А Волков - Зодчие
- Мне болтать не к чему, - отозвался Груздь.
За разговорами подошли к месту, где находился под землей водяной тайник. Голован убедился, что удобнее начинать подкоп из каменного здания, занятого казаками. Это была торговая баня.
- Из мыльни начнем подкоп, - доложил строитель Выродкову. - Земля окрест размокла от непрестанного тока воды из мыльни. Изнутри станем копать, а землю выносить через задние двери. Со стен не видно будет.
Иван Григорьевич Выродков одобрил предложение Голована, и работа началась. Десятки полуголых людей работали и днем и ночью, сменяя друг друга по четыре раза в сутки. Землю раскидывали по ночам, и татарские дозорные ничего не подозревали. Доски и бревна для крепления подкопа подносили тоже по ночам и прятали в здании бани.
3 сентября Голован доложил Выродкову, что работа окончена. По царскому приказу, князь Василий Серебряный отправился проверить донесение.
Тучный князь, пыхтя от усилий, спустился в подкоп. Дорогую шубу испачкал о грязные подпорки.
- Оставил бы шубу наверху, князь, - посоветовал Голован.
- Мне без шубы ходить по моему сану не пристало, - отвечал с досадой князь. - И ты об моих шубах не тужи - у меня их привезено достаточно!
- Воля твоя, боярин!
Филимон и Аким, светившие князю факелами, насмешливо переглянулись.
Над головой послышались шум и тарахтенье.
- Что это? - громко спросил Серебряный.
- Тише, князь! Это татары везут воду на таратайках.
Все прислушались. Сверху доносились неясные звуки голосов, Боярин и его спутники повернули обратно. В подкоп было заложено одиннадцать бочек пороха.
* * *
В ночь на 4 сентября за мыльней и в самом здании спрятались отряды стрельцов и казаков. На рассвете осмотрели оружие, подготовились к бою.
Князь Василий Серебряный принял из рук Голована огонь, поджег бечевку, натертую порохом, и синяя змейка, извиваясь, побежала внутрь подкопа.
- Выбегайте из мыльни! - закричал Голован
Тесня друг друга, бросились к выходу.
Едва успели укрыться в безопасном месте, как взрыв потряс воздух. На месте, где кончался подкоп, взвился огромный столб из земли, камней, бревен... Глазам изумленных русских представилась лошадь, вместе с водовозкой выброшенная силой взрыва и бившая по воздуху ногами.
От Муралеевой башни отвалился громадный кусок и с шумом ударился о землю. Из города донесся вой: множество татар погибли от камней и бревен, валившихся на них с высоты.
Еще пыль не улеглась, еще не опомнились казанцы от внезапного страха, как русские пошли на приступ. Стреляя из луков, они ворвались в пролом, смяли защитников стены и пошли по улицам, вглубь города. Навстречу им спешили толпы воинов Едигера. Их вел суровый Кебяк. Закипела битва...
Русские отошли: решительный штурм города не входил в их намерения.
Казань лишилась питьевой воды. Только в ханском дворне, в саду у Кулшерифа-муллы и в усадьбах немногих вельмож имелись колодцы с доброкачественной водой, но они были не для бедноты. Жажда и заразные болезни валили простой народ сотнями.
Кулшериф-мулла от немногих оставшихся ему верными слуг узнавал о страданиях и лишениях казанцев. Сеид давно уже считал сопротивление бесполезным; он понимал, что Казань обречена, а сотни и тысячи человеческих жертв напрасны.
Кулшериф-мулла отправился к хану Едигеру и долго говорил с ним наедине. Содержание разговора осталось втайне, но любопытные придворные заметили, что первосвященник вышел от Едигера необычайно мрачный, с судорожно подергивающимся лицом. И сейчас же вслед за этим хан вызвал Музафара-муллу.
Совещание Едигера с сыном сеида было продолжительным, и когда Музафар покидал дворец, его глаза горели скрытым торжеством.
Предсказатели, в которых нет недостатка при любом дворе, шушукались втихомолку:
- Произойдут важные перемены!
И перемены действительно произошли.
Возвратившись во дворец, Музафар-мулла вызвал управителя. Достав из тайника флакон с ядом, Музафар показал его Джафару-мирзе:
- Знаешь ли, что это такое?
- Знаю, эфенди!
Безобразное лицо горбуна искривилось наглой усмешкой, и он достал из складок одежды точно такой же флакон, а на его пальце появился дорогой перстень с таинственными знаками - печать, дающая право писать тайные послания турецкому султану.
- Так это ты должен был стать моим палачом, если бы я не выполнил повелений Солимана? - с невольной дрожью в голосе воскликнул Музафар-мулла.
- Я, эфенди!.. Но, как видишь, до этого дело не дошло, и я понимаю, что мы должны выполнить иной приговор...
- Ты не ошибся... - Музафар низко опустил голову.
Через неделю народу было объявлено, что волею всемогущего аллаха Кулшериф-мулла скончался и на первосвященнический престол вступил его сын Музафар-мулла. Осада города помешала отметить это важное событие торжественными праздниками и пирами, как это было в обычае.
Глава XIII
НОЧНОЙ ПОИСК
Непогожая осень выдалась в год похода на Казань.
Сентябрь подходил к концу, сея проливными дождями, одевая землю туманами, пронзительно дыша холодными ветрами, прилетавшими из северных пустынь. Русским ратникам негде было обогреться, обсушиться, по неделям ходили они в мокрой одежде...
Спускался вечер. Серые клочья тумана бродили над болотами. Под стенами города не было такого многолюдства, как днем. Царь Иван ввел в войске новшество: чтобы уменьшить потери от неприятельского огня, он оставлял у города самое необходимое число ратников, а остальных отводили в безопасные места.
Головы и начальники расставили ночную стражу, отдали строгий приказ:
- Стоять смирнехонько, песен не орать, на кулачки не биться, зернью160 не играть!
У костра сидели Нечай, Демид Жук и их товарищи. Все они уцелели в боях, только Луке Сердитому стрела поцарапала руку, когда он увлекся перебранкой с татарами и вылез из-за прикрытия. К их кружку примкнул еще украинец Ничипор Пройдисвит: в коннице не было надобности, и сотни временно слили с пешими ратниками.
Чубатый Ничипор расположился у маленького костра. Его высокая барашковая шапка валялась в стороне; казак зашивал разодранные шаровары.
Нечай с Жуком начали устраиваться на ночлег.
- Эх, и соскучился я по избяному теплу! - бормотал Нечай. - Еще ладно, что сплю на рядне, покрываюсь рядном, под головой рядно...
Дубас простодушно спросил:
- Где ты столько набрал? Дай хоть одно!
Нечай рассмеялся:
- Да у нас и всего-то одно!.. Ладно, парень, лезь к нам, теплее будет.
Из темноты вынырнул Лука Сердитый, ходивший проверять дозоры.
- У нас еще не повалились? - спросил он.
- Укладываемся, - отвечал за всех Нечай.
Подошел стрелецкий голова:
- Ложитесь? Добро: сосните до полуночи. Вам отдохнуть надобно - сею ночью пойдете татаришек пошарить.
- Оце гарно!161 - восхитился Ничипор, накладывая последние стежки на свои широкие штаны.
Через час после полуночи стрельцы закопошились: шли сборы. Голова давал Луке Сердитому последние наказы:
- Гляди, чтоб у тебя ходили круче! Языка как хотите, а должны приволочь!
- Достанем! - отвечал олончанин, польщенный, что его назначили старшим. - Нельзя только на небо влезть... А где у меня Нечай?
- Стою перед тобой, как лист перед травой! - откликнулся из темноты Нечай.
- Кто из вас пойдет со мной: ты али Жук?
- Обое162 пойдем!
- Не возьму обоих: шум подымете. Забыл, как позапрошлую ночь, на дозоре стоючи, до того раскричались, что весь стан взбудили и за то отодраны были нещадно?
- Так то ж не я!
- А кто?
- Да всё Демид! Ему слово, а он два! Ему два, а он десять!
- Хо-о-хо! Это Демид-то десять?
Нечай понял, что хватил через край.
- Лука! Возьми обоих: мы друг без дружки никуда!
Белоглазый Лука смягчился:
- Ладно... Только чтобы ни гу-гу! Мне за вас ответ держать... Дубаса взбудили?
- Здесь Дубас! - отозвался парень.
- Все готовы? - спросил голова.
- У нас сборы короткие, - ответил Лука.
- В путь! Держитесь опасно, а мы, ежели что, грянем на подмогу! Голова шепнул Луке тайное слово для обратного прохода.
Ратники разобрали вооружение: топоры, рогатины, кистени. Василий Дубас, считая обычное оружие пустяком, раздобыл толстый дубовый кол.
Лука вел отряд по узким деревянным мосткам, остальные ступали за ним след в след: кто срывался - увязал выше колен в липкую грязь. Мостки для пешеходов пролегали по русскому стану во всех направлениях.
Миновали последнюю цепь дозорных; дальше шла полоса, простреливаемая днем со стен. Мостки кончились, идти стало труднее, грязь захватывала ноги и чавкала, когда их вытаскивали. Звук казался разведчикам настолько громким, что они удивлялись, как его не слышат татары.
Русские знали: у внешнего края крепостных стен казанцы установили тарасы - огромные ящики, наполненные землей. За тарасами скрывались от русских пуль и стрел татарские передовые посты. Пощупать такой пост и направлялись разведчики. Впереди шел остроглазый паренек, зорко присматриваясь к кочкам и буграм. Враг скрывался поблизости.
