Николай Губернаторов - Гордон Лонсдейл: Моя профессия - разведчик
Словом, как видите, два качественно разных направления в деятельности разведки. А чтобы не быть голословным, я попытаюсь сейчас по памяти процитировать вам один секретный документ английской разведки, с которым мне удалось ознакомиться еще в 1956 году.
Ко мне поступили сведения о том, что там (конечно, вместе с ЦРУ) разработали вопросники по сбору информации во всех странах мира. Источник, который сообщил эти сведения, в то время казался мне не очень надёжным, но всё же я включил их в очередное донесение Центру.
Тут вы должны знать, что в процессе своей работы разведчик часто добывает и передает в Центр сведения, не имеющие прямого отношения к его непосредственному заданию. Но иногда эти, пусть даже самые отрывочные данные оказываются очень полезными Центру, потому что позволяют точнее оценить информацию, поступившую из других источников. Центр, оценивая её, разумеется, не сообщает разведчику, как она используется, за исключением тех случаев, когда ему же поручается дальнейшая разработка этого вопроса.
Прошло несколько недель, и я решил, что Центр уже не вернётся к этой информации. Ведь всегда можно было предположить, что там уже полностью осведомлены об этих вопросниках. Однако неожиданно получил «молнию»: сведения о наличии вопросников подтвердились, Центр приказывал приложить максимальные усилия к тому, чтобы добыть их. Указывались наиболее реальные пути выполнения этого задания. В помощь выделялся неизвестный мне человек, который специально приехал для этого в Лондон.
Ещё не время рассказывать о том, как мы выполнили это задание. Скажу только, что нам удалось добыть подлинники вопросников не только по социалистическим странам, но и по всем остальным государствам, любопытно, что тут оказались вопросники и по союзникам Англии.
Вопросник по СССР состоял из трех разделов.
Первый раздел — он был озаглавлен «Сведения особой важности» — нацеливал английских агентов на сбор сведений о плане экономического развития СССР. Речь там, помню, шла прежде всего о военной промышленности и мероприятиях по координации экономики стран социалистического содружества. Затем английскую разведку интересовали наши авиационные дела — размеры производства и ресурсы, новые самолёты и авиационное оборудование, организация воздушной обороны. По-моему, там подчеркивалось, что наши аэродромы с очень длинными взлётно-посадочными дорожками представляют особый интерес.
В этот же раздел были включены вопросы о составе Советских Вооружённых Сил; агентам поручалось выяснить их дислокацию, адреса, номера почтовых ящиков всех частей, сведения о призыве в армию. Ну, и, конечно же, вооружение и снаряжение Советской Армии — особенно где находятся стартовые площадки для ракет. Их интересовали и сведения о наших подводных лодках и обо всех исследованиях в области электронной техники и металлургии.
Второй раздел касался, как там говорилось, просто «важных сведений». В виду имелись любые признаки изменения внутренней организации и политики нашего правительства, сведения об экономических затруднениях и текущем положении в промышленности. Помню, английскую разведку очень интересовало всё, что касалось наших учёных — независимо от области науки. Агентам полагалось подробно охарактеризовать степень их подготовки и квалификации, дать сведения о прежней работе и работе, выполняемой сегодня, и, конечно же, выяснить личные человеческие качества этих учёных.
Третий раздел назывался «Выяснить по возможности». Из него стоит привести лишь один вопрос:
«Имена, должности, деятельность и личные качества офицеров в чине от майора и выше». Этот же пункт был включён в вопросники, составленные по остальным странам социалистического содружества.
Словом, все эти документы, добытые нашей разведкой, заставляли думать о том, что руководители страны, в которой я находился, готовятся к агрессии против СССР и других стран социалистического содружества. Опасные замыслы должны были быть сорваны. И мы делали всё, что было в наших силах.
В тайнике у меня находился крохотный передатчик, способный передать за один сеанс не более ста слов. Он нужен был для единственной и исключительной цели: в случае необходимости послать в Центр срочную информацию-молнию, скажем, о готовящемся атомном нападении на социалистические страны.
Если б я узнал об этом, мне полагалось немедленно воспользоваться этим замечательным аппаратом. И через несколько минут страна могла бы принять необходимые меры обороны.
Как видите, правда о моей работе очень проста: доступными мне средствами, в меру моих сил и возможностей я боролся против военной угрозы нашей стране и миру.
Глава XXIV
Вильсон был парень что надо — работяга, смел, надёжен, вежлив и находчив, как герой современного детектива. Не было, казалось, такой ситуации, из которой он не нашёл бы выхода. Словом, на него можно было положиться буквально во всём.
И вдруг в октябре 1957 года помощнику пришлось срочно покинуть Англию.
Случилось это так. Помощник и радист выехали за город, чтобы провести очередной радиосеанс. Вообще-то радист мог сделать это и один, но было гораздо естественнее придать поездке вид загородного пикника. Кроме того, второй человек всегда мог пригодиться.
Сеанс прошёл нормально. Вильсон и радист доели свои бутерброды, запили их чаем из термоса, радуясь, что на этот раз можно было пить чай с лимоном, а не с молоком, как это принято в Англии. Затем собрали свои пожитки и отправились обратно. За рулём сидел радист — это была его машина.
По широкой шумной автостраде въехали в город. Пошли пригороды — грязноватые, серые улицы и переулки, мелкие лавки, расцвеченные рекламой.
Вильсон дремал рядом с водителем — он очень устал, в последние дни было много работы.
Было воскресенье, которое англичане предпочитают проводить на природе, — город в это время становится пустым и сонным.
Неожиданно на дорогу выскочил ребёнок. Это была девочка лет шести. Светлое платьице, смешные косички, большой разноцветный мяч, который она догоняла. Она не видела машины.
— Кеннет! — крикнул радист. Опытный водитель успел уже оценить обстановку — наезд неизбежен, но он не будет нести за него ответственность — ребёнок выскочил на проезжую часть улицы внезапно, почти перед бампером, когда машина шла на большой, но дозволенной правилами скорости…
Было ясно, что девочка погибнет.
— Кен! — это радист крикнул, чтобы Вильсон проснулся и приготовился хоть как-то к столкновению. А в следующую секунду он резко вывернул руль и машина врезалась в почтовую тумбу — массивное сооружение из бетона и металла.
Как это часто бывает, водитель пострадал меньше пассажира. Вильсон на мгновение потерял сознание.
Когда пришёл в себя, увидел, что радист уже вытащил его из машины, рядом стоит чемоданчик с рацией.
— Машина твоя — ты должен остаться. Ехал ты один! — с трудом отдал приказ Вильсон.
Испуганная девочка громко плакала. Из окон близких домов выглядывали встревоженные люди. Вильсон, превозмогая невыносимую боль, сделал первый шаг…
Он понимал, что на месте происшествия скоро появится полиция и отправит пострадавших в больницу. Автомашину отвезут в ближайший полицейский участок. Там тщательно опишут всё найденное в машине имущество со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Вильсон кое-как доковылял до угла и зашёл в будку телефона-автомата. Ему повезло. Я был дома.
— Здравствуй, Гордон, — услышал я, с трудом узнав голос Вильсона.
Я сразу понял, что случилось ЧП, так как Вильсон звонил в необусловленное время.
— Ты ведь говорил мне, что интересуешься небольшим домиком в районе Кингстона? — выдавил из себя Вильсон.
— Да, конечно, но я никак не найду ничего подходящего, — ответил я, хотя впервые в жизни узнал, что хотел бы стать домовладельцем.
— Тогда я советую тебе немедленно приехать сюда. Я буду ждать тебя в пивной «Зелёный человек»…
Расстояние было довольно большим, но час «пик» уже закончился, и уже через несколько минут я выехал на магистраль «Кингстонский объезд», по которой можно было двигаться с любой скоростью. Во время остановки у светофора я успел уточнить по атласу Лондона, который всегда лежал в автомобиле, где находится нужный перекресток. Примерно через двадцать минут я входил в пивную «Зелёный человек».
Пивная была средней руки, к счастью, особым вниманием лондонцев не пользовалась. В низком полуподвале «под старину» было разбросано несколько дубовых столиков. За одним сидел Вильсон.
Бармен с любопытством поглядывал на необычного посетителя: вошёл, не сняв плаща и шляпы, попросил кружку пива и сидит, уставившись в одну точку. «Видно, беднягу основательно трахнула леди-судьба по затылку…» — ясно читалось в глазах бармена. «Всё нормально. Для этого парня Вильсон — просто неудачник, с которым круто обошлась жизнь. Скажем, женщина… Да, любимая женщина…» И чемоданчик у стула («Рация», — узнал его я) подтверждал такой ход мыслей: «Бедняге, видимо, пришлось уйти из дома…»
