Александр Коржаков - Ближний круг «царя Бориса»
Но поразительно быстро Немцов изменился – стал снобом, мог публично позволить себе «пинать» больного Ельцина, а уж в неформальной обстановке отзывался о нем просто оскорбительно. Шутки губернатора не отличались эстетизмом, и все чаще мне жаловались на сальности, ставшие нормой в высказываниях Бориса Ефимовича о Борисе Николаевиче.
Растущее пренебрежение к Президенту сопровождалось у Немцова собственным возвеличиванием. Тогда в Нижегородской области начались реформы «по Явлинскому». Пресса много об этом писала, и Борис Ефимович Немцов, тогдашний предводитель правых демократов, бывший сочинский картежник, угадавший политический прикуп, быстро запамятовал, кому именно он обязан своей известностью и славой.
…Но в ту, первую поездку в Нижний Новгород и я потрафил шефу:
– Смотрите на него: молодой, умный, английский язык наизусть выучил, энергии у него много. Вы еще на Олимпе пробудете лет десять, но если начнете Немцова воспитывать, то за этот срок сумеете вырастить нового, еще одного умного Президента.
В 90-м, кстати, Бурбулис предлагал создать клуб политиков-юниоров – воспитывать их потихоньку, лелеять, с каждым проводить работу и потом выбрать одного, самого подходящего. Увы, но, похоже, все фантазии Геннадия Эдуардовича нежизнеспособны.
Кандидатура Немцова быстро отпала после истории с подписями против чеченской войны. Борис Ефимович провел популистскую акцию: «Кто против войны в Чечне?» (интересно, а кто «за»?) – и собрал миллион подписей нижегородцев, недовольных военными действиями на Кавказе. Он не поленился притащить все эти папки к Президенту, и тогда я его спросил:
– Боря, так кто же у нас за войну?! Назови хоть одного человека! Все 150 миллионов тебе подпишут эти листочки. И что ты этим доказал?
Шеф его принял и пообещал:
– Я обязательно поеду в Чечню.
Немцов попросил:
– Возьмите меня с собой.
Знали об этом только они вдвоем. И шеф не забыл про уговор. Когда время визита в Чечню было определено, он сам позвонил нижегородскому губернатору. Так Немцов оказался в Чечне.
Дата поездки держалась строго под секретом. Это мероприятие было поручено полностью провести Службе безопасности Президента, и когда – мы решали сами. Не хочу бить себя по голенищам, но успех поездки в том, что наша служба никого в это не посвятила. Мне рассказывали, как рвал и метал первый помощник Президента Виктор Васильевич Илюшин, узнав о том, что Президент находится с визитом в Чечне, из средств массовой информации. На первом этапе разработкой программы занимались Коржаков, Барсуков, Захаров. Несколько раз побывали там в командировках. Нужно было найти наиболее удобный повод и безопасную форму поездки. Важно было и определить верную последовательность общения с местными лидерами накануне выборов главы республики. На втором этапе, в работу включились структуры и Министерства обороны, и МВД, и ФСБ. В это время на прием к Ельцину в Москву прибыла делегация из Чечни, возглавляемая вице-президентом, то есть уже и. о. Президента Ичкерии, Яндарбиевым. Гостей расположили в одном из особняков ФСО под надежной охраной. Начались переговоры, в Кремле. Президент России пытался вести их в жесткой манере, но результата это не принесло. Обе стороны остались недовольны итогами переговоров и приняли решение продолжить встречу завтра.
Гостям предложили хорошо и, главное, спокойно отдохнуть под надежной, гарантированной охраной. Они с удовольствием приняли это предложение – хоть отмыться и попариться нормально. Вот в этот момент мы и предложили устроить Президенту визит в Чечню. Все помнят этот сильный предвыборный ход Ельцина: подписание на танке указа о выводе войск из Чечни, встречи с местными жителями, военнослужащими… Я, вообще, считал и считаю, что если бы в 1994 году был принят на высшем уровне законный президент Чечни генерал-майор Советской армии Джохар Дудаев, войны могло и не быть…
Риск при перемещениях был минимизирован. Летали не на президентских, а на боевых вертолетах, на малой высоте группой около пятнадцати машин. Я думаю, что это была одна из лучших операций, координировавшихся Службой безопасности Президента.
Пресса впервые взахлеб писала об отличной работе СБП. Чего только стоила статья нашего всегдашнего критика (правы или не правы – все равно мы – плохие) обозревателя ИТАР-ТАСС – Тамары Замятиной.
После проведения запланированных мероприятий Лобов – представитель Президента в Чечне – устроил в Ханкале потрясающий обед. Столько яств на приеме в Кремле не отведаешь.
Начали произносить тосты за здоровье Президента. Участники пира честно все стопки выпивали до дна, и лишь Немцов тихонечко пригублял спиртное и ставил рюмку на стол. Он сидел в президиуме, а я – сбоку. Как всегда, старался расположиться так, чтобы видеть и шефа, и его окружение.
Во время обеда я намекнул Грачеву:
– Наш юный друг даже за здоровье Президента ничего не пьет. Ну-ка, Паша, заведи его.
Паша кивнул:
– Понял.
Встал и очередной тост опять стал произносить за Верховного. Исчерпав все превосходные степени, «лучший министр обороны» неожиданно изрек:
– Среди нас собрались некоторые товарищи, которые громче всех горлопанили, шипели, как гаденыши, изображали из себя миротворцев, а успехами своими обязаны только Президенту. Борис Ефимович, почему же вы за Президента не можете выпить до дна? Вы что, больной?
Немцов уже при упоминании «горлопанства» насторожился, а под конец речи Грачева смутился. Махом выпил водку и тут же посмотрел на меня. Догадался, кто «настропалил» Павла Сергеевича. После этого он каждую выпитую рюмку мне показывал и вскоре сам начал кочевряжиться, что, дескать, не все пьют, как положено.
Трапеза закончилась, и разгоряченный Немцов отозвал меня в сторонку:
– Саша, ну почему ты меня так не любишь, почему ты меня так ненавидишь?
Я ответил:
– А за что ты обижаешь Президента? Какое ты имеешь право так себя вести, это же элементарная непорядочность. Уйди со своего губернаторского поста, а потом уже любые подписи собирай…
Он задумался и попросил, чтобы я обязательно принял его в Москве. Я пообещал:
– Хорошо, приезжай, приму. Созвонимся.
Кстати, если Борис выходил на меня по каким-то делам, я всегда отвечал. Он, например, особенно волновался, когда вышел Закон об охране высших должностных лиц, в том числе и губернаторов. На следующий же день позвонил мне и с раздражением в голосе пытался выяснить, почему официально не утверждают тех людей, которые его уже давно, правда незаконно, охраняют. Я объяснил, что они не прошли элементарной проверки. Надо выяснить хотя бы, откуда они пришли к Немцову – из милиции, из рэкета, от дружбана Климентьева или еще откуда-нибудь. Но он не унимался. Пришлось губернатора осадить:
– Подожди немного, люди твои ведь до этого не голодали. Мы их проверим, подучим, и они на законных основаниях будут получать зарплату и носить оружие.
Но мне такое нетерпение, связанное с сугубо личной проблемой, не понравилось. Настораживали и другие моменты. Немцов разговаривал с Президентом подобострастно, но, едва покидал его кабинет, тут же менял осанку. Очень напоминал агента Алексеева.
Однажды Борис Ефимович уже больного Президента раззадорил и уговорил сыграть с ним пару в теннис. Я пытался возражать, учитывая далеко не лучшую физическую форму Бориса Николаевича. Но Немцов его буквально «завел». Президент «сражался» в паре с Тарпищевым, а я был партнером Немцова. Случилось так, что во второй партии Ельцин неудачно попятился, ноги у него заплелись и он упал на спину. Немного ободрал локоть и ударился затылком о корт. Корт – не жесткий, но удар все же ощутимый, а голова-то не простая – президентская. Впредь, во избежание подобных инцидентов, я решил выставлять адъютанта позади Президента, который, если что, обязан был подхватить шефа на лету.
С этим нововведением в свою очередь случился казус. Пост, вверенный адъютанту, оказался небезопасен. Тут надо сказать, что у меня неплохая по скорости подача, и, когда мне хотелось досадить шефу, если тот не в меру хорохорился на площадке, играя с мастером, я ее применял. Во время одного из таких матчей я так и поступил. Ельцин даже не заметил мяча, и тот, как маленькое ядро, попал в самое неудачное место адъютанту, целиком сосредоточившемуся на движениях Президента. Полковник чуть на этом «ядре» не улетел. Он упал, скорчился, прижал руки ниже живота, хватает ртом воздух, катается по полу, сраженный не пулей чеченца, а мячом своего начальника. В общем, и смех, и грех. Только минут через двадцать пришел в чувство. Потом на медкомиссии перед уходом на пенсию никаких «отклонений» в результате травмы у него обнаружено не было.
…А в конце того матча Немцов рвал и метал, уличал меня в подыгрывании противникам. Я действительно не стремился к победе – шеф для меня даже через сетку противником не был. К тому же в теннисе я всегда исповедую принцип: проиграть друзьям – это счастье!
