Руслан Скрынников - Начало опричнины
Лишившись поддержки части правящего боярства и церковного руководства, правительство не могло управлять страной обычными методами и пыталось упрочить свое положение с помощью террора. Но монархия никогда не смогла бы расправиться с могущественной аристократической оппозицией без решительной поддержки дворянства. Приобрести такую поддержку можно было двумя путями. Первый из них состоял в расширении сословных прав и привилегий дворянства, расширении его представительства в Боярской думе и органах управления, в осуществлении программы дворянских реформ. Предпосылки к подобным реформам были налицо. Однако правительство Грозного, чуждое идеям дворянских реформ, избрало другой путь. Оно пыталось укрепить собственную опору не через организацию дворянского сословия в целом, а через создание особого полицейского корпуса, специальной дворянской охраны. Корпус комплектовался из относительно небольшого числа дворян. Его члены пользовались всевозможными привилегиями в ущерб всей остальной массе служилого сословия.
Традиционная структура управления армией и приказами, местничество и прочие учреждения, обеспечивавшие политическое господство боярской аристократии, были сохранены в неприкосновенности, и не подверглись реформированию. Подобный образ действий был чреват опасным политическим конфликтом. Монархия не могла сокрушить устои политического могущества знати и дать новую организацию дворянскому сословию в целом. Возмутительные привилегии охранного корпуса со временем вызвали сильное недовольство в среде земских служилых людей. Таким образом, посылки, на которых основана была опричная реформа, способствовали, в конечном счете, сужению социальной базы правительства, что в последующем развитии неизбежно привело к террору, как единственному способу разрешения вновь возникшего противоречия.
* * * *Военные неудачи 1564 года привели Россию к серьезному дипломатическому поражению. Москва не смогла предотвратить образования антирусской коалиции в составе Крыма и Литовско-Польского государства, двух сильнейших противников России[926].
19 сентября 1564 г. многочисленная литовско-польская армия подступила к Полоцку[927]. Литовские отряды напали на Алыст в русской Ливонии и Чернигов[928].
Русское командование немедленно направило все наличные силы на помощь Полоцку. 7 октября русская армия достигла Великих Лук[929]. Выступление армии на западную границу обнажило южные границы. Тем временем многочисленная крымская орда, нарушив соглашения с Москвой, внезапно вторглась на Русь с юга[930]. Вторжение татар было полной неожиданностью для московского правительства[931].
С наступлением осени дворянские отряды, охранявшие южную границу, были распущены по домам. Стоявшие в при-окских крепостях «легкие» воеводы располагали ничтожными силами. Фактически Москва была беззащитна перед лицом многочисленного и сильного врага. Но татары не решились напасть на Москву и, свернув с московской дороги, двинулись к Рязани. Они надеялись легко овладеть этим городом. Укрепления Рязани находились в самом плачевном состоянии. Военные силы, оборонявшие город, были крайне невелики. К моменту вторжения в окрестностях Рязани случайно оказался А. Д. Басманов, отдыхавший в своем рязанском поместье. Наспех собрав вооруженную свиту, воевода напал на татарские разъезды, отослал в Москву захваченных «языков», а сам засел в Рязани. Жители, «обнадеженные» Басмановым, кое-как подправили городские укрепления, «крепости нужные с нужею едва поделаша и града покрепиша и бои по стенам изьставиша»[932].
2 октября татары окружили Рязань и «ночным временем с приметом и с огнем многажды» приступали к городу. Басманов встретил врага частой пушечной пальбой. Гарнизон отбил все приступы врага и произвел несколько вылазок, «из града выежжаа, с татары бишася, из града стрельбою по царевым (ханским.— Р. С.) полком из наряду стреляли»[933].
Вести, присланные Басмановым в Москву, потребовали от московской «семибоярщины» немедленных действий. Возглавлявшие ее конюший И. П. Федоров и И. П. Яковлев-Захарьин с немногочисленными дворянскими отрядами выступили на Оку против татар[934]. Посланные ими дворяне соединились с воеводами из Михайлова города и Дедилова и стали громить татарские отряды, мародерствовавшие в Рязанском уезде. Московские заставы проникли в расположение главной ханской ставки.
Встревоженный подходом московских отрядов, хан не стал дожидаться сбора рассеявшихся по Рязанщине отрядов и 5 октября ушел в степи. Отставший от главных сил четырехтысячный отряд ширинского мурзы Мамая был наголову разбит А. Д. Басмановым и Ф. Татевым. Победители захватили в плен самого Мамая и 500 татар[935]. С дороги хан послал в Рязань двух гонцов с грамотой и поминками. В грамоте он писал царю, что «роскручинился» на него, не получив поминок, «а которые ныне посланы ко мне поминки, и их приму»[936].
Действия литовцев против Полоцка были столь же безуспешны, как и действия татар против Рязани. Более двух недель королевская армия простояла в полном бездействии в нескольких верстах от Полоцка и «к городу никоторого стрелбою, ни приступом не промышляли». Узнав о движении к Полоцку армии князя В. С. Серебряного и И. И. Пронского, литовцы поспешили отступить за Двину. Случилось это 4 октября, т. е. за день до отступления татар от стен Рязани[937].
Грозный узнал о нападении литовцев, а затем татар, будучи в Суздале. «Наспех, с великим трудом» он немедленно выехал в столицу, однако из-за осеннего бездорожья прибыл туда только 6 октября[938]. Желая наказать литовцев, натравивших на Русь татар, он приказал произвести вторжение в Литву. Опытнейший из московских воевод князь В. С. Серебряный осадил пограничную литовскую крепость Озерище. С помощью «примета» московиты подожгли деревянные стены замка и 6 ноября взяли его после короткого штурма. Значительная часть гарнизона и жителей замка погибли в огне[939].
Возобновление войны на западных и южных границах ставило Россию в исключительно трудное положение. Впервые против нее объединились все ее наиболее опасные противники: литовцы и поляки, татары и стоявшие за их спиной турки. Прошло 15 лет с тех пор, как Грозный предпринял первый поход под стены Казани. С этого времени война не затихала ни на один год, принося новые беды народу и разорение стране. Летом 1564 г. датские послы доносили из Москвы о том, что Грозный ведет большие приготовления к войне с литовцами, но ему приходится тяжело, так как страна истощена продолжительными войнами[940].
Военные и дипломатические, неудачи России побудил правительство Грозного поспешить с введением в стране чрезвычайного положения.
* * *Разногласия по поводу новых репрессий привели к распаду правительства Захарьиных, каким оно сложилось в начале 60-х годов. За три месяца до введения опричнины умер боярин и дворецкий Д. Р. Юрьев, признанный глава правительства Захарьиных[941]. Один из главных его сподвижников ближний боярин И. П. Яковлев вскоре подвергся аресту по подозрению в измене. Кравчий П. И. Горенский изменил и пытался отъехать в Литву. Из семи бояр и дворян, назначенных в начале 60-х гг. в состав регентского совета, трое выбыли накануне опричнины.
Распад правительства Захарьиных развязал руки «крайним» элементам внутри ближней думы. А. Д. Басманов и его единомышленники настоятельно советовали царю ввести в стране строжайшую диктатуру и сокрушить оппозицию мерами террора и насилия. Однако кружок Басманова не обладает необходимым авторитетом, а также достаточной поддержкой со стороны дворянства, чтобы ввести в стране чрезвычайное положение вопреки воле Боярской думы и церковного руководства. Между тем дума и митрополит осуждали любые попытки возобновления террора. Царь не мог рассчитывать на успех, если бы вздумал добиваться осуществления своих замыслов путем обычной процедуры утверждения его указа в Боярской думе и на священном соборе. По этой причине он вынужден был избрать совершенно необычный способ действий. Стремясь завязать свою волю «совету крупных феодалов», он объявил об отречении от престола. Таким путем он рассчитывал вырвать у думы согласие на введение в стране чрезвычайного положения и новые репрессии против боярской оппозиции.
Подлинные мотивы отречения Грозного не были секретом для его современников. «У великого князя, — писали Таубе и Крузе, — вовсе не было намерения (как рассудит любой здравомыслящий человек) удалиться из государства или отказаться от него. Также немыслимо было для него приписывать какое-то предательство всей стране». Единственной причиной его поступков была вражда к самым благородным княжеским и дворянским родам, стремление наложить руку на имущество богатых монастырей[942].
