Игорь Шумейко - ГИТЛЕРОВСКАЯ ЕВРОПА ПРОТИВ СССР. НЕИЗВЕСТНАЯ ИСТОРИЯ Второй Мировой
В фонде содержится 28 дел, из которых 10 недоступны для исследователей (латышских). Однако оказалось, что некоторым зарубежным исследователям их выдают. Об этом можно судить по сноскам в работах наших зарубежных коллег. Абсолютно непонятный дифференцированный подход.
Вот именно что дифференцированный, а не «тотальный»! То есть, если бы Россия задумала, допустим, наглухо спрятать некую информацию, создать фальшивку и провести с ее помощью какую-то дезинформационную антилатвийскую атаку, разве можно это все построить на закрытии архивов только для латышей и... сохранении (как подтверждается) доступа американцев и шведов?! Ведь взяв «эти тайны» у них, вы еще более уверенно парируете подобную (гипотетическую) атаку...
В общем, так ли уж ужасна судьба одной Прибалтийской республики, бескровно лишившейся суверенитета и вновь обретшей его без единого выстрела, под пение красивых народных песен всенационального миллионного хора? Весь мир тогда транслировал «поющую латвийскую революцию». (Кстати, а поют ли на стадионах сейчас? Тоже ведь интересно: собираются ли сейчас сотнями тысяч попеть просто, без протестов?) Ведь есть же свой неповторимый рисунок, красота в такой судьбе. И если какой-нибудь латвиец вдруг и дочитает книгу до этого места (несмотря на вещи в двух страницах тому назад, могущие показаться обидными), то, возможно, скажет: вот она, пропаганда «тупой русской покорности судьбе».
Но ведь именно аристократ духа Фридрих Ницше так сформулировал главный вывод (лозунг) своей философии применительно к человеку/обществу: «Амор фати (Любовь к судьбе)!» И дал пояснение (оказавшееся, кроме прочего, еще и точнейшим прогнозом на весь наш XX век): «Нет ничего более ужасного, чем класс рабов-варваров, научившихся относиться к своему существованию как к несправедливости и теперь готовящихся отомстить не только за себя, но и за все поколения».
Носить в себе такую болезнь и преодолеть ее — разве это не высокая судьба?
Нет, настоящий упрек, которого следовало бы опасаться в русле темы «Вторая мировая война. Перезагрузка» — это не «тупая покорность судьбе», это упрек совсем другого рода. Примерно так он уже неоднократно и был озвучен: «Получается, если Россия единственная страна, удержавшая фронт против Гитлера, будет всегда и вечно права: и в Ялте-45, и в Праге-68, и все ваши тупые политики будут всегда во всем правы, и мы с ними будем должны сеять кукурузу в Курземе, и строить социализм в Афганистане, и т.д. — то чем же Россия тогда будет лучше избегнутого нами германского ига?»
Глава 16. ШЕСТЬ ПЕРЬЕВ С КАЖДОГО ГУСЯ КОРОЛЕВСТВА
(Война и справедливость)
Первый, «поверхностный» слой этого силлогизма («Чем же тогда СССР лучше Гитлера?») — это чисто демагогический, почти журналистский перехлест, легко опровергаемый. Сравнивать наши ошибки с «великим тысячелетним планом Гитлера» — это логика обиженного, злого и очень недалекого ребенка. «Вот сожгут всех этих, и тех, и еще тех — а уж потом — все. И откроют в Освенциме и Саласпилсе — м-м... «Луна-парк»! Или... «Гитлерленд» с мороженым...
Но есть же и «второй» слой, вот это да, настоящие и труднейшие вопросы. Где заканчивается право спасителя? Что есть «справедливое устройство мира»? И как послевоенные годы потихоньку переходят в... предвоенные? Невоевавшие страны — они могут, конечно, уподоблять себя и весь мир спасенной из пожара хорошенькой, пухлой девочке, с галантным поклоном отдаваемой родителям, и на этом — все... Можно только... разве что свой телефончик родителям оставить, но так, неназойливо: «Позвоните как-нибудь — как там наша спасенная...» Такого спасителя (а в ПАСЕ — и только такого), конечно, все радостно бы приняли. Что тут и скажешь? Да, СССР оказался НЕ таким галантным спасителем. Но то, что известная часть европейских политиков позволяет себе подобные, почти околоэротические грезы (спаситель, подаренная роза, рука, протянутая для поцелуя, пылкий роман) — это ведь фактически означает их желание по-прежнему не взрослеть (как Питер Пэн). Это не романтизм, как может показаться, а весьма эгоистичное их выторговывание для себя права — в реальной, порой и военной истории на варианты вроде: «Ой, я пошутил!», «Нет, я так не играю!». Значит, при случае они опять позволят превратить свой «Диснейленд» в « Гитлерленд» и опять позволят нам спасти их — на их условиях!.. Потому и надо себе и другим напоминать: это ведь не дети, с детским наивным обаянием, недавно, летом 2009 года, выдали резолюцию о «равенстве фашизма и сталинизма», это такие... ПАСЕ-шные любители «ролевых игр»... Не с ними в итоге и спор этой главы.
Но действительно, как осознать истинные границы ответственности? Когда (и куда) исчезла внутренняя правота и справедливость СССР?
Итак, несовершенство «Версаля» и несправедливость «Мюнхена» подтолкнули мир к началу Великой войны. Советский Союз, как настоящий герой античных трагедий, принял на себя все удары судьбы, все зло и всю ответственность — и победил.
Но кто же тут собирался строить систему европейского обустройства — на «вечной благодарности спасенных»? Уж, конечно, не такой умудренный политик, как Сталин. Все его послевоенные речи, доклады, даже тосты («За великий русский народ!») бережно кодифицированы, давно изучены. Но есть два его «сразу-послевоенных» высказывания, представляющихся мне наиболее провидческими и прямо относящимися к перечисленным тяжелым вопросам этой главы. Они, эти высказывания, тоже, в общем, известны, заверены многими свидетелями, но, однако, не вошли ни в одно собрание его сочинений. Потому и приводятся свидетелями «не до точки, не до запятой», а примерно так:
1. «В этой войне мы потеряли самых лучших. И это еще непременно скажется».
2. «Без теории мы погибнем».
Понятно, отчего «ближние», ведавшие стенографированием и изданием «Собраний сочинений И.В. Сталина», никогда никуда не включали сей «апокриф». Они-то как раз и были — из тех «непотерянных»...
Но прежде чем коснуться этих самых... «нелучших из не лучших»: и кукурузного радетеля, и шамкающего коллекционера орденов и медалей — вернемся прежде к заглавию.
...«6 перьев с каждого гуся королевства (Война и справедливость) ».
Прекрасно сознавая, сколь приелись читателю за последние 25 лет эти многие образы, с помощью которых пытаются проиллюстрировать схожие военно-политические силлогизмы, я попробую хотя бы пример дать из колоды пока еще незатертой.
Дело происходило в эпоху Генриха Пятого, победителя при Азенкуре, покорителя Франции, самого лучшего и самого удачливого короля Англии (по оценкам большинства британских историков). В Столетней англо-французской войне тогда наступил как раз перерыв, предусмотрительно использованный англичанами для развязывания своей внутренней, гражданской войны. Воцарившийся Генрих V замиряет и вновь объединяет страну под лозунгом «Франция будет наша!» Тогдашние пропорции тех королевств по населению, мощи, величине армий соотносились примерно как... хорек с оленем. Но после недолгих приготовлений Англия (хорек) бросилась и победила оленя-Францию (на время, конечно).
А в истории Генриха Пятого, работы Десмонда Стьюарда, меня поразила одна абсолютно мимоходная техническая деталь подготовки к той великой экспедиции. Лучники, как известно, были главной ударной силой англичан, стрелы (более миллиона штук) заготавливались и перевозились бочками. А оперением стрел тогда служили действительно перья. Именно те же, что служили и поэтам, — гусиные. И вот одна лишь строчка в книге Стьюарда (далее шла рутина о мерах по подготовке кораблей):
«Генрих Пятый издал указ: «Шерифам во всем английском королевстве вырвать по 6 перьев из крыльев у каждого гуся».
Вот она, идея военной справедливости в гениально простом виде, самом наглядном виде. «Феодальное общество Англии, — как скажет вам любой учебник, — имело очень сложную структуру». Иерархия вассалитета, сложная система привилегий, но вот ведь же королевский указ — строго по 3 пера из каждого английского гусиного крыла. Мобилизация всей Англии. Предельно просто и справедливо. И если даже окажется, что у какого-то гуся выдрали 12 перьев, а у какого-то ни одного, то вся Англия — правильно — поймет это как случайное исключение, как преступление, коррупцию... районных военных комиссариатов, проводивших призыв... То есть я, конечно же, оговорился, хотел сказать — не районных военных комиссариатов, а «шерифов».
И через несколько месяцев 5000 английских лучников разметали при Азенкуре 20-тысячную французскую армию (рыцари, слуги, герольды, оруженосцы...).
Вот пример справедливой, народной (может, даже и отечественной) войны со стороны Англии. Может, это мое определение опять-таки покажется непривычным... диким, но тут такой комментарий. Это нам, россиянам, непривычно, потому что у нас понятия «народная», «отечественная» война связаны, неразрывно слиты с войной оборонительной, «защитой», «спасением» Отечества. Но для других стран и наций, особенно таких... более мобильных, в основном приморских, народной, отечественной может стать и захватническая война. Главное — в наличии/отсутствии идеи, реально объединяющей нацию. Захват добычи, захват новой территории... Это нам трудно представить, что «такие идеи» могут объединить весь народ. Но вот скандинавы поднялись и захватили треть Европы, основали несколько королевств. Арагонцы поднялись и захватили половину Италии. Немцы — «Дранг нах Остен». Нормандцы поднялись и захватили Англию. Кстати, и этот описываемый случай, когда они (нормандцы), спаявшись с англичанами в новую нацию, через 400 лет во главе с Генрихом Пятым захватили Францию, — это было отмечено в тогдашних летописях, как «обратное завоевание Нормандии».
