Сергей Войтиков - Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917-1921

Схватка спецслужб развернулась преимущественно на фронтах. В годы Гражданской войны борьба между советской военной разведкой и белогвардейской контрразведкой на Юге России велась с переменным успехом и носила эпизодический характер: обе спецслужбы еще не успели, что называется, «встать на ноги». Однако укрепление боеспособности Красной армии, ее победы расширили потенциал Красной разведки, а поражения Русской армии и сужение ее территории сковывали действия врангелевской контрразведки. На Южном фронте и против интервентов в районе Черного моря удачно действовали разведчики Ф.П. Гайдаров и Елена Феррари-Голубовская. На Дальнем Востоке, в Китае и Маньчжурии вели разведывательную работу Х.И. Салнынь, ЛЯ. Бурлаков и В.В. Бердникова. Уже в конце Гражданской войны молодой советский разведчик В.В. Давыдов, начальник разведывательного пункта Туркестанского фронта, организовал дерзкую операцию по похищению атамана Дутова из его штаба, находящегося на китайской территории. Хотя похищение не удалось и Дутова пришлось убить, эта операция сорвала готовящийся поход белоказаков на территорию Советской России. В тылу колчаковских войск в Иркутске хорошо поработал на благо «мировой революции» Дмитрий Киселев, 4 раза переходивший линию фронта, доставлявший красным ценные сведения и удостаивавшийся аудиенции у самого Ленина[482]. С другой стороны, по воспоминаниям Станислава Турло, и «Белый шпионаж во время Гражданской войны главным образом начинал свою работу с фронта»[483].

27 апреля 1923 г. на заседании РВСР Степан Данилов заметил: «Последнее время секретные сведения из Петрограда и Украины просачиваются за границу; осведомленность наших врагов только немного отстает». Ему вторил М.В. Фрунзе, у которого были «сведения, что из Штаба РККА секретные сведения попадают за границу». Сам он, «например, сведения о приказах» получал сначала «из Польши, а потом только из Москвы»[484]. Война спецслужб России и Польши активно развернулась в 1919 г.

10 декабря 1919 г. на совещании работников агентурной разведки начальник Полевого штаба Павел Лебедев четко определил, что именно необходимо знать оперативным органам РККА о Польше: «1-е — военную политику в отношении Советской России, 2-е — к белым правительствам (Деникина, Юденича), 3-е — к Германии, Чехославии (Чехословакии. — С.В.) и т. д.; 4-е — из кого состоит армия, роды войск по оружию, полевых запасных и т. д. частей, 5-е — его ресурсы в людях и т. д., как проходит мобилизация, система пополнения, призванные уже возрасты, меры вербовки добровольцев, 6-е — группировку сил по театру военной линии и внутри страны. В этом смысле особенно важно наблюдение за переброской войск — особенно с одного фронта на другой. Такая же приблизительно задача ставится Региструпу и относительно несмежных с нами государств и по всему миру».

Особое внимание было уделено агентурному отделению разведоргана штаба Западного фронта: его начальником и военным комиссаром назначили опытного военного разведчика Фрица Матвеевича Маркуса. Общее руководство агентурным отделением осуществлялось членом РВС фронта и уполномоченным РУ Иосифом Станиславовичем Уншлихтом[485]. Результатом организационных мероприятий, проведенных штабом Западного фронта, стало создание агентурной сети в тылу польской армии, уже к декабрю 1919 г. насчитывавшей 64 агента[486]. В личном фонде В.И. Ленина отложился январский доклад 1920 г. «Положение в Польше», направленный председателем Совнаркома Уншлихтом и заведующим информацией Бортновским. Разделы доклада: «I. МИНИСТЕРСКИЙ КРИЗИС: “Работник” о старом правительстве; “Работник” о кризисе; Людовцы о кризисе; Большинство в Сейме; Людовцы о большинстве; позиция Н.Д. (Национальный Людовский союз); Позиция людовцев; Программа большинства; Аграрный вопрос; Новый кабинет. И. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА: Польша и Деникин; “Курьер Поранный” о сплоченном противоболыпевистском фронте”; “Курьер Поранный” об изменении положения на польском фронте; Положение на Галицийском фронте; Восточная Галиция; О границах с Силезией; Литва и Польша; III. ФИНАНСЫ: Что сделал Билинский (министр финансов, консерватор), Денежный рынок; г. Скульский (президент) о финансах; Долги Польши (суммы долга Англии, Франции, Америке, Италии и Голландии на основании английского журнала “Экономист”); IV. ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ: Цены на продукты; Город и деревня; Секвестр; Недостаток сахару и угля. V. РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ И РЕПРЕССИИ: Настроения рабочих и крестьян; Забастовки [и] правительство; Репрессии. VI. ПОЛЬСКАЯ АРМИЯ: Общая характеристика частей и настроений в них; Дезертирство; Взаимоотношения между солдатами и офицерами; Революционные выступления; Мобилизация»[487]. Разведка Юго-Западного фронта установила, что польское правительство заключило лишь экономический союз с Деникиным, снижение революционного движения и аресты польских коммунистов, которые не давали оснований особенно рассчитывать на поддержку экспорта революции в Польше. Общий вывод: польская армия плохо подготовлена к зимней кампании: отсутствовали теплое обмундирование и обувь[488]. Кроме того, была установлена возможность «усиленного действия польско-литовско-латышских войск против Советской России»[489]. Из доклада следует, что основным источником информации об экономике, внешней и внутренней политике для разведки Юго-Западного фронта были газеты, хотя в частях польского фронта активно действовала советская агентура.

Из докладов агентуры следовало: тремя «наиболее видными группами польской армии», оперировавшими против советских войск на Западном фронте, были: «1) Собственно легионеры;

2) Познанские части; 3) Белорусско-Литовские части». Наиболее боеспособными частями признавались Познанские: они были лучше обмундированы и состояли в подавляющем большинстве из добровольцев. Немногим уступали Познанским частям по своему положению и настроению Белорусско-Литовские части, даже несмотря на то, что процент мобилизованных был достаточно высоким. Легионеры (1-я, 3-я и 8-я дивизии легионеров) состояли в большинстве из мобилизованных и «после некоторого соприкосновения с Красной армией» поддавались в известной степени пораженческой агитации. Ее советские военные разведки вели посредством литературы на польском языке, подбрасываемой в польские части. Уншлихт и Бортновский с удовлетворением отмечали: литературу поляки читали «с большой охотой»[490]. Общее состояние польской армии разведчики характеризовали следующим образом: «вообще было бы рискованно говорить, что польская армия разложилась, однако признаки разложения заметны»[491]: помимо чтения нашей литературы отмечались повсеместные пьянство и грабеж во фронтовых частях, «невероятные» воровство и взяточничество польских офицеров и военных чиновников, достаточно масштабное дезертирство из прифронтовой полосы (в Вильно и Минске тюрьмы оказались переполнены, приходилось направлять арестованных в варшавские тюрьмы); падение дисциплины, несмотря на суровые меры по борьбе с ней; по непроверенным разведкой данным, в Минске и Вильно офицеров, которые в отличие от солдат были «великолепно одеты, в теплых шинелях», заставили снять погоны[492].

В целом сведения разведки были точны, подробны, хорошо структурированы. К докладу Уншлихт и Бортновский приложили «Конспект важнейших событий в Польше по декабрь 1919 г.», в котором в конспективном виде изложены: состав и политика Сейма; разногласия во власти по поводу внешней политики; финансовое положение (признавалось катастрофическим); промышленность (отмечен ее кризис и работа фабрик «только на военные нужды»); забастовочное движение (объяло, по сведениям военной разведки, всю Польшу) и октябрьские демонстрации «на почве голода и безработицы».

В секретариате Ленина велось специальное делопроизводство, в которое направлялись сведения о Польше, в частности добытые советской военной разведкой[493].

Ленин имел возможность сопоставить сведения советской военной разведки со сведениями, добытыми политотделами. Так, 22 января 1920 г. заведующий политотдела Западного фронта старый большевик Кирилл Иванович Шутко доложил Ленину: «Неудачи на среднем участке нашего фронта продолжаются. Обнаруживающаяся активность поляков на правом фланге Юго-Зап[адного] фронта, по-видимому, будет подкреплена и на нашем левом фланге, как говорят довольно достоверные сведения нашей разведки и политической агентуры…мы не ослабляем своей работы (тому объективные доказательства в виде газет, получаемых из-за фронта в большом количестве и свидетельствах товарищей], переходящих оттуда, о значительном распространении нашей литературы)». Примечательно, что старый большевик Шутко обращался напрямую к Ленину, а не к Троцкому — главе военного ведомства, распорядился переадресовать доклад, «дорогой» сердцу Кирилла Ивановича, Владимир Ильич[494].