Православная Церковь и Русская революция. Очерки истории. 1917—1920 - Павел Геннадьевич Рогозный
В Курске местный архиерей Тихон (Василевский) полностью принял новый строй. Он даже говорил, что будущее России видит только «в форме демократической республики». Однако у большинства духовенства он ассоциировался с уничижительным тогда ярлыком — «союзник» (то есть член Союза русского народа). Увольнение епископа совпало с проходившим в Курске 10—19 мая епархиальным съездом, имевшим очень радикальный характер. Так, например, он отправил приветствие Петроградскому Совету «как могучей организации. первых борцов за свободу. положивших конец власти темных сил».
Во время работы съезда пришла телеграмма из Синода об увольнении архиепископа Тихона и о назначении временно управляющим епархией епископа Никодима. Курское духовенство по каким-то причинам не пожелало видеть на своей кафедре Никодима. Закрытой баллотировкой большинство высказалось за епископа Феофана (Гаврилова). Синод не стал препятствовать выбору съезда. Феофан был назначен временно управляющим епархией. В печати даже появилось сообщение о выборе в Курске епархиального архиерея.
Между тем в Курске набирала ход предвыборная агитация. Сторонники бывшего епископа Тихона собирали подписи в его поддержку. Так, в распространенном среди жителей Курска «воззвании» говорилось, что архиепископ Тихон ушел на покой «не потому, что больше не хотел трудиться на благо Церкви, а потому, что по новым законам церковной жизни должности клира церковного должны быть выборными. И вот, желая быть выборным, а не назначенным, он и ушел на покой, предоставив духовенству и мирянам полную свободу выбора». Далее сообщалось, что епископ глубоко воспринял «идеалы христианства: свободы равенства и братства; он, как известно, один из первых откликнулся на совершившийся в России переворот». В заключение воззвание призывало голосовать за Тихона. Подобные обращения присылались и в Синод, который своим определением от 1 августа постановил, что епархиальный съезд духовенства и мирян может выбрать кандидатом на кафедру и бывшего Курского преосвященного Тихона.
Собравшемуся в начале августа съезду для выборов представителей на Поместный собор Синод разрешил избрать и епископа. Кандидатов оказалось двое: бывший архиепископ Курский Тихон и временно управляющий епархией епископ Феофан. 9 августа в соборном храме Знаменского монастыря Чрезвычайный съезд духовенства в количестве 329 человек приступил к избранию епархиального епископа. За временно управляющего епископа Феофана отдали свой голос 229 человек, а за бывшего епархиального владыку Тихона — только 67.
В местных «епархиальных ведомостях» был напечатан отчет иеромонаха Арсения о состоявшемся съезде. Важно отметить, что он гораздо содержательнее большинства материалов, официально присланных в Синод (для 1917 г. характерно обратное). В отчете сообщалось, что перед началом выборов делегатов на Поместный собор на кафедре появился представитель Исполнительного комитета Курского губернского Народного Совета «солдат-гражданин» Колесниченко. После приветствия съезда он потребовал допустить его вместе с другими депутатами к участию в работе съезда. «Разве Народный Совет не есть такая же христианская семья, что вы лишаете ее голоса? — вопросил он. В ответ — крики “не надо, не имеет права”». После него выступил другой член Совета, священник Ломакин, заявивший, что Совет не может не принять участия в выборах. Однако съезд голосованием высказался против участия в своей работе представителей Совета. На следующий день при производстве выборов архиерея представители Совета снова потребовали допустить их на съезд.
Перед делегатами выступил член Исполнительного комитета Народного Совета Петр Нагорный. Его выступление снова вызвало жаркие дискуссии, однако, по словам иеромонаха Арсения, «съезд на этот раз оказался щедрее» и в результате три представителя Совета вошли в его состав. В статье такое неожиданное решение съезда объяснялось тем, что съезд при его принятии руководствовался правилами Синода об избрании епископов, «допускающих делать некоторые отступления в соответствии с местными условиями». Возможно, инициатива участия в выборах исходила от активного депутата Совета священника Ломакина. В послании граждан Курска, направленном на «Всероссийский Вселенский Собор» (так! — П.Р.), о нем писали как о наиболее активной «темной силе», выступавшей против избрания бывшего преосвященного Тихона. Сам Ломакин, сообщалось в послании, «был в силе как пострадавший революционер 1905 года, сила его у солдат и рабочего класса». Участие представителей Совета в выборах зафиксировано и в «журнале» съезда, присланном в Синод.
Голосование проходило в монастырском соборе, который принял «необычный вид. Передняя часть храма, предназначенная для выборов, перегорожена решеткой, зеленый стол, урны».
Показателем «демократизма» этого съезда можно считать и состав комиссии, предназначенной для подсчета голосов. Так, в нее вошли протоиерей Мусанов, почетный гражданин Булкин, преподаватели семинарии Ф.И. Булгаков и Г.И. Булгаков, а также матрос Малахин, солдат Зюков и крестьянин Болтенков. В Синоде такое трогательное классовое единение не сочли неканоничным, и результаты выборов епископа Феофана были утверждены.
Харьковский архиепископ Антоний (Храповицкий) был одним из самых известных церковных деятелей эпохи. Незаурядный богослов и проповедник, активный монархист, он в то же время резко выступал против синодального строя, требуя восстановления патриаршества. После революции, 11 марта Антоний подал прошение об увольнении на покой: «Во избежание слухов, что я ухожу страха ради, — писал он в Синод, я изъявляю готовность управлять епархией еще 28 дней». Вскоре он написал еще одно прошение, однако высший церковный орган не спешил с увольнением архиепископа. Ситуация в Харькове осложнялась постоянным вмешательством в церковные дела новых светских органов власти.
Так, местным общественным комитетом была создана особая должность — «комиссар по духовным делам». Эту должность занял присяжный поверенный Рапп, который начал предпринимать попытки взять в свои руки все церковные дела, вплоть до увольнения и перемещения приходских священников. По словам самого Антония, к нему «вечером 5 марта явился господин и, не приняв благословения, заявил, что он от Исполнительного комитета... и просит меня внушить священникам не противодействовать признанию. Временного правительства. Я выразил сомнения в возможности со стороны священников подобных действий».
На следующий день в покоях архиепископа состоялось собрание городского духовенства. Была направлена приветственная телеграмма правительству и обер-прокурору. Было также постановлено обратиться в Комитет общественной безопасности с ходатайством о включении в его состав двух представителей от духовенства.
Через несколько дней «комиссар по духовным делам» снова посетил архиепископа и заявил, что желает сам собрать духовенство для «свободного обмена мыслями». На такое собрание явился и Рапп и, по словам Антония, признал, что «обмен мыслей и подача голосов происходила совершенно свободно». Однако это, видимо, мало удовлетворило комиссара, и он заявил, что желает собрать духовенство без присутствия архиерея, «ибо должен рапортовать о положении дел обер-прокурору и что он будет заглядывать и в консисторию, ибо имеет на то полномочия. Говорил он начальническим тоном».
Антоний на это ответил, «что хотя не признает
