отборных воинов, удалось остановить сипаев. Перейти же в наступление афганские войска не смогли. Сипаи продолжали сражаться. Если бы маратхская кавалерия подоспела вовремя, неизвестно, каков бы был исход битвы при Панипате. Но кавалерия промедлила, и свыше шести тысяч сипаев погибло. "Ученики Бюсси оказались достойны своего учителя",- отмечает известный индийский историк Саркар в своей книге "Падение Могольской империи".
Вторая половина XVIII века изобилует авантюрами многих французов, чьи энергия и любовь к приключениям заставляли их втягиваться в серьезные события. Свобода их действий во многом объяснялась тем, что французское правительство после Семилетней войны не интересовалось Индией, а генерал-губернатор Ло де Лористон (брат офицера, печально прославившегося капитуляцией при Тричинополи) был занят восстановлением разрушенного Пондишери. В городе кроме двух индуистских храмов не осталось ни одного целого здания. Менее чем за десять лет Ло восстановил город. Новый Пондишери по своей планировке и красоте постройки, как свидетельствовали современники, превосходил старый город. В середине 70-х годов XVIII века в столице Французской Индии жили, 1200 белых колонистов и в "черном городе" - 20 тысяч индийцев. Население его быстро росло, так как действия английских и майсурских войск заставляли индийцев искать себе убежище в относительно безопасных местах.
Ло пытался восстановить прошлое могущество Пондишери, как бы не замечая полной перемены обстановки. Теперь Франция, как Голландия и Португалия, владела лишь крошечными торговыми точками, в то время как английская Ост-Индская компания все более утверждалась в качестве колониального господина Индии.
В Индии имелись силы, способные к сопротивлению англичанам: в Декане после ухода французов вместо трусливого и безвольного Салабата к власти пришел более твердый правитель Низам Али, маратхи оставались по-прежнему весьма опасными противниками, но самым сильным врагом Англии стал Майсур, где у власти находился Хайдар Али.
