История итальянцев - Джулиано Прокаччи
На Востоке перешел в наступление Сулейман Великолепный[195]. Захватив в 1522 г. о. Родос, а в 1526 г., одержав крупную победу при Мохаче[196], его армия всерьез угрожала Вене. Опираясь на поддержку пиратов Северной Африки, турецкий султан претендовал на господство в водах Средиземноморья. Лютеранское течение в Германии вылилось в широкое политическое движение, сражавшееся за свободу и независимость немецкой нации. Отныне Карл V был вынужден считаться с новым политическим противником в лице протестантских князей, объединившихся в Шмалькальденский союз (1531)[197].
В этой сложной и противоречивой ситуации при дворе Карла V возникла (как мы бы сказали) идея великого имперского и экуменического возрождения. Турецкая угроза пробудила в европейцах древний и неистребимый дух Крестовых походов: в 1535 г. Карл V захватил Тунис, а в 1542 г. предпринял неудачную попытку завоевать Алжир. Распространение протестантизма поставило на повестку дня необходимость проведения нового собора. В отличие от созванного Львом X Пятого Латеранского собора он должен был стать не просто средством утверждения пошатнувшегося авторитета папства, а серьезной попыткой сотрудничества всех заинтересованных сторон с целью восстановления единства Церкви и мира в христианском обществе на базе реформирования самого церковного института. А потому следовало оказать давление как на папство, так и на Шмалькальденский союз. В этом направлении и развивалась в 1530–1540 гг. политика Карла V, опиравшегося на наиболее умеренные слои католической и протестантской партий.
Пожалуй, ни в одной стране Европы идея имперского и экуменического возрождения не вызвала такого взрыва надежд, как в Италии. И это вполне объяснимо. Реформирование института Церкви и восстановление единства христианского мира не только позволили бы взять реванш в борьбе против турок, но и вернули бы Италии главенствующие позиции в Европе, Церкви и духовенству — авторитет и доверие, а гуманистической интеллигенции — космополитизм и признание. Сегодня, по прошествии многих веков, понятно, что эти надежды были иллюзорны: Средиземноморье постепенно утратило былое значение, а единство Церкви едва ли было возможно в условиях Европы национальных государств. Но современники считали иначе. Не все итальянские мыслители обладали гением Макиавелли или Гвиччардини, а потому многие из них усматривали в реформе и примирении Церквей источник энергии, знания и милосердия.
«Итальянский евангелизм» (этим термином принято называть различные движения и группы, идеалом которых было осуществление реформы Церкви и примирение с протестантским миром) получил широкое распространение во многих городах Апеннинского полуострова. Так, в Неаполе приверженцы этого движения объединились в кружке испанского ученого Хуана де Вальдеса. В опубликованном в 1540 г. трактате «Христианская азбука» он выступал против любых догматических установок и чрезмерно помпезного культа. Ближайшими сподвижниками этого человека были папский протонотариус Пьеро Карнесекки, гуманисты Маркантонио Фламинио и Аонио Палеарио, Катерина Чибо (герцогиня ди Камерино), маркиз Джан Галеаццо Карачоло, епископ Салерно Серипандо и один из крупных проповедников той эпохи, генерал ордена капуцинов Бернардино Окино. Очаги итальянского евангелизма и экуменизма возникли во многих городах Апеннинского полуострова. В Республике Лукка реформационные идеи были связаны с деятельностью теолога Пьер Мартире Вермильи; в Ферраре — с именем супруги Эрколе II д’Эсте герцогини Ренаты Французской, дочери Людовика XII и Анны Бретонской. При ее дворе встретили радушный прием Рабле и Кальвин, а также был создан кружок симпатизирующих Реформации интеллектуалов. В Вероне жил Джиберти. Распространение учений евангелизма в Модене связано с именами двух выдающихся представителей культуры той эпохи, гуманистов Франческо Марии Мольцы и Лудовико Кастельветро. Однако самым крупным средоточием новых идей и религиозных течений была Венеция: присутствие в городе на лагуне большой немецкой колонии и республиканская веротерпимость во многом способствовали распространению заальпийских идей и книг. Уроженцем Венеции был один из ярчайших представителей итальянского «евангелизма» — Гаспаре Контарини. На протяжении долгого времени здесь жил англичанин Реджинальд Поул, который, до тех пор пока он не запятнал себя участием в проводимых Марией Католичкой[198] преследованиях протестантов, пользовался репутацией искреннего и убежденного сторонника религиозного примирения. Также в Венето — но на сей раз на материке — развернул широкую деятельность по сооружению лютеранских церквей бывший нунций в германских землях, епископ Каподистрии Пьер Паоло Верджерио. И наконец нельзя не вспомнить в связи с этим о вдове победителя Павии маркиза де Пескары — Виттории Колонны. Впечатлительная и неутомимая поэтесса была другом и доверенным лицом многих итальянских реформаторов. А между тем это далеко не все представители евангелизма и протестантизма в Италии. Их влияние испытали на себе епископы и священники, интеллектуалы, ставшие приверженцами великого учения Эразма Роттердамского, выдающиеся проповедники, служащие папской канцелярии, аристократы и знатные дамы. Одним словом, в Италии не было ни одного кружка интеллигенции и двора, куда бы не проник дух реформы и религиозного мира. Однако речь идет прежде всего об элите, оторванной от полыхавших в отдельных областях полуострова очагов религиозного и народного радикализма. Ее представители унаследовали от предыдущих поколений итальянских мыслителей неприятие как внешней стороны культа и его пышной обрядности, так и рвения новых реформаторов и фанатизма идущей за ними толпы. Свой идеал они видели, за некоторыми исключениями, в проведении реформы Церкви «сверху».
Поэтому, когда в 1534 г. кардинал Алессандро Фарнезе[199] был избран на папский престол под именем Павла III, казалось, пробил час итальянского евангелизма. О намерении папы осуществить реформу Церкви свидетельствовал, в частности, тот факт, что он назначил кардиналами таких выдающихся деятелей, как Гаспаре Контарини, Реджинальд Поул, неаполитанец Карафа[200], француз Дю Белле[201] и Садолето[202]. Еще более обнадеживало в этой связи решение Павла III создать специальную комиссию по разработке проекта реформы Церкви с участием избранных кардиналов. Эта комиссия приступила к работе в 1537 г. и издала «Проект исправления Церкви», который по праву можно считать манифестом итальянской католической Реформации как по характеру предложений о пресечении злоупотреблений в лоне Церкви, так и в силу ограниченности и «робости» предпринимаемых реформ. В «Проекте…» предлагалось, в частности, ввести цензуру на
