Александр Некрич - 1941, 22 июня
На Карельском перешейке пограничники отмечали появление на той стороне многих новых офицеров. На финской стороне было построено большое число вышек. Однако командование округа, очевидно, проходит мимо этих сообщений. Вот что, например, пишет начальник инженерных войск округа генерал Б. Бычевский: «К таким сведениям мы привыкли и не придавали особо большого значения, так как не верили, что Финляндия пойдет на повторение военной авантюры».
Сообщение Бычевского подтверждается более высокими военными руководителями, как, например, генералом армии И.В. Тюленевым, командовавшим Московским военным округом. "Да, мы, особенно высшие военные круги, – пишет он, – знали, что война не за горами, стучится у наших ворот. И все же, надо честно признать, дезинформация вроде вышеприведенного опровержения ТАСС (см. ниже. – А. Н.), настойчивая пропаганда того, что «если завтра война, если завтра поход, мы сегодня к походу готовы», привела к некоторой самоуспокоенности. Ориентация на то, что мощная концентрация немецких войск на наших границах – всего лишь провокация, на которую не следует болезненно реагировать, дескать, правительство Германии только «играет на наших нервах, в какой-то мере заворожила и нас, командующих военными округами, и Наркомат обороны, имевший возможность составить точный прогноз „военной погоды“ на 22 июня 1941 г.»
Свидетельство Тюленева весьма важно. Однако он, очевидно, ошибается, распространяя такое настроение на всех командующих округами. Из воспоминаний других участников событий и из материалов иного рода мы знаем, какое беспокойство испытывало, например, командование Киевского особого военного округа. Командующий генерал-полковник М.П. Кирпонос и член Военного совета М.Ф. Лукин в середине июня полагали, что война вот-вот начнется. «Командующий округом говорил, – рассказывает генерал-майор А. А. Лобачев, – что армии фашистской Германии подведены к Бугу. Граница в сфере обороны Киевского особого военного округа нарушается каждый день. Над нашей территорией летают немецкие самолеты. В старых укрепленных районах вооружение снято как устаревшее и новым не заменено. Руководители округа были обеспокоены тем обстоятельством, что практически они не имеют реальной возможности дать ясную ориентировку комсоставу частей и соединений».
Такой же точки зрения придерживался и начальник оперативного отдела штаба округа полковник И.Х. Баграмян (позднее маршал Советского Союза). «По мнению Баграмяна, уже нельзя сомневаться в том что Гитлер нарушит пакт о ненападении», – подчеркивает А.А. Лобачев. М.П. Кирпонос обратился к Сталину с письмом. Он писал, что немцы сосредоточиваются на р. Буг и что скоро начнется немецкое наступление. Он предлагал эвакуировать из угрожаемых районов 300 тыс. человек населения, подготовить там позиции и воздвигнуть противотанковые сооружения. На это Кирпонос получил ответ, что такого рода приготовления были бы провокацией по отношению к немцам и что не следует давать повод для нападения.
Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский пишет: "Просьбы некоторых командующих войсками округов разрешить им привести войска в боевую готовность и выдвинуть их ближе к границе И.В. Сталиным единолично отвергались (значит, такие просьбы были! – А. Н.). Войска продолжали учиться по-мирному: артиллерия стрелковых дивизий была в артиллерийских лагерях и на полигонах, зенитные средства – на зенитных полигонах, саперные части – в инженерных лагерях, а «голые» стрелковые полки дивизий – отдельно в своих лагерях. При надвигавшейся угрозе войны эти грубейшие ошибки граничили с преступлением. Можно ли было этого избежать? Можно и должно".
Все же находились командиры, которые были обеспокоены обстановкой. Они добивались разрешения у вышестоящих начальников хотя бы на частичное передвижение войск для занятия более удобных позиций в случае нападения. На этот счет мы располагаем, в частности, убедительными свидетельствами И.Х. Баграмяна и Р.Я. Малиновского. Последний рассказывает, что, будучи в то время командиром корпуса, настоял на передислокации своего соединения. 7 июня 1941 г. он выступил из района Кировограда и Первомайска со штабом корпуса и одной стрелковой дивизией в Молдавию, в район Бельцы, куда прибыл 14 июня, за неделю до начала войны. Накануне войны была завершена переброска на Украину с Северного Кавказа армии под командованием И.С. Конева, а вслед затем из Забайкалья часть сил другой армии. С разрешения наркома обороны командование Киевского особого военного округа начало выдвигать к границе пять стрелковых корпусов. По мнению маршала И.Х. Баграмяна, эти факты свидетельствуют о том, что Москва предприняла серьезные меры «по укреплению западных рубежей нашей страны». Действительно дело было не только в инициативе отдельных командиров. С начала июня было начато общее передвижение войск из глубины страны в западные районы. Может быть, и на самом деле готовились к нанесению упреждающего удара? Но И.Х. Баграмян сообщает, например, что когда 10 июня войска Киевского военного округа начали занимать предполье незаконченных приграничных укрепленных районов, из Москвы "последовал грозный окрик: «Такое распоряжение немедленно отмените и донесите, кто конкретно дал это самочинное распоряжение».
Последняя неделя
14 июня. Внимание читателей, раскрывших утром 14 июня газеты, было привлечено к заявлению ТАСС. В заявлении категорически опровергались утверждения английской и другой иностранной печати, будто Германия предъявила Советскому Союзу претензии территориального и экономического характера и будто «идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними». Иностранная пресса утверждала, что эти претензии были Советским Союзом отклонены, после чего Германия начала сосредоточивать свои войска у советских границ для нападения на СССР, а Советский Союз со своей стороны также «усиленно готовится к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней».
Называя эти слухи «неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны», ТАСС по уполномочию ответственных кругов в Москве заявляло, что Германия не предъявляла Советскому Союзу никаких претензий и никаких предложений о новом, «более тесном соглашении» не поступало, что «Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям». В коммюнике подтверждалось, что Советский Союз по-прежнему соблюдает и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о подготовке СССР к войне с Германией «являются лживыми и провокационными». В заключении в коммюнике указывалось, что происходящие летние сборы контингентов запаса Красной Армии и предстоящие маневры, которые происходят ежегодно, «по меньшей мере нелепо» изображать как враждебные Германии.
Это коммюнике ТАСС представляет собой весьма любопытный документ. Прежде всего из его текста со всей определенностью вытекает, что Советскому правительству было хорошо известно о переброске немецких войск поближе к советским границам. Стало быть, речь шла лишь об истолковании цели этой переброски, а сам факт не вызывал сомнений. Таким образом, Германии предоставлялась возможность подтвердить мнение, высказанное в коммюнике ТАСС, что сосредоточение связано, "надо полагать (курсив мой. – А. Н.), с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям". Выбор мотивов – дело самой Германии. Такая формулировка свидетельстовала о готовности принять любое объяснение. Далее. Коммюнике не исключало возможности открытия новых переговоров между Советским Союзом и Германией. Там просто констатировалось, что переговоры о заключении «какого-либо нового, более тесного соглашения» не были предложены Германией, "ввиду чего (курсив мой. – А. Н.) и переговоры на этот предмет не могли иметь места".
Заявление ТАСС предоставляло Германии возможность предложить новые переговоры, или присоединиться к опровержению ТАСС, или и то и другое.
Но немецкая сторона предпочитала хранить молчание. «Нью-Йорк Таймс» сообщала 14 июня: за несколько часов до опубликования коммюнике ТАСС в германском посольстве в Москве была открыта небольшая экспозиция о блицкриге на Балканах, включая фотографии бомбежек Белграда и оккупации Афин.
