Владислав Гончаров - 1917. Разложение армии
[…]
И только что успокоив свою резервную полусотню, как вижу – с дальнего от нас угла один полувзвод казаков, бросив свой пост, быстро бежит к нам без всякого строя. Со стен солдаты бросают в них кирпичи, камни и гулкое насмешливое улюлюкивание.
«Ну… конец!» – пронеслась страшная мысль в голове. […] – Зарядить винтовки и – за мной! – командую всем. Скорым шагом, с винтовками «на изготовку» идем-спешим к углу, к своему посту, чтобы успеть занять его своевременно. Дошли и заняли. На удивление – солдаты замолчали и спустились со стены к себе. Ночь прошла спокойно.
Елисеев Ф.И . С Корниловским конным. М.: АСТ, Астрель, 2003. С. 77–78.
№ 118. Из воспоминаний начальника штаба 11-й армии Юго-Западного фронта генерала-майора Б.В. Геруа [63] о посещении военным министром А.Ф. Керенским действующей армии (конец июня 1917 года)
Не помню точно, в какой день вскоре после победы [64] приехал Керенский объявить благодарность «революционным сознательным воинам» от имени «свободного русского народа и Временного правительства».
Было приказано собрать где-нибудь в районе позиций «депутации» от всех отличившихся полков…
Безоружные депутаты построились по полкам полукругом, лицом к автомобилю Керенского. Это уже не был строй прежнего времени. Стояли в печальном беспорядке, держались мешковато, смотрели мрачно и исподлобья.
Министр, стоя в автомобиле, произнес, вернее прокричал, свою речь…
Люди продолжали смотреть волками, ничем не обнаруживая ни интереса, ни тем менее подъема. Загадочный клубок защитного цвета!
Речь напоминала застольный тост и заключалась, как полагается, казенным «ура».
После этого Керенский удостоил благодарственным рукопожатием Эрдели [65] и меня, а первого (пошептавшись со своим начальником походной канцелярии) поздравил с производством в полные генералы.
Церемония кончилась. Министр вышел из автомобиля-трибуны и предложил солдатам доложить ему об их нуждах. Строй, и без того мало на него походивший, превратился в откровенную толпу. Керенского тесно обступила кучка солдат.
Один из них, смелый и развязный, немедленно приступил к изложению своих «триад». Они сводились к тому, что «мы-де свое дело сделали» и что пора части сменить и отвести в тыл.
Керенский, только что с кафедры призывавший к продолжению героического натиска сознательной русской армии на врага во имя защиты «горячо любимой родины и завоеванных свобод», вступил с этим представителем того и другого в полемику. Диалектическая борьба оказалась неравной. Адвокатская логика и казуистика разбивались об упрямые заявления депутата, как о стену, что «повоевали и хватит! Другие-то ничего не делали!» Окружающие братцы, теперь – «товарищи», одобрительно покрякивали и вставляли свое: «Верно, господин министр, что и говорить».
Господин министр попробовал переменить тему. Не тут-то было! Посыпались со всех сторон самые неожиданные вопросы, требования, жалобы. Разговор вступал в фазу «стрижено-брито» и «заладила сорока Якова».
Кое-как смяв эту словесную канитель в неуклюжую резолюцию, «что начальство все это разберет», Керенский наконец вырвался из солдатского кольца, которое росло и напирало.
Отбыл куда-то министр со своими приближенными…
Геруа Б.В . Воспоминания о моей жизни. Париж: Танаис, 1970. Т. 2. С. 195–196. Публикуется по: Антивоенные выступления… С. 160 – 162
№ 119. Из воспоминаний рядового железнодорожных войск тыла Румынского фронта Т.Н. Хохлова [66] об антивоенных выступлениях 8-й армии (июнь 1917 года)
В июне вспыхнуло волнение в 79-й дивизии. Началось с того, что полкам ее вместо положенного отдыха приказали занять боевые позиции. Солдаты отказались. Для усмирения «бунтовщиков» был вызван полк конницы с артиллерией. Руководить этой операцией командование поручило помощнику комиссара армии эсеру Анардовичу. Соглашатели всех рангов охотно вызывались на роль «карателей». Но дело до вооруженного столкновения не дошло. Было арестовано 4 активиста. Более широкие репрессии реакция применить побоялась: слишком много накопилось всюду горючего материала, который грозил вспыхнуть в любую минуту.
Более остро разыгрались события в 32-й дивизии. Несмотря на то что дивизия находилась в плачевном состоянии и имела право на отдых, командарм Корнилов приказал солдатам снова залезать в окопы. Солдаты запротестовали. 1 июля собралось объединенное заседание всех полковых и дивизионного комитетов. Оно заявило, что «дивизия в наступление не пойдет до тех пор, пока союзники не примут условий мира, провозглашенных русской революционной демократией: мир без аннексий и контрибуций». Участники заседания потребовали немедленного перехода власти к Советам. Армейская реакция опять пустила в ход репрессии: расформировала в назидание другим 127-й Путивльский полк. Десятерых активистов арестовала и отдала под суд.
Грубая сила была пущена в дело и против выступлений в 660-м Черновицком полку 165-й дивизии, в 161-м Александропольском полку 16-го корпуса. Здесь подверглись аресту и угодили под суд штабс-капитан Чинаров, прапорщик Капралов.
Наспех подготовленное наступление, начатое против воли солдат, как и следовало ожидать, провалилось […] Черная ночь реакции нависла над 8-й армией. Началась настоящая охота за «подрывными элементами». Вовсю, как при царизме, заработали военно-полевые суды. Только в одном Елецком полку 9-й дивизии было одновременно арестовано 62 активиста. В 79-й дивизии 23-го корпуса военно-полевой суд приговорил к смертной казни большевистского активиста из Хвалынского полка ефрейтора Тимофея Федорова. Командование фронта утвердило приговор, и он был приведен в исполнение.
В одном из своих донесений комиссар армии похвалялся, что военными судами осуждено «5 солдат – к смертной казни, к каторжным работам – 2 человека, на 20 лет каждый, 2 человека – на 10 лет, 2 – на 6 лет, 2 – на 4 года».
Хохлов Т.Н. За власть Советов // Октябрь на фронте. Воспоминания. М.: Воениздат, 1967. С. 223–224.
№ 120. Телеграмма командира 540-го Сухиничского полка (135-я дивизия, 37-й армейский корпус, 5-я армия) полковника Селиванова главнокомандующему армиями Северного фронта генералу В.Н. Клембовскому от 29 июня 1917 года
После митинга 135-й пех. дивизии 22 июня, на котором было постановлено пойти сменить 18-ю пехотную дивизию, во вверенном мне полку стали раздаваться голоса: не идите; для выяснения вопроса 23 июня состоялся полковой митинг в моем присутствии, который к определенному выводу не пришел. При возвращении с митинга мне был нанесен солдатом удар камнем с причинением ранения щеки и губы. Я заболел. Командование полком передал старшему из штабофицеров. Ввиду раздавшихся во время митинга со стороны солдат угроз лишить меня жизни я уезжаю в штаб армии.
(Армия в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции // Красный архив. 1937. Т. 4 (83). С. 147. Публикуется по: Антивоенные выступления… С. 159–160.)
№ 121. Телеграмма полковника Громыко, отправленная из штаба армий Юго-Западного фронта в Ставку о выступлениях в лейб-гвардии Гренадерском полку (2-я гвардейская дивизия, 1-й гвардейский корпус, 11-я армия ЮЗФ) от 3 июля 1917 года
Гв[ардейский] Гренадерский полк отказался идти на позицию и в то время, когда 1-й Гвардейский корпус двинулся для занятия участка на фронте, гв. Гренадерский полк пошел в обратную сторону и отошел на 20 верст на восток. Никакое увещевание депутатов и даже военмина [67] успеха не имело. Пришлось применить вооруженную силу и заставить полк выдать зачинщиков, которые в числе нескольких офицеров и около 130 солдат арестованы и преданы суду. Полк не расформировался, но наступать отказался и отведен в тыл до оздоровления.
(Большевизация фронта в предъиюльские дни 1917 г. // Красный архив. 1933. Т. 3 (58). С. 94. Публикуется по: Антивоенные выступления… С. 169.)
№ 122. Донесение начальника штаба главнокомандующего армиями Северного фронта генерал-лейтенанта М.Н. Вахрушева начальнику штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанту А.С. Лукомскому от 4 июля 1917 года
Вывод 4-й Особой [пехотной дивизии] из района ХII армии вызвал прискорбные инциденты. 187-я дивизия, оставленная из 27-го корпуса взамен 4-й Особой, 5-я и 20-я Сибирские дивизии отказались выполнять перегруппировку, согласно оперативному приказу. 187-ю дивизию удалось уговорить. 5-я и 20-я Сибирские еще обсуждают на митингах, к исполнению еще не приступал. Комкор 2-го Сибирского генерал[-лейтенант] Триковский, приглашенный на митинг 5-й Сибирской дивизией, собранный для обсуждения распоряжения о перегруппировке, подвергся оскорбительному обращению с ним солдат, был лишен автомобиля и принужден был вернуться пешком. Генерал Триковский сильно потрясен нравственно и физически, доложил командарму XII, что по состоянию здоровья дальше служить не может, и просил об отставке по болезни.
Сообщаю для сведения.
