Ицхак Арад - Партизан: от долины смерти до горы Сион, 1939–1948
В районе наших действий, севернее Вильно и вокруг Свинцяна, подразделения армии Крайовой впервые появились в феврале-марте 1944.
Сталкиваться с ними было гораздо труднее, чем с немцами, в войне с которыми мы выработали определенные способы. Немцы действовали, в основном, в городах, местечках и вдоль дорог. О появлении больших контигентов германских войск вне этих районов мы обычно получали предупреждение, и могли во время уйти от столкновения с ними. В отличие от этого "белополяки", как и мы, двигались по сельской местности и городкам ночью и втайне. На них мы могли натолкнуться неожиданно, и в лесу, и при входе в село, и при ночных переходах по проселочным дорогам или тропам. Более того, поляки действовали отрядами в сто бойцов, в то время, как у нас были небольшие группы, и их преимущество над нами было при любом столкновении. В двух таких столкновениях партизан соединения "Вильнюс" с поляками погибло целое наше звено, пятеро партизан, в первой стычке, и двое — во второй. Трое партизан сумели спастись.
Первого марта 1944 поляки в составе около ста бойцов окружили литовское партизанское подразделение имени "Кастуся Калиновскаса", из состава нашего полка, насчитывающее 50 бойцов. Это случилось у села Меирони, в районе Подбродж. Бой продолжался несколько часов. Погибла половина партизан, включая командира, остальным с трудом удалось прорвать кольцо и отступить. Поляки застрелили раненых, оставшихся на поле боя. Среди убитых были евреи, процент которых в подразделении был высок.
В армии Крайовой свирепствовал сильнейший антисемитизм, особенно в подразделениях, действовавших на востоке. К обычному застарелому антисемитизму добавлялись политические доводы, согласно которым евреи поддерживают Советы в их борьбе за будущее этих территорий. В сельской местности и городках, где обосновались белополяки, они уничтожили евреев, которые скрывались в "семейных лагерях" или у крестьян. Сотни евреев погибли от их рук в этих местах.
Действуя в феврале и марте, мы слышали о белополяках, находящихся вблизи тех мест, где мы проходили, но натолкнулись на них впервые при выполнении боевого задания нашей группой в конце апреля. Готовясь к минированию железнодорожной линии, мы днем скрывались в роще, юго-восточнее Свинцяна. Под вечер вошли в ближайшую ферму поужинать. Хозяйка была полькой, с ней в доме находились две ее дочери. Женщины выглядели весьма обескураженными нашим появлением, но это нам казалось обычным их поведением. Мы беседовали с дочерьми, мать готовила ужин. Вдруг открылась дверь, и в комнату вошел молодой человек в польском мундире, четырехугольном военной фуражке — конфедератке и погонах лейтенанта на плечах. На его офицерском поясе висел пистолет. Последний раз я видел такую форму в дни падения Варшавы в 1939. Появление его было настолько неожиданным, что все мы, молча, застыли на своих местах. Поляк, пораженный не меньше, чем мы, быстро пришел в себя, пожал каждому из нас руку и пошел к выходу. Я направил на него автомат и приказал остановиться. Мы отобрали у него пистолет, и после короткого допроса выяснилось, что он сын хозяйки. Как поляк и бывший офицер, он присоединился несколько месяцев назад к армии Крайовой. Его часть, насчитывающая 300 бойцов, квартировала в селе, в километре от фермы, и он наведывался каждый день к матери и сестрам. Члены семьи знали о его приходе и потому выглядели обескураженными при нашем появлении. Командир нашего звена лейтенант Семенов решил покинуть дом, ибо существовала опасность появления белополяков. Мы покинули ферму, не поужинав, и прихватив с собой польского офицера.
На следующий день мы учинили ему допрос по поводу армии Крайовой и тех, кто с ней сотрудничает в округе. Вначале поляк молчал, но товарищи из нашего звена не обошлись с ним в шелковых перчатках, он сломался и рассказал о деятельности его части. Выяснилось, что она окружила и нанесла большие потери нашему подразделению имени "Кастуся Калиновскаса". После нескольких часов допроса бойцы звена его расстреляли. Его мольба о пощаде не помогла. Мы не могли взять его с собой и не хотели освободить. Семенов решил, что это достойный ответ на убийство наших товарищей белополяками.
Через неделю мы снова наткнулись на белополяков. При отходе от заминированного нами железнодорожного полотна южнее Свинцяна, встретили у одного из сел большое польское воинское подразделение, включая кавалеристов, около двадцати телег и много пехотинцев, движущееся по проселочной дороге нам навстречу. Мы увидели их первыми и скрытно залегли недалеко от дороги, пока они нас не миновали. Мы поспешили ретироваться в направлении Линтопа, ибо там шансы наткнуться на поляков были невелики из-за малочисленного польского населения. Белополяки пользовались поддержкой этого населения, и действовали в районах его проживания.
Появление значительных сил белополяков в зоне действия соединения "Вильнюс" затрудняло действия наших небольших групп против железнодорожной линии Вильнюс-Двинск, являющейся главной нашей целью. Чтобы продолжить эту деятельность, которой придавалась высшая важность, и не оставить район в руках поляков, было решено, что "Вильнюс" со всеми своими 150 бойцами оставит базу в районе Нарочь. Он сконцентрирует все свои силы в районе Линтоп — Ходоцишки — Свинцян, действуя большими группами против железной дороги, а при встрече с поляками даст им достойный отпор. Параллельно с этим руководство партизанского движения западной Белоруссии вело переговоры с командованием польских войск, чтобы прекратить столкновения и сотрудничать в борьбе против немцев. На верхах по этому поводу достигли соглашения, но на территориях столкновения продолжались все время.
При всех трудностях, которые причинили нам белополяки, общее соотношение сил в западной Белоруссии было в пользу советских партизан. Число их постоянно росло с прибытием подразделений из восточной Белоруссии, которые двигались на запад с продвижением фронта в том же направлении, и с усилившейся мобилизацией местного населения, которых заставляло делать этот шаг приближение советской армии. Увеличился приток оружия, сбрасываемого с самолетов, улучшилось качество оружия и боеприпасов, намного превышая оружие, находящееся в руках белополяков. Вместе с партизанскими соединениями восточной Белоруссии мы предотвратили распространение поляков на север и восток, и они вынуждены были сократить свою деятельность в районе Вильно. Но все время они нам мешали до нашего воссоединения с советской армией.
21. Освобождение Семенова из германского плена
Поражения германской армии на всех фронтах и огромные потери в живой силе привели к усиленному давлению со стороны на националистическое руководство Литвы с требованием мобилизовать десятки тысяч литовцев в силы безопасности Германии. Еще весной 1943 немцы пытались создать литовский легион, но попытки эти провалились из-за нежелания литовцев провести такую мобилизацию без обязательства германской стороны дать независимость Литве или хотя бы дать ощутимые гарантии в будущем такой независимости. С приближением фронта к границам Литвы зимой 1943–1944 возобновились усилия по мобилизации литовцев в германскую армию. Немцы хотели мобилизовать 50–60 тысяч солдат, которые будут резервом и вторым эшелоном северному германскому фронту, и освободят германские дивизии, ведущие в тылу войну против партизан.
Командующим этих войск был назначен литовский генерал Плихавицюс, из фашистского движения в независимой Литве. Солдатам было обещано, что действовать они будут только внутри Литвы. Восемь тысяч литовцев мобилизовалось в войско Плихавицюса в первые месяцы 1944. Они были организованы в батальоны, и в большинстве своем сконцентрированы в восточной Литве — вести войну с партизанами, нести охраны путей сообщения и воинских складов. Мораль в этих частях была низкой, и в свете непрекращающихся поражений немцев, часть подразделений этого войска склонялась к переходу к партизанам. По этому вопросу шли переговоры между командованием советско-литовскими партизанского движения и командирами подразделений Плихавицюса.
Один из батальонов его армии отвечал за охрану железнодорожной линии Вильно-Двинск в секторе действия соединения "Вильнюс". В начале апреля 1944 был контакт между офицерами батальона и штабом "Вильнюса".
Людям Плихавицюса было предложено дезертировать из рядов германской армии и перейти к нам. Связь между сторонами установил наш знакомый лесник Гвига через начальника полиции Свинцяна, брат жены которого был одним из партизан нашего соединения. Встречи сторон проходили недалеко от Свинцяна. В одной из таких встреч участвовал и я. На определенном этапе разговор шел о переходе большей части армии Плихавицюса на нашу сторону. Эти контакты оказались безрезультатными. Офицеры армии Плихавицюса были фанатичными националистами и фашистами. И хотя им было ясно, что Германия терпит поражение, они не видели для себя выхода в переходе на сторону Советов: часть из них участвовала в расстрелах евреев и русских военнопленных, и дрожала за свою шкуру.
