Алексей Исаев - Краткий курс истории ВОВ. Наступление маршала Шапошникова
Так, на 19 января 1942 г. состояние бригад Западного фронта было следующим
1–я гв. ТБр получила 95 ед., на 15.2 имела 28 ед.
17–я ТБр получила 72 ед., на 15.2 имела 30 ед.
20–я ТБр получила 77 ед., на 15.2 имела 18 ед.
5–я ТБр получила 89 ед., на 15.2 имела 9 ед.
18–я ТБр получила 70 ед., на 15.2 имела 15 ед.
32–я ТБр получила 53 ед., на 15.2 имела 9 ед.
2–я гв. ТБр получила 79 ед., на 15.2 имела 16 ед.
146–я ТБр получила 128 ед., на 15.2 имела 12 ед.
68–я ТБр получила 46 ед., на 15.2 имела 16 ед.
В частях и рембазах фронта находилось 264 неисправных танка. Не было эвакуировано с поля боя 322 подбитых и неисправных танка.
Снижение процента боеготовых машин было характерно для всей зимней кампании и всех участвовавших в ней фронтов. Так, на 1 января во всех фронтах имелось 1588 исправных танков, а неисправных 1323, на 1 февраля соответственно 1547 и 1607, на 1 марта — 1874 и 2066 и на 1 апреля — 1642 и 2409 машин. То есть число боеготовых машин к общему числу танков к моменту начала зимнего наступления составляло 55 %, а в апреле 1942 г. — упало до 41 %. Происходило это потому, что фронты и армии не имели достаточного количества средств эвакуации и ремонта бронетанковой техники. Под Москвой для эвакуации техники была даже задействована техника треста передвижки зданий, расширявшего до войны улицу Горького в Москве.
Происходило все это на фоне достаточно высоких боевых потерь фронтов. В январе 1942 г. всеми фронтами действующей армии было потеряно 478 танков, в феврале — 383, в марте — 467 и в апреле — 327. В среднем потери составляли 25 % от объема производства. Соответственно общее число боеготовых танков почти не увеличилось.
Напротив, число боеготовых танков в трех противостоящих советским войскам группах армий неуклонно возрастало. Если в январе 1942 г. в распоряжении немецкого командования на Восточном фронте было 1015 пригодных для ремонта танков и единицы боеготовых машин, то в дальнейшем ситуация принципиально изменилась. В феврале уже было 340 боеготовых (1139 в ремонте), в марте — 643 (1139 в ремонте) и в апреле — 736 машин (1469 в ремонте). При этом позиционный фронт благоприятствовал снижению безвозвратных потерь. Если в январе 1942 г. немцы потеряли на Восточном фронте 362 танка, в феврале — 305, то в марте и апреле эти цифры упали до 75 и 125 соответственно.
Выравнивание числа боеготовых танков сторон привело к постепенной стабилизации обстановки на фронте. Разница в числе танков компенсировалась тем, что в Красной Армии они широко задействовались для поддержки пехоты. Немецкие танки могли массированно применяться для парирования ударов советских войск.
Зимнее наступление также выявило проблемы с оперативным использованием еще одного нового средства борьбы — авиации. В директиве командующего ВВС КА П. Ф. Жигарева №14501/12153 от 25.01.42 г. указывалось, что
«…использование авиации фронтов, учитывая ее ограниченное количество, в настоящее время осуществляется неправильно. Командующие военно–воздушными силами фронтов вместо целеустремленного массированного использования авиации на главных направлениях против основных объектов и группировок противника, препятствующих успешному решению задач фронта, распыляют средства и усилия авиации против многочисленных объектов на всех участках фронта. В условиях сосредоточения в руках Западного фронта подавляющего большинства авиационных полков последние получают неизменные полосы боевых действий без учета меняющейся обстановки на фронте. Массирование действий авиации со стороны командующих военно–воздушными силами фронтов в интересах намеченных операций проводится нерешительно или вовсе отсутствует» (Перов В. И., Растренин О. В. Штурмовая авиация Красной Армии. Том I. Суровая школа. М.: Издатель А. С. Акчурин, 2003, с. 95).
Проблема была в том, что большая часть авиации распределялась по армиям. Зимой 1942 г. к тому же было упразднено дивизионное звено, и армиям или фронтам непосредственно подчинялись авиаполки. Ответом на выявленные недостатки стало формирование в мае — июне 1942 г. семи воздушных армий. Воздушные армии позволяли концентрировать авиацию в руках командующего фронтом, не распыляя ее по армиям, и использовать в руках фронтового командования на острие главного удара.
В целом для обеих сторон период с ноября 1941 г. по март 1942 г. стал временем крушения надежд на быстрое завершение войны. Симптоматично, что по итогам зимней кампании 1942 г. в вермахте две из четырех танковых армий прекратили свое существование как объединения механизированных войск. 3–я танковая армия надолго застряла в позиционных боях в районе Витебска. Далеко отброшенная от Тулы и лишенная своего прославленного командира 2–я танковая армия также надолго лишилась возможности вести маневренные действия. Из–за потерь в зимней кампании вермахт существенно потерял в подвижности. С 1 октября 1941 г. по 15 марта 1942 г. было потеряно 74 183 автомашины, а в качестве пополнения прибыли только 7411 (10%).
На 30 марта 1942 г. из 162 соединений вермахта на Восточном фронте только 8 могли быть использованы для любой задачи, 3 могли быть использованы для наступления после периода отдыха, 47 — могли быть использованы для наступления с ограниченными целями, 73 — полностью готовы для оборонительных действий, 29 — ограниченно годными даже для оборонительных действий и 2 — непригодны для каких–либо действий. В приложении, например, к 9–й армии Моделя это означало, что в пяти пехотных дивизиях армии вместо 45 батальонов было 34 батальона. Состояние конкретной дивизии колебалось от 3 батальонов в 253–й пехотной дивизии до 9 в 206–й пехотной дивизии. Ударные возможности вермахта были существенно снижены, а Красной Армии удалось отыграть упреждение в развертывании лета 1941 г.
Одновременно довольно далеко от разгрома вермахта находилась Красная Армия. Если от границы до подступов к Москве вермахт шел, сокрушая «тонкие красные линии» недоразвернутой РККА, то в обратном направлении большую часть пути предстояло идти при нормальных плотностях фронта. Зима 1942 г. показала сложности с переводом войны из позиционной в маневренную фазу. Красной Армии предстояло научиться прорывать фронт нормальной или близкой к нормальной плотности и развивать успех в глубину. Введением в бой значительного количества новых соединений, обучавшихся и сколачивавшихся в течение нескольких месяцев, советскому командованию удалось достигнуть ограниченных целей.
Детища «перманентной мобилизации» должны были обтереться в боях, получить опыт и только после этого стать действующей силой разгрома вермахта. До этого они должны были пережить ответный выпад немецких войск, последовавший после переброски свежих соединений из Европы весной 1942 г.
Часть III.
Крушение надежд
Ликвидация вклинений, образованных наступлениями советских войск по всему фронту была задумана немецким командованием еще до окончания активных боевых действий в большинстве из них. Уже 12 февраля 1942 г. в «Распоряжении о ведении боевых действий на Восточном фронте по окончании зимнего периода» германского главного командования сухопутных войск было указано
«По окончании периода распутицы снова должен быть восстановлен сплошной, непрерывно обороняемый фронт, который в районе действий группы армий «Юг» станет исходным рубежом для последующего наступления» (Дашичев В. И. Указ. соч., с. 316—317).
«Наведение моста» к Холму и Демянску
Первой пощечиной советскому командованию весной 1942 г. стало пробивание коридора к войскам II армейского корпуса, окруженным под Демянском. Как и на всех участках советско–германского фронта, оказавшихся под ударом зимнего наступления Б. М. Шапошникова, в полосу 16–й армии прибывали с запада свежие соединения. На рубеже р. Полисть сосредоточились 5–я и 8–я егерские дивизии и 329–я пехотная дивизия. Последняя была сформирована в январе 1942 г. и уже в марте попала на Восточный фронт.
Прибытие свежих соединений позволило немецкому командованию задуматься о возможности деблокирования демянского «котла» и обеспечения нормального снабжения оборонявших его периметр войск. Снабжение по воздуху, несмотря на то что оно обеспечивало устойчивость обороны II армейского корпуса, было все же недостаточным. Впервые идея и сроки проведения деблокирующего удара появляются в дневнике Ф. Гальдера 2 марта:
«Наступление в районе Старой Руссы осуществить в период 13—16.3! План наступления пока неясен. Мне кажется, здесь необходимо прежде всего установить связь со 2–м армейским корпусом, а уже затем овладевать шоссейной дорогой Старая Русса — Демянск» (Гальдер Ф. Указ. соч., с. 205).
Уже 3 марта 1942 г. для облегчения управления ударными группировками X (на внешнем фронте «котла») и II (собственно в районе Демянска) армейских корпусов были созданы так называемые «корпусные группы». Они должны были наступать навстречу друг другу изнутри и снаружи демянского «котла». Группу, которая должна была наносить деблокирующий удар извне, возглавил генерал–лейтенант Вальтер фон Зейдлиц–Курцбах. Ранее он командовал 12–й пехотной дивизией, но 1 января 1942 г. был переведен в резерв командного состава главного командования сухопутных сил. Осенью 1941 г. фон Зейдлиц вместе со своей дивизией наступал в тех же местах, где ему предстояло пробивать коридор к окруженным в районе Демянска дивизиям. 5 марта 1942 г. фон Зейдлиц был поставлен во главе специально сформированного штаба, получившего название «ударной группы Зейдлица». Внутри «котла» с аналогичными целями был создан штаб «группы Цорна».
