Суздальско-Нижегородские князья, или Последние Рюриковичи на русском троне - Лялин Вячеслав

А князю Ивану Васильевичу Шуйскому дана ещё более негативная характеристика. «Россия уже знала Шуйского и не могла ожидать от его правления ни мудрости, ни чистого усердия к государственному благу; могла единственно надеяться, что власть сего человека, снисканная явным беззаконием, не продолжится. Князь Иван Шуйский самовластно свергнул двух Митрополитов единственно по личной к ним ненависти, без всякого суда и законного предлога. Духовенство молчало и повиновалось. — Все прежние насилия, несправедливости возобновились. Льгота и права, данные областным жителям в благословенное господствование Князя Бельского, уничтожились происками Наместников. Россия сделалась опять добычею клевретов, ближних и слуг Шуйского».

Такое заявление не совсем соответствует действительности. Боярская реакция относится к числу исторических мифов.

Это время подлинного экономического рассвета и политической стабильности. Бояре, не бесцельно просиживали в Думе, они занимались государственными делами. К примеру, во внешней политике были достигнуты большие успехи, и не с помощью военных действий, а путем дипломатических переговоров.

Русское посольство с почётом было принято в Турции султаном и Константинопольским православным патриархом. Между Турцией и Русским государством были подтверждены дружественные отношения.

Налажены дипломатические контакты со шведским королевством. Был продлён торговый договор с Ганзою. Возобновлён военно-политический союз с астраханским ханом Абдул-Рахманом, пришедшим к власти в 1540 году.

Ногайская орда искала союза и покровительства Москвы.

И самое главное поддерживался мир с Литвой и Польшей. В 1542 году в Москве было на семь лет продлено перемирие с Литвой.

Эта мирная передышка с давними врагами, в преддверии бурных военных событий последующего времени царствования Ивана IV Грозного, благотворно отразилась на экономическом и демографическом развитии страны. Что впоследствии позволило царю Ивану IV Грозному вести многолетнюю и изнурительную Ливонскую войну.

Не менее успешны были в этот период и военные действия. В декабре 1540 года, когда в пределы России пытался вторгнутся новый казанский хан Сафа-Гирей, он был встречен русской армией под Муромом и разбит.

Хан «бежал назад, и так скоро, что Воеводы Московские не догнали его. — Сей не весьма удачный поход умножил число недовольных в Казани: тамошние Князья и знатнейший из них, Булат, тайно писали в Москву, чтобы государь послал к ним войско; что они готовы убить или выдать нам Сафа-Гирея, который, отнимая собственность у Вельмож и народа, шлет казну в Тавриду».

Следует так же отметить, что в период правления Шуйских не было народных возмущений, ни выступлений служилого сословия.

Главная заслуга князей Шуйских в том, что они сохранили целостность государства и незыблемость монаршей власти, а не растащили Московское княжество на мелкие уделы, хотя у них была такая возможность.

Более того Шуйские ничего не сделали для себя. Не наделили себя удельными владениями, не захватили новые земли, даже не посягнули на казну великой княгини, а все богатства, накопленные Еленой Глинской, отдельно от государственной казны, по утверждению, их главного обвинителя Ивана IV, передали в главную великокняжескую казну.

Несомненно, в это время, для укрепления центральной власти, было принято решение короновать молодого Ивана Васильевича, что и было сделано в 1547 году, когда молодой Московский правитель принял титул царя.

Князья Шуйские на службе у Ивана IV Грозного

В 1545 году Ивану IV исполнилось 15 лет. Он достиг своего совершеннолетия и мог самостоятельно управлять государством.

16 января 1547 года Иван IV принял титул царя, а 14 февраля женился на Анастасии Романовне Юрьевой-Захарьиной.

На начальном этапе правления Ивана IV большая власть была сосредоточена в руках царских родственником князей Глинских. В январе 1547 года боярами становятся Михаил и Юрий Васильевичи Глинские, родные дяди царя.

Глинские, укрепляя своё положение в Боярской думе, бесцеремонно расправляются со своими оппонентами.

От власти отстраняются представители боярского рода Воронцовых, бояре Василий и Фёдор Семёновичи Воронцовы. Под давлением Глинских, Фёдор Воронцов был обвинён в измене и, вместе с боярином князем Иваном Ивановичем Кубенским, 21 июля 1546 года казнён.

Опале подвергнуты князья Фёдор Скопин-Шуйский и Александр Горбатый-Шуйский.

Знаменательный для царя 1547 год, когда Иван IV принял титул царя и женился, ознаменовался большими бедствиями. Ещё в апреле месяце в Москве случился большой пожар.

По сообщению Н. М. Карамзина: «12 апреля сгорели лавки в Китае с богатыми товарами, гостиные казенные дворы, обитель Богоявленская и множество домов от Ильинских ворот до Кремля и Москвы-реки. Высокая башня, где лежал порох, взлетела на воздух с частию городской стены, пала в реку и запрудила оную кирпичами. 20 Апреля обратились в пепел за Яузою все улицы, где жили гончары и кожевники».

В июне месяце Москва вновь вспыхнула. «В страшную бурю начался пожар за Неглинною, на Арбатской улице с церкви Воздвижения; огонь лился рекою, и скоро вспыхнул Кремль, Китай, Большой посад. Вся Москва представила зрелище огромного пылающего костра под тучами густого дыма. Деревянные здания исчезали, каменные распадались, железо рдело как в горниле, медь текла. Рев бури, треск огня и вопль людей от времени до времени был заглушаем взрывами пороха, хранившегося в Кремле и в других частях города. Спасали единственно жизнь: богатство, праведное и неправедное, гибло. Царские палаты, казна, сокровища, оружие, иконы, древние хартии, книги, даже Мощи Святых истлели… — К вечеру затихла буря, и в три часа ночи угасло пламя; но развалины курились несколько дней, от Арбата и Неглинной до Яузы и до конца Великой улицы, Варварской, Покровской, Мясницкой, Дмитровской, Тверской. Ни огороды, ни сады не уцелели: дерева обратились в уголь, трава в золу. Сгорело 1700 человек, кроме младенцев».

Царь с приближёнными бежал из Москвы и укрылся в селе Воробьёве.

Стихийными бедствиями решили воспользоваться противники князей Глинских. Во главе заговорщиков выступили протоирей Феодор Бармин, царский духовник, и князь Фёдор Иванович Скопин-Шуйский, ставший главой клана Шуйских. К заговорщикам примкнули боярин Иван Фёдоров-Челяднин, князь Юрий Тёмкин-Ростовский, окольничий Фёдор Нагой и дядя царицы Григорий Юрьевич Захарьин.

Заговорщики стали распускать среди народа слух, что пожары были вызваны колдовством царской бабки княгини Анны Дмитриевны Глинской, родом сербки. Будто бы Анна Глинская выкапывала на кладбище мертвецов, вынимала у них сердца, клала в воду и кропила этим настоем московские улицы, что привело к пожару.

Начались народные брожения. Верившие в эту басню москвичи, требовали расправы над Глинскими.

Протоирей Феодор и князь Скопин-Шуйский доложили царю о причинах пожара и народного возмущения. Иван IV повелел провести расследование.

Возмущённые москвичи, не дожидаясь итогов расследования, очевидно, подстрекаемые заговорщиками, сами решили расправиться с главными виновниками народных страданий. В это время в Москве находился один из братьев Глинских — Юрий Васильевич, который опасаясь народного гнева, укрылся в Успенском соборе в Кремле. Это его не спасло. В собор ворвались возмущённые москвичи и растерзали князя Глинского. Было убито множество слуг Глинских, разграблены их имения и хоромы.

«Никто не унимал беззакония: правительства как бы не было…».

Не ограничившись расправой над князем Юрием Глинским, москвичи явились к царю в Воробьёво, требуя выдать им на суд Михаила Глинского и его мать княгиню Анну. Иван IV был в полной растерянности.

В это время вокруг царя сплотились молодые, не связанных с боярством, сановники, которые смогли усмирить восставших горожан, став на долгое время надёжными царскими советниками и помощниками.

Всем погорельцам, радениями новых царских советников, была оказана государственная помощь, их стихийное выступление было оставлено без наказания. Были прощены и заговорщики, никого из них не постигла опала, во всяком случае, первое время.