Александр Андреев - Держава. Власть в истории России
Обозначение «крестьянин» – «христианин» – появилось в конце XIV века. Термин имел религиозно-национальный смысл и обозначал весь русский народ – отделившийся от захватчиков – монголо-татар.
В середине XV века переход лично свободных крестьян от «плохого» помещика к «доброму» был ограничен Юрьевым днем – крестьяне могли уходить на новы земли за две недели до и за две недели после праздника, с обязательной уплатой «пожилого» бывшему помещику. Ограничение было закреплено законом. Конец XV века для крестьян обозначился и тем, что с них стали требовать и денежную дань. Вместе с введением «Юрьева дня» в государстве была установлена поместная система, была увеличена барщина и боярско-дворянские повинности. В 1592 году было отменено право перехода в Юрьев день и крестьяне стали просто крепостными людьми. Окончательно крепостничество было юридически оформлено Уложением 1649 года, но со времен Бориса Годунова крестьяне были прочно прикреплены к помещикам – дворянам и боярам, князьям и царю. Единственным способом получить свободу стал уход от помещика в «дикое поле», на окраины государства, в казаки.
Слово «казак» на языке половцев означало «страж передовой, ночной и дневной». С XIV века по окраинам русских княжеств стали селиться служилые и просто смелые, свободолюбивые люди – для несения сторожевой – «станичной» и пограничной – «полевой» службы. Именно их позднее и стали называть казаками, первое упоминание о которых в русских летописях относится к 1444 году. С этого времени за линией сторожевых укреплений на южной и юго-восточной окраинах Польско-литовского государства и Московского княжества начали селиться беглые крестьяне и посадские люди, также называвшими себя «вольными людьми» – казаками. Под 1538 годов в русских летописях встречается упоминание о «вольных» казаках на южных землях Московского царства. Непрерывная борьба против соседних государств способствовала объединению этих людей в общины донских, волжских, запорожских казаков, известных с XV века. Казаками считались и вольные люди, работавшие по найму, несшие военную службу в пограничных районах. Их называли городовыми и сторожевыми казаками. Наблюдательные посты – разъезды – находились по рекам Хопер, Дон, Сосна. По южной и юго-восточной границе Московского государства образовалась линия с населением из служилых казаков, охранявших сторожевые посты и пограничные города.
Каждое казачье войско делилось на станицы, состоявшие из одного или нескольких казачьих поселений, именуемых хуторами и поселками. Площадь владений каждой станицы называлась станичным юртом. Казаки, как образовавшееся военное сословие с момента своего создания было обязано государству военной службой, за что за казаками закреплялись большие земли. Донское и Уральское казачье войско имело земли, занятые ими самими. Образовавшиеся позднее казачьи войска – Кубанское, Оренбургское, Забайкальское, Сибирское, Терское, Астраханское, Семиреченское, Амурское, Уссурийское – получали земли от правительства при своем образовании при Екатерине Великой.
В Смуте участвовали и служилые казаки, и группы «вольных казаков». За пятнадцать лет в казаки ушло большое количество крестьян, ставших ими «по праву сабли» и в отсутствии сильной государственной власти. Казаки воевали на всех сторонах, грабили, разбойничали, мучили население, выпытывая места тайников с родовым добром. Великий российский историк С.М. Соловьев назвал их «разрушителями государственного порядка». Именно казаки зарубили руководителя первого земского ополчения П. Ляпунова, имевшего все шансы на изгнание оккупантов. Казачье руководство уклонялось и от совместных операций в 1611–1612 годах со вторым земским ополчением К. Минина и Д. Пожарского. Большую опасность при воцарении династии Романовых представляли действия казачьих отрядов И. Заруцкого, с Мариной Мнишек и их сыном претендовавшего на московский трон. С трудом отряды И. Заруцкого были разбиты в Астрахани, где мятежный атаман попытался создать собственное ханство. Вместо ханства И. Заруцкий получил осиновый кол, «походная жена» Лжедмитриев и атаманов Марина Мнишек закончила жизнь в коломенской тюрьме. Их пятилетнего сына – «воренка» повесили. Под легким весом тела петля не затянулась и на осеннем ветру ребенок через несколько часов просто замерз. Гражданские войны и борьба за власть не бывают милосердными.
Во времена Смуты многие люди «разного звания» научились хорошо владеть оружием и переняли военную организацию у князей и бояр, воспользовавшись хаосом и войной. У людей отобрали землю и личную свободу – не все остались под ярмом землевладельцев, а свободу часто завоевывали на баррикадах. Вместе со свободой появлялся и соблазн «легких денег», добывавшихся разбоями и грабежами. «Новые казаки» освобождали грабя и разбойничали – в Смуту многое решали личности вождей и их интересы. Крестьянство всегда смотрело на закрепощение как на насилие со стороны властей. Восстания И. Болотникова, С. Разина, К. Булавина, Е. Пугачева это кроваво подтверждали. Исследователь «народных движений в России» Н.Н. Фирсов писал в начале ХХ века:
«Крайний эгоизм, своекорыстие и стремление всякими способами поживиться на счет своего ближнего, обнаженно проявившиеся в верхах русского общества, подняли с низов его всю ненависть и злобу, которые давно и не без причины там таились и которые, выйдя на поверхность, замутили всю жизнь Московского царства и разрушили его едва налаженный государственный порядок.
В разгар Смуты было обнаружено, что житницы во многих местах переполнены зерном, нередко от давности заплесневевшим. По мнению современника, его могло хватить на 10 лет. Хлеба было изобильно, а простой народ умирал с голоду! Кто только тогда не прятал хлеба в терпеливом ожидании, что высокая цена на него еще более повысится, и к каким только способам не прибегали торговцы, чтобы получить больше барышей от продажи хлеба. Получаемый из царских магазинов голодающими хлеб отбирался у них насильно надсмотрщиками, приставленными царем следить за раздачей казенного хлеба. Кабальные холопы, которых к этому времени было очень много, выгонялись господами из усадеб для самостоятельных поисков пищи. Им некуда было идти, кроме разбойничьих шаек, которых становилось все больше и больше.
Походами Лжедмитриев и самозванцев, «неведомо откуда взявшихся», чьи польские войска были сильно подкреплены холопами, крестьянами и казаками, центральная область государства была разорена. Нашествие внешних врагов, шведов и поляков, было толчком к новым бедствиям, к еще большему разрушению государственного и социального порядка на Руси, к полной анархии.
Это было самое тяжелое время, когда-либо переживавшееся Московской Русью. Возник вопрос, быть этой Руси или не быть, как самостоятельному государству, и все те общественные классы, которые могли много лишиться от потери политической независимости, начали искать выход. Приобретение чужого имущества являлось главной целью поднявшихся низших классов населения. Шайки казаков и беглых крестьян с самозваными царями распространились по Руси и много содействовали окончательному развалу жизни. Все эти шайки убивали бояр, воевод и дворян, мстя им за все мучительства и насилия, которые ранее терпели холопы и крестьяне от своих господ. Этот натиск был в сущности борьбой крестьянства за волю и землю. Литовско-польские и казацкие отряды, бродившие по Руси, довершали ее опустошение. Современник писал: «Жилища человеческие превратились в логовища зверей. Медведи, волки, лисицы и зайцы свободно гуляли по городским площадям, и птицы вили гнезда на трупах человеческих. Люди сменили зверей в их лесных убежищах, скрывались в пещерах, непроходимых кустарниках, искали темноты, желали скорейшего наступления ночи, но ночи были ясны. Вместо луны пожарное зарево освещало поля и леса, охота за зверями теперь сменилась охотой за людьми, следы которых отыскивали гончие собаки. Казаки, если где не могли истребить сельских запасов, то сыпали их в воду и грязь и топтали лошадьми; жгли дома, с неистовством истребляли всякую домашнюю рухлядь; где не успевали жечь домов, там портили их, рассекали двери и ворота, чтобы сделать жилища неспособными к обитанию. Звери поступали лучше людей, потому что звери наносили одну телесную смерть».
В эпоху оккупации Москвы разорение стало грозить распространением и на такие местности государства, которые еще серьезно не пострадали от внутренней борьбы. Тогда там все домовитые слои, как городские, так и сельские, зашевелились и начали движение в пользу восстановления порядка. Коммерческий и зажиточный Нижний Новгород встал во главе этого движения, сделавшегося националистической реакцией, в конце концов освободившего Москву от поляков, пришедшего к избранию царя земским собором и восстановившего государственный порядок.
