Сергей Соловьев - Полный курс русской истории: в одной книге
Ладогу, а король в то время прислал с гордостью послов к великому князю Александру Ярославину в Новгород со словами: „Если можешь мне сопротивляться, то я уже нахожусь здесь и покоряю землю твою“. Великий же князь Александр Ярославин, услышав об его словах, разгорелся сердцем и вошел в церковь Святой Софии и пал на колени перед алтарем и начал молиться Богу со слезами… И пошел [Александр] на них, уповая на святую Троицу, с мужественными воинами своими, не со многою дружиною, потому что не было времени ожидать многочисленное войско. Отец же его великий князь Ярослав Всеволодович не знал о нападении на сына своего Александра, которому некогда было послать весть к отцу, потому что враги уже приблизились. И много новгородцев не успело собраться, потому что великий князь Александр поспешил пойти против врагов, и пришел на них в воскресенье [15 июля]. И была сеча великая с шведами, избили множество шведов и самому королю нанес [Александр] рану в лицо острым своим мечом.
В полку великого князя Александра оказалось 6 мужей храбрых, которые вместе с ним мужественно сражались. Первый – Гаврило Алексеевич, наехал на корабль и, увидев королевича, быстро помчался и въехал по сходням до самого корабля, а шведы вбежали перед ним на корабль, но, снова обернувшись, сбросили его вместе с конем со сходен в море. Божиим же заступничеством он вышел невредим и, опять напавши, ожесточенно бился с самим воеводою посреди полка их, и тут были убиты воевода шведов Спиридон и епископ их. Второй же новгородец, именем Сбыслав Якунович, много раз нападая, бился одним топором, не имея страха в сердце, и несколько человек пало от его руки, и подивились его силе и храбрости. Третий же, Яков Полочанин, бывший ловчим у князя, напал на полк с мечом и ожесточенно сражался, и похвалил его великий князь. Четвертый же новгородец, именем Миша, напал пешим с дружиною своею и погубил 3 корабля шведов. Пятый же из дружины, некто по имени Сава, напав на великий златоверхий шатер, подсек его столб, шатер упал, а полки Александровы, увидев падение шатра, возрадовались. Шестой же из слуг [Александра], по имени Ратмир, бился пешим, был окружен многими шведами, пал от многих ран и скончался. Все это я слышал от господина своего великого князя Александра и от других, которые в то время принимали участие в битве… Уцелевшие же [из шведов] побежали посрамленными, а трупами своих убитых великих воевод наполнили 3 корабля, и [корабли] вместе с ними потонули в море, а для остальных выкопали ямы и побросали в них бесчисленное количество трупов, а многие другие [шведы] были ранены и побежали той же ночью. Новгородцев же пало: Константин Луготинич, Юрята Пинящинич, Намест Дрочило, Нездилов сын Кожевника, а всего пало 20 мужей вместе с ладожанами. Великий же князь Александр Ярославич возвратился с великою победою и пришел в Новгород».
Никакого короля шведов на кораблях, тем не менее, не было, трех кораблей, которые наполнили телами убитых, – скорее всего, тоже. Бесчисленного множества зарытых в ямы – тем более. Если учесть размеры дружины Александра, то вряд ли битва была особенно крупной. Прошло несколько веков, когда она стала считаться подвигом. Подобных подвигов отец Александра совершил не менее того, когда был новгородским князем. Странно к тому же, что именно после Невской битвы новгородцы со своим князем сильно рассорились, так рассорились, что тот вынужден был уехать в Переяславль с женой и двором своим. Еще странно, что князь не смог справиться и соседним Псковом, который наладил дружеские связи с немцами и ходил жечь новгородские села. Против псковичей и немцев в 1240 году Александр оказался слаб, а шведов победил? Один только разумный ответ возможен тут: шведов было очень мало! Битва оказалась небольшой приграничной стычкой. Тем не менее, Александр был хорошим полководцем, этих заслуг у него никто отнимать и не собирается. Но в Новгороде он хотел установить такой же жесткий порядок, что и на северо-востоке. Это горожанам и было противно, поэтому они его и гоняли, а потом снова ходили просить, и Ярослав давал им сперва Андрея, от которого те отказывались, а потом уж Александра, «на всей его воле», то есть не на условиях новгородцев.
Ледовое побоище (1240 год)
Знаменитое Ледовое побоище, вошедшее во все учебники как грандиозная битва едва ли не между двумя цивилизациями, битва, решившая судьбу Руси и указавшая немецким рыцарям их место, эта битва, которую Соловьев описывает в деталях, тоже существовала не в таком величественном виде.
«Приехавши в Новгород в 1241 году, – пишет историк, – Александр немедленно пошел на немцев к Копорью, взял крепость, гарнизон немецкий привел в Новгород, часть его отпустил на волю, только изменников вожан и чудь перевешал. Но нельзя было так скоро освободить Псков; только в следующем, 1242 году, съездивши в Орду, Александр выступил ко Пскову и взял его, причем погибло семьдесят рыцарей со множеством простых ратников, шесть рыцарей взяты в плен и замучены, как говорит немецкий летописец. После этого Александр вошел в Чудскую землю, во владения Ордена; войско последнего встретило один из русских отрядов и разбило его наголову; когда беглецы принесли Александру весть об этом поражении, то он отступил к Псковскому озеру и стал дожидаться неприятеля на льду его, который был еще крепок 5 апреля. На солнечном восходе началась знаменитая битва, слывущая в наших летописях под именем Ледового побоища. Немцы и чудь пробились свиньею (острою колонною) сквозь русские полки и погнали уже бегущих, как Александр обогнал врагов с тыла и решил дело в свою пользу; была злая сеча, говорит летописец, льда на озере стало не видно, все покрылось кровию; русские гнали немцев по льду до берега на расстоянии семи верст, убили у них 500 человек, а чуди бесчисленное множество, взяли в плен 50 рыцарей».
Откуда взялась эта поездка в Орду в 1241 году – сказать сложно.
Летописи ни о чем подобном не знают. Александр вернулся в Новгород не из Орды, а из Переяславля, где дожидался смиренной просьбы горожан уладить их дела. Повоевав Копорье, действительно хорошо повоевав Копорье, то есть снеся крепость до основания, он вернулся в Новгород и долго выжидал, прежде чем идти на Псков. Причин этого выжидания мы не знаем. Зная, однако, что новгородцы считали большим грехом бить своих псковичей, выжидание, скорее, связано было с борьбой внутри новгородского общества. Нередко и позже, когда новгородский князь хотел идти на Псков, горожане ему этого не разрешали. А тут, зная, что псковичи отдали немцам в заложники своих детей, новгородцы вряд ли бы захотели причинить соседям лишнее страдание. Так что город был отбит только через год. Немецкая хроника пишет, что в Пскове – «…оставили двух братьев-рыцарей, которым поручили охранять землю, и небольшой отряд немцев».
Если столь небольшая сила удерживала город целый год, то причины стоит искать скорее в самом псковском обществе. Александр привел большое новгородское войско:
«Когда он увидел немцев, он после этого долго не медлил, он изгнал обоих братьев-рыцарей, положив конец их фогтству, и все их слуги были прогнаны. Никого из немцев там не осталось: русским оставили они землю».
После чего Александр отправился в Суздаль и привел суздальское войско, с которым он отправился в поход на земли, где обустраивались немцы.
«В Дерпте узнали, что пришел князь Александр с войском в землю братьев-рыцарей, чиня грабежи и пожары. Епископ не оставил это без внимания, быстро он велел мужам епископства поспешить в войско братьев-рыцарей для борьбы против русских.
Что он приказал, то и произошло.
Они после этого долго не медлили, они присоединились к силам братьев-рыцарей. Они привели слишком мало народа, войско братьев-рыцарей было также слишком маленьким».
Немец, правда, тоже преувеличивает, но уже русские силы.
Если летописи говорят об огромном войске рыцарей, то хроники – об огромном войске русских. Судить о количестве военной силы лучше всего по числу пленных и убитых.
«Русские имели много стрелков, которые мужественно приняли первый натиск, [находясь] перед дружиной князя. Видно было, как отряд братьев-рыцарей одолел стрелков; там был слышен звон мечей, и видно было, как рассекались шлемы. С обеих сторон убитые падали на траву. Те, которые находились в войске братьев-рыцарей, были окружены. Русские имели такую рать, что каждого немца атаковало, пожалуй, шестьдесят человек. Братья-рыцари достаточно упорно сопротивлялись, но их там одолели. Часть дерптцев вышла из боя, это было их спасением, они вынужденно отступили. Там было убито двадцать братьев-рыцарей, а шесть было взято в плен. Таков был ход боя. Князь Александр был рад, что он одержал победу. Он возвратился в свои земли. Однако эта победа ему стоила многих храбрых мужей, которым больше никогда не идти в поход».
Итак, итог потерь с немецкой стороны – двадцать убитых, шестеро пленных. Русские летописи называют 500 убитых и 50 пленных, причем – лучших немецких воевод, а также утонувшими – без числа. Такого количества рыцарей не нашлось бы и во всей Ливонии! Не было к тому же и знаменитого немецкого бегства по льду Чудского озера, битва происходила ближе к концу апреля (5 апреля – это по старому стилю), на твердой земле с зеленеющей уже травой, и бежать по ненадежному льду с промоинами да еще на конях, да еще в тяжелом доспехе может только рыцарь, обкурившийся гашишем. Победы русских в этой битве не отрицает никто. Только размеры победы сильно преувеличены. Впрочем, Александру, действительно, на некоторое время удалось приостановить немецкую экспансию. Как и на время обезопасить себя от набегов языческих западных народов – Литвы… Это была своего рода хроническая болезнь – Литва ходила воевать Ливонию и новгородские земли уже давно. Александру Ярославичу удалось несколько раз крупно побить литовцев. В живых после этих побоищ он не оставил ни единого человека.
