Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху
Эти обвинения не были взяты из пропагандистских листков, написанных неизвестными очернителями и клеветниками. Эти обвинения использовались трибуналами инквизиции, чтобы осудить людей на костер, пожизненное заключение, пытки, бесчестие и потерю всего имущества. Генри Чарльз Ли, потрясенный этими обвинениями, сказал: «Каким бы диким это ни казалось нам, оно дает нам ценную возможность заглянуть внутрь тех или иных импульсов, которые управляли Испанией в ее обращении с чужими расами внутри ее границ»[3155]. Во всей огромной работе этого большого ученого нет другого высказывания, в котором он ближе подходил бы к определению проблемы конверсо, ибо это высказывание показывает, что марранов преследовали не как носителей ереси — т. е. иного религиозного верования, — но как представителей другой расы, а что еще важнее — враждебной расы. Ничто другое не может быть связано с этим выражением, кроме группы, чуждой испанцам, которую ненавидят и на которую изливаются потоки клеветы. Более того, Ли говорит нам, что целью этой клеветы (и инициированной ею политики) были «жестокие репрессии и уничтожение»[3156], без какой-либо религиозной цели как то «исправление», «раскаяние» или «чистота». Здесь мы видим Ли в одном из немногих моментов, когда он освобождается от предвзятых концепций и дает своей проницательности очертить то, что видит, а именно истинные «импульсы, которые управляли Испанией», приближаясь тем самым к правильной интерпретации проблемы, ее симптомов и проявлений.
Мы не можем, однако, завершить наши замечания по этому вопросу, не выразив несогласие с концепцией, выдвинутой Ли, согласно которой поведение Испании было одинаковым по отношению ко всем ее «чуждым расам». Похоже, что Ли ставит знак равенства между испанской политикой по отношению к конверсо и к морискам, и кажется, что он рассматривает в одинаковом свете мотивы, определившие эту политику. Однако эта тождественность только частична, или, точнее, ограничена определенными моментами. Как и конверсо, мориски рассматривались «старыми христианами» в качестве чуждого меньшинства, и, несомненно, расово-национальный раздражитель имел место в испанской настойчивой и энергичной направленности против них. Во всем остальном две тенденции различались. В случае с морисками Испания имела дело с фундаментально антихристианским, антииспанским элементом, который вряд ли мог влиться в испанскую культуру и общество. В случае с конверсо все было по-другому. Проблема конверсо принадлежала к другой категории, проистекала из других источников (в дополнение к общему) и управлялась другими импульсами. Испанская инквизиция была создана, чтобы разрешить марранскую проблему, и только ее.
V. Борьба против ассимиляции
Не менее важным, чем влияние вышеуказанных изменений на ограничение преследования марранов инквизицией, была неуклонная трансформация этнического состояния конверсо. В 1548 г. кардинал Силисео жаловался, что конверсо («эти люди, которые потомки евреев») продолжают женить и выдавать замуж своих детей за аристократов высшего ранга (по его словам, «самых сиятельных людей Испании»), для того чтобы «защититься от инквизиции, а самим подняться выше «старых христиан»[3157]. На это, как и на другие высказывания Силисео, сильно повлияла его ненависть, и хотя в этом есть доля правды, оно составлено в выражениях, которые ложно истолковывают реальные события. Из этих утверждений можно вывести, что единственным интересом конверсо в браках со знатью были поиски убежища от инквизиции. Однако это явно было не так. Процесс заключения смешанных браков между двумя группами, как мы видим, основательно продвинулся уже к середине XV в.[3158], и, таким образом, он начался задолго до инквизиции. Тем, что подталкивало этот процесс, было желание конверсо подняться на самый высокий социальный уровень (то, что Силисео назвал «подняться выше старых христиан» — как будто аристократы не были «старыми христианами»!) и получить выгоду от его социальных и экономических преимуществ. Мотивация знати к заключению этих браков была, вне сомнения, прежде всего финансовой, что всегда играло большую роль в браках аристократии, но утилитарные соображения не всегда были главным стимулирующим фактором обеих сторон. Очевидно, что некоторые представители крупной знати и высших рангов марранской аристократии были связаны узами дружбы и взаимной симпатии, которые стимулировали установление брачных союзов. По всем этим причинам мы можем принять как данность, что, если бы инквизиция не была создана, процесс заключения смешанных браков продолжался бы в том же, если и не в ускоренном, темпе.
Тем не менее создание инквизиции побудило марранов ускорить и расширить этот процесс по тем самым причинам, которые указал Силисео, т. е. потому, что браки со знатью предоставляли марранам защиту от преследований инквизиции. Короли воздерживались от обвинений знати в ереси, что могло бы восстановить ее против короны и превратить аристократов в заклятых врагов, а инквизиция не смела бросить вызов королевской политике такого большого значения. Соответственно, смешанные браки между знатью и конверсо продолжали заключаться практически беспрепятственно. В результате около 1535 г. (больше полувека после основания инквизиции) знаменитый врач Лопес Вильялобос мог заявить, что скверные высказывания о конверсо затрагивают «большинство испанской знати»[3159], а в 1560 г. кардинал Бобадилья смог пойти еще дальше, когда в меморандуме, поданном королю, он утверждал, что в крови испанской аристократии нет ни одной части, не смешанной с еврейской кровью[3160].
Однако смешанные браки не ограничивались только знатью. К 1449 г., как мы отметили, этот процесс включал в себя также и обывателей в городах[3161], и мы можем смело предположить, что со временем число смешанных браков увеличилось. В особенности эти браки получили распространение среди членов высших городских классов и «старых», и «новых христиан» и наконец в возрастающих пропорциях также и в среднем классе. Из этих брачных союзов вышла большая часть общины торговцев, которая доминировала в коммерческой жизни Испании в очень многих местах, например в Толедо, где она стала весьма заметной в первой половине XVI в.[3162] Стимулировало смешанные браки в этих классах в основном то же, что послужило толчком к началу этого процесса: общие прагматические и эмоциональные факторы способствовали созданию этих брачных союзов, как и желание многих конверсо жить полной христианской жизнью в
