Жак Эрс - Людовик XI. Ремесло короля
Некоторые из перебежчиков потом передумали, раскаявшись, стосковавшись по родине или пожелав вернуть свое имущество в Бретани, а может быть, откликнувшись на зов герцога, который наверняка не сидел сложа руки. Жан де Роган в апреле 1470 года сказал, что отправляется по святым местам, а сам покинул Нант и мчался сломя голову до самого французского двора. Осенью 1475 года, раздосадованный тем, что платили ему не лучше, он решил вернуться к прежнему господину. Он уже находился в одном аббатстве рядом с Нантом, когда король сообщил об этом господину де Брессюиру, сказав, что рассердится, если Роган доведет свой план до конца: «Возьмите трех-четырех человек из тех, которые взялись доставить его в Бретань, привезите их ко мне и пообещайте им всяких благ, а также то, что я хорошо обойдусь с монсеньором де Роганом». Во всяком случае, сделайте так, чтобы он не смог продолжить свой путь; я знаю одного юношу из Дофине в его свите (добавил король), «поговорите с ним и со всеми прочими, что стоят над ним». Другие тоже мучились сомнениями, хотели вернуться, потом опять уезжали. Филипп Дезессар, дворецкий Людовика XI в 1465 году, капитан Монти-ле-Тур, которому к тому же была поручена охрана зверей и птиц (отнюдь не простое дело), сбежал в Бретань и стал губернатором Монфора. Но король надавал ему столько обещаний — и тотчас предоставил пожизненную пенсию в четыре тысячи золотых экю, — что он вернулся, стал бальи Mo, смотрителем рек и лесов Франции с пенсионом в тысячу двести ливров. И находился на этом посту до самой смерти в 1478 году.
Людовик не потерял понапрасну ни одного дня после смерти своего брата Карла Гиеньского. Он находился неподалеку, поспешно продвигался вперед и ждал только известия о кончине, чтобы прибрать к рукам и герцогство, и чиновников, у которых не оставалось другого выбора, кроме как подчиниться или укрыться в союзной Бретани. Упрям-цы, которые никуда не уехали и были схвачены, — «отказники» — узнали почем фунт лиха: их обвинили в измене и тотчас вынесли приговор. Более покладистые принесли присягу: высшие чиновники — поодиночке, их подчиненные, слуги и кое-какие вельможи не столь высокого ранга — целыми группами. 29 мая 1472 года двадцать три человека поклялись перед Жаном Бурре в верности королю «на голове святого Евтропия, возложив руку на оную голову», и тотчас получили управленческие должности. Среди них был Панталеон, впоследствии ставший личным врачом короля. Жильбер де Шабанн, племянник недоброй памяти Антуана, графа де Даммартена, камергер и сенешаль Гиени, перешел на службу к королю сразу после смерти Карла, получив за это сенешальство Базас.
По меньшей мере, двое из тех, кто уехал в Бретань, пробыли там недолго, соблазненные посулами пенсий и должностей. Гасконец Оде д'Айди, господин де Лескен, служивший Карлу VII, Франциску II Бретонскому, а потом Карлу Гиеньскому, сначала укрылся в Нанте, где дал приют другому беглецу — Гильому де Супленвилю, вице-адмиралу герцога Гиеньского. Однако тотчас отправил его в сентябре 1472 года с посольством к королю в Пон-де-Се, чтобы поговорить о возвращении. Гильом не устоял перед шестью тысячами экю, выплаченными наличными, пенсией в тысячу двести ливров, местом градоначальника Байонны, прево Дакса, владением Сен-Север и, позднее, бальяжем Монтаржи. У каждого была своя цена, и Оде д'Айди, наведя справки о намерениях короля, последовал за ним. Он тоже не проиграл и обеспечил себе прекрасную карьеру: великий сенешаль Гиени, капитан Бордо, сенешаль Ландов, граф де Комменж и адмирал Франции.
На самом деле эти люди, возможно, подвергавшиеся большой опасности и уже представлявшие себе, как их предадут королевскому суду по обвинению в сговоре с герцогом Карлом, в первые недели или месяцы стремились только к тому, чтобы сменить господина. Они перестали злословить на счет короля, обвинять его в отравлении брата и получили обратно хорошие должности у себя в Базасе, Даксе или Бордо. Доказательство мудрости: в этих краях, присоединенных к владениям французской короны всего два десятка лет назад, король не насаждал пришлых сенешалей или капитанов. В 1476 году он торжественно примирился со всей ги-еньской знатью и сделал Бертрана, бастарда де Галара де Дюрфора, до сих пор хранившего верность английскому королю Эдуарду IV, своим советником и камергером.
Несвоевременные демарши герцогов Бретонских, а потом смерть Карла Гиеньского многое упростили. Однако со стороны Филиппа Доброго, а потом Карла Смелого Людовик XI наталкивался на более упорное сопротивление. Чтобы подбить на измену и побег, ему приходилось пускать в ход все средства, тратить много денег, а главное — подстерегать промахи соперника. Он добился успеха, многих этим удивив, — вырвал у бургундского государства такое количество достойных людей, что это государство, и без того ослабленное потерей нескольких капитанов и советников в сражении при Монлери (камергеры Филипп де Лален и Жоффруа де Сен-Белен, бальи Куртре Филипп д'Уаньи), было совершенно обескровлено. В списке сманенных королем было не менее двух-трех десятков человек. При герцоге Филиппе их было еще не так много, но при Карле Смелом уже больше, а уж после его смерти — тем более.
История утверждает, что во время знаменитой встречи в Перонне (октябрь 1468 года) король сговорился с несколькими чиновниками герцога, которые держали его в курсе дел и даже предостерегали от опасностей, намереваясь впоследствии принять их к себе на службу. Это не чистый вымысел, поскольку он сам на это намекнул, припомнив, что Филипп де Коммин тогда сильно ему помог: «Когда мы были в руках и во власти неких из мятежников и непокорных... и в опасности подвергнуться заточению... он, не убоясь грозящей ему опасности, предупреждал нас обо всем, о чем мог, ради нашего блага». Пероннское дело обернулось так плохо, что собрать жатву удалось еще не скоро, и она оказалась небогатой. Жан де Бодрикур, сеньор де Вокулер, примкнул к королю в том же году, но Гийо По заставил себя ждать дольше: он получил должность бальи Вермандуа и командование Копьеном в 1469 году. Гасконец Антуан де Кастельно, сенешаль Гиени, обвиненный в измене вскоре после Монлери, попал в тюрьму, сбежал, укрылся в Бургундии, оказал несколько услуг Людовику в Перонне, но примкнул к нему в конечном счете лишь в 1471 году.
Между тем осенью 1470 года Людовик предоставил убежище двум беглецам, близким знакомцам Бодуэна, бастарда Бургундского, которые участвовали в заговоре с целью убить Карла Смелого. Их гонец по ошибке передал их письма другому бастарду Бургундскому — Антуану. Бодуэн сбежал, и король подарил ему виконтство Орбек. Однако Парламент отказался зарегистрировать дарственную, в итоге перебежчик примирился с Карлом Смелым и сражался рядом с ним во время осады Нанси.
В 1472 году настал черед Коммина, потом, в 1475 году, — Иоанна Бургундского, кузена герцога, и Жака, господина де Монмартрен и де Луан. Кое-кто покинул Карла Смелого после ареста Иоланды Савойской, сестры короля, — Иоанн, принц Оранский, Гильом де Рошфор, которого Людовик потом сделал канцлером, врач Анджело Като, ставший в 1482 году архиепископом Валенсийским. Как только стало известно о драме в Нанси, Филипп де Коммин и Людовик, бастард Бурбонский, были отправлены королем в бургундские земли, «дабы привести к покорности всех, кто того пожелает», и сделать выгодные предложения тем, кто сдаст свои замки и города. В Абвиле Коммин пообещал кругленькие суммы денег и пенсии магистратам, чтобы те впустили его войска. Однако двери раскрыл народ, ремесленники и чернь, так что нотабли ничего не получили, «поелику крепость была сдана не ими». Губернатор Арраса Филипп де Кревкёр «вышел из города и вывел из него бывших с ним солдат, и каждый отправился туда, куда пожелал, поступив так, как ему было угодно»; сам же он примкнул к королю, который сделал его губернатором Арраса и Пикардии, обер-камергером и маршалом Франции; его брат Антуан получил цепь ордена Святого Михаила и должность начальника над волчьей ловлей. Перонн без боя сдал Гильом Биш, «человек низкого происхождения, коего обогатил и возвысил герцог Карл».
Другие заставляли себя упрашивать, дожидаясь, пока успехи короля сделаются очевиднее: таковы Гильом IV де Биржи, барон де Бурбон-Ланси, фламандец Жан Дриеш, Филипп де Ошберг, маркиз де Ротлен и господин де Баден-вейлер, который женился на Марии Савойской, племяннице Людовика XI, и получил в приданое земли Монбар, а затем владения Жу, Юзиль и Понтарлье. Вскоре после того к ним присоединился Гильом де Клюни, папский протонотарий, епископ Теруаннский, который на службе у короля получил епископство Пуатье. Великому бастарду Бургундскому Антуану, пленнику Рене Лотарингского, король сделал щедрые предложения, уверяя, что отблагодарит его больше, нежели противоположная сторона. Тот согласился перейти на его сторону и действительно получил графства Гиз и Отремон.
