Армен Гаспарян - Россия в огне Гражданской войны: подлинная история самой страшной братоубийственной войны
Вдумайтесь в эту малопривлекательную картину. Выражаясь сегодняшним языком, полевой командир сколотил вооруженное формирование из иностранных наемников, которые и пошли насаждать новые революционные порядки. Никто из руководителей страны его за это не то что под трибунал не отдает, но даже и не критикует. Громит контрреволюцию – и прекрасно. Это сейчас главное. С остальным потом разберемся. И надо сказать, действительно разобрались.
Еще один видный деятель Гражданской войны Иероним Уборевич. И он станет жертвой политических репрессий, и потом получит посмертную реабилитацию в 1957 году. Во времена Хрущева этого участника «дела Тухачевского» начнут активно возвеличивать и так же попытаются записать в выдающиеся военные теоретики. Старались на славу. Вот, например генерал-полковник Покровский выдал такой панегирик: «Он был удивительным человеком крупных дарований. Сейчас Жуков и Конев вошли в историю, сделали очень многое, а тогда они казались рядом с этим человеком маленькими. Он учил их, они учились у него».
Уверен, что перед вашими глазами уже возник образ титана мысли и дел, который в одиночку в 1941 году сокрушил бы танковые армады Гудериана и Гепнера. От реальности, правда, этот образ будет страшно далек. Спору нет, в Гражданской войне части Уборевича хорошо себя проявили и на Южном фронте, и во время наступления на Варшаву. Но вопросы остаются ровно теми же самыми – а кто у него был начальником штаба? Кто планировал операции, чтобы бывший подпоручик Русской императорской армии смог насладиться любовью всего рабоче-крестьянского государства?
А потом выяснятся совсем уж неприятные подробности. Дело в том, что в январе 1920-го на великого стратега обозлился Ленин. Было за что. В своем письме к Орджоникидзе он не скрывает чувств: «Получил сообщение, что Вы + командарм 14 пьянствовали и гуляли с бабами неделю. Скандал и позор! А я-то Вас направо-налево всем нахваливал! И Троцкому доложено. Ответьте тотчас: 1) Кто Вам дал вино? 2) Давно ли в Реввоенсовете 14 у вас пьянство?» Командарм 14 – это как раз Уборевич. Сей эпизод немного пятнает белоснежные ризы этого революционного деятеля. Но дальше – больше.
Во время подавления Тамбовского восстания он будет уже заместителем Тухачевского. На пару они много чего в тех местах сотворили. Губерния от такого удара так до конца и не оправилась.
Полный букет военных преступлений – от взятия заложников и уничтожения деревень до создания концлагерей и массовых расстрелов. Подобные бесчеловечные методы не сильно укладываются в общую картину построения нового прекрасного общества и поэтому не особо афишировались в годы советской власти. Не любим мы вспоминать об этом и сегодня.
Несколько лет назад нынешний министр культуры Владимир Мединский сделал заявление по поводу Тамбовского восстания. В частности, он сказал: «Я обязательно постараюсь инициировать принятие постановления Госдумы, в котором сам факт подавления с применением химического оружия – а это оружие массового поражения – было бы приравнено к безусловному акту геноцида русского народа, проведенного большевиками». Казалось бы, все предельно ясно. Методы действительно применялись людоедские. Но на Мединского тогда ополчились десятки деятелей, которые до этого в пристальном изучении истории замечены не были.
О чем говорит этот факт? Прежде всего о том, что мы по-прежнему рассматриваем Гражданскую войну через призму разнообразных мифов. Если Уборевич или еще кто (нужную фамилию вписать) воевал за красных – он по определению хороший человек и в чем-то даже пример для подражания. В этом направлении никакого движения вперед на ниве понимания собственного прошлого быть не может. Я уже говорил на страницах этой книги, но в очередной раз повторю: в Гражданской войне героев не бывает. Нам нужно научиться уважительно относиться ко всем участникам тех событий, но не слепо восхвалять их деяния, а трезво оценивать последствия для страны. Только таким путем можно достичь согласия и примирения в обществе.
Ведь не один Уборевич такой плохой. Кого ни возьми – сразу же обнаружатся многочисленные, как говорили в советскую эпоху, факты и сигналы. Смотрим на Ивана Панфиловича Белова. Храбро воевал, помогал устанавливать советскую власть в Средней Азии. Но какими методами! Военком 1-й Туркестанской кавдивизии Винокуров докладывал по итогам его деятельности в Москву: «Положение сейчас крайне плачевное, теоретически мы здесь закрепляем Советскую власть, а практически рубим бедноту тысячами. Я теперь совершенно не представляю, какие нужны колоссальные труды, чтобы примирить с нами население».
Ничего особенного красный командир Белов не совершил. Так действовали все. Практика Гражданской войны иной не бывает. Подтверждается кем угодно и когда угодно в истории русской смуты.
Приглядимся к Ивану Федоровичу Федько. Прославленный красный командир? Не то слово! И на Северном Кавказе повоевал против Деникина, и в академии Генерального штаба РККА поучился, и в разгроме Врангеля поучаствовал. Трижды был награжден орденом Красного Знамени. Чем не пример для подражания? Только вот был в его карьере один незначительный эпизод. Пустяк, о котором и вспоминать-то не стоит. Но озвучу этот самый факт. Называется он «подавление Тамбовского восстания». За умелое руководство 187-й стрелковой бригадой Федько был награжден четвертым орденом Красного Знамени. Как действовали на том фронте красные командиры, вы уже знаете. И чтобы выделиться даже на их фоне – это нужно было уметь.
Не менее яркой с этой точки зрения была карьера Михаила Великанова. После разгрома колчаковских войск он действовал на Кавказе. В частности, подавлял Гянджинский мятеж в Азербайджане. Действовал по-большевистски решительно, не проявляя волокиты и не терзаясь сомнениями. На практике за этой лукавой советской формулировкой скрывались привычные методы. Казнь нескольких сотен офицеров и строжайший приказ населению немедленно сдать все оружие. За ослушание – расстрел на месте. Без суда и следствия. Таковы законы революционного времени.
Вот это первые красные командиры умели делать. Со всем остальным периодически возникали значительные сложности. Это и понятно – военного образования не хватало. Не случайно член Реввоенсовета республики Вацетис тогда же заметил, что он не выдвигал бы наверх тех, кто не имеет хотя бы трехлетнего опыта командования полком. Замечание справедливое, но, увы, невыполнимое в условиях первых лет советской власти. Большинство воспетых агитаторами комиссаров в пыльных шлемах сразу стартовали с очень неслабых должностей в молодой Рабоче-крестьянской красной армии. И попытка поставить их на места, соответствующие их интеллектуальным возможностям, закономерно закончилась сначала глухим недовольством, потом отдельными публичными заявлениями и закономерно привела многих к участию в деле Тухачевского.
Ровно то же самое происходило, кстати, и в ВЧК. Возьмем для примера такого видного чекиста, как Георгий Атарбеков. Организатор и активный участник «пятигорской резни», он лично изрубил кинжалом генерала Рузского. Поступком этим Атарбеков чрезвычайно гордился. Он получил повышение и стал членом Реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта. Неплохо для 27-летнего человека, который никогда не служил в армии. Он действовал решительно и бескомпромиссно, но не совсем так, как многие сейчас подумали. Его пришлось снять с должности по требованию ударной коммунистической роты с формулировкой «за грубое попрание прав человека». Не знаю, что нужно было сделать, чтобы в эпоху красного террора быть обвиненным в жестокости. Это как быть изгнанным из палачей за свирепый нрав. Такой вот был боец за счастье всего человечества.
Или посмотрим на легендарного деятеля чрезвычайной комиссии Глеба Бокия. Нынче и он – жертва политических репрессий, реабилитированный советской властью. На него сегодня уже не призывают равняться даже самые упертые левые публицисты. Понимают, что не все ладно в биографии этого одного из первых чекистов. Но детали не уточняют. А мы поинтересуемся подробностями. Одной будет вполне достаточно. В разговоре со своей знакомой писательницей Алтаевой он честно признался: «Я присутствую при расстрелах для того, чтобы работающие рука об руку со мною не смогли бы говорить обо мне, что я, подписывающий приговоры, уклоняюсь от присутствия при их исполнении, поручая дело другим, и затыкаю ватой уши, чтобы не расстраивать нервы».
В дальнейшем Бокий оставался верен себе. При девятом отделе Главного управления Государственной безопасности НКВД СССР он создал лабораторию по разработке ядов и препаратов для влияния на сознание арестованных или устранения неугодных. Работал старательно, с подлинным большевистским энтузиазмом, пока его самого не прислонили к стенке. Во времена Сталина демонстрировалось исключительное презрение к былым заслугам.
