Цари, святые, мифотворцы в средневековой Европе - Коллектив авторов
«Логика» («Книга глаголемая логика, сирень словесница»)[442] – философский трактат, дошедший в нескольких восточнославянских списках XVI–XVII вв., приписываемый Моисею Маймониду. В дошедших сборниках «Логика» представляет собой компиляцию двух источников: «Логического трактата» Маймонида и некоторых разделов сочинения аль-Газали. Эту «Логику» Т. Зеебом предлагает называть «Московским органоном». Ее не следует путать с тем переводом, который был назван Зеебомом «Киевской логикой», поскольку состав текстов различается.
«Московский органон» представляет собой компиляцию из трех частей. Во-первых, это «Логический трактат» (или «Трактат о логических понятиях») Маймонида. Эта часть включает короткий пролог и 14 глав. Однако в основе славянского перевода лежит не арабский или латинский текст, а еврейский оригинал. Во-вторых, это некоторые части из трактата аль-Газали «Цели философов». В-третьих, предисловие (или, возможно, послесловие) к трактату. В рукописной традиции это предисловие (послесловие) встречается в разных местах рукописей. Тема этого текста – соотношение философии и религии Откровения. Происхождение его неясно. Т. Зеебом сделал предположение, что это или перевод некоего еврейского оригинала или сочинение какого-то ученого еврея, который единолично выступил переводчиком «Московского органона» или же участвовал в его подготовке[443]. М. Таубе привел аргументы, что переводчиком или участником перевода был киевский еврей Захария бен Аарон га-Коген, которого Таубе вслед за Бруцкусом отождествляет со Схарией из «Просветителя» Иосифа Волоцкого[444].
«Московский органон» известен в шести списках, история и соотношение которых не изучены. Все списки созданы позднее времени распространения ереси иудаизантов. Однако новгородский архиепископ Геннадий в 1489 г. упоминал «Логику» как популярную среди иудаизантов книгу. Подавляющее большинство исследователей[445] считает, что имелась в виду именно та компиляция из сочинений Моисея Маймонида и аль-Газали, которая известна в позднейших списках, поскольку «Киевская логика» в списках русского происхождения не встречается.
И «Московский органон», и «Киевская логика» восходят к каким-то переводам, появившимся еще до 1460-х годов. Об этом говорит сходство терминологии в этих различных текстах. На их основе возникли обе рукописные традиции, причем «Московский органон» вряд ли был создан намного позднее «Киевской логики», так как уже в 1460-е годы она была оторвана от текстов, легших в основу перевода[446].
Особенности языка «Московского органона» (как и «Киевской логики») ясно показывают, что перевод был осуществлен в украинско-белорусских землях. Наиболее вероятным местом перевода считается Киев. В нем первая часть трактата аль-Газали была заменена на славянский перевод трактата Маймонида, «намного более простой и короткий». Кроме того, в славянском переводе появились фрагменты, которых нет в еврейском оригинале, и «они могут больше нам поведать об идеологии переводчика или переводчиков, познакомивших славянскую христианскую аудиторию (предположительно новгородских еретиков) с этим сочинением»[447]. Но самое существенное состоит, видимо, в том, что в послесловии, вставляя свои рассуждения в текст Маймонида, переводчик постарался придать всему сочинению гуманистические акценты и, скрывая мусульманское происхождение восходящего к аль-Газали текста, заменил арабские имена собственные и арабские географические названия – еврейскими (а этого нет в переводе текста с арабского на еврейский), «таким образом выдавая данный труд за принадлежащий еврейской рационалистической традиции». Отсюда Таубе сделал вывод, что «перевод предназначался нееврейскому читателю, интересовавшемуся иудаизмом, гуманизмом и рационализмом (и даже, возможно, относившемуся к ним с симпатией)». Он считает, что «новгородско-московские еретики» вполне могли быть такими читателями»[448].
«Тайная Тайных»[449] – перевод (не исключено, что с еврейского или арабского) памятника широко известного в Западной Европе под названием Secretum secretorum[450] Это сочинение восходит к арабскому оригиналу VIII–IX вв. и содержит собрание наставлений, якобы данных Аристотелем Александру Македонскому.
Латинское Secretum secretorum известно в пространной и краткой редакциях. Восточнославянский перевод в отличие от большей части западноевропейских восходит к краткой редакции. Некоторые языковые и композиционные особенности древнерусского текста позволяют установить его связь с еврейским переводом Secretum secretorum, сделанным в XII–XIII столетиях аль-Харизи. Вместе с тем в восточнославянском тексте есть отдельные фрагменты, иногда значительные по объему, которые не находят аналогий в других версиях сочинения[451].
Языковые данные говорят в пользу того, что перевод Secretum secretorum осуществлен в украинско-белорусских землях. При этом видно, что переводчик плохо владел языком, на который переводил сочинение. Поэтому многие фрагменты текста остаются непонятными. А.А. Турилов и А.В. Чернецов допускают (и приводят соответствующие аргументы), что «Тайная Тайных» была переведена на славянский непосредственно с арабского, признавая, однако, что вопрос еще не решен и требует сотрудничества филологов разного профиля[452]. Время составления перевода, по мнению большинства исследователей, – конец XV – начало XVI в. Сохранилось значительное число более поздних русских списков памятника. Secretum secretorum повлияло на ряд сочинений русской публицистики XVI в.[453]
В основе «Рафлей», как и в случае с «Шестокрылом» и «Тайная Тайных», лежит текст, переведенный в украинско-белорусских землях с восточного (не исключено, что арабского) оригинала. В тексте «Рафлей» имеется текстуальное совпадение с «Логикой»[454]. Во второй половине XVI в. книга «Рафли» была переработана псковским книжником Иваном Рыковым. И позднее книга переписывалась, превращаясь иногда в сокращенную и упрощенную гадательную книгу или, наоборот, пополняясь отрывками из других сочинений[455].
«Космография»[456] – трактат, который был известен А.И. Соболевскому по рукописи XVI в., хранившейся в музее г. Холма (ныне в Польше). Во время войны 1939–1945 гг. рукопись была утеряна. Однако состав и отрывки ее известны по публикации А.И. Соболевского. «Космография» представляла собой перевод сочинения Иоанна Сакробоско «Сфера», написанного в начале XIII в. и ставшего распространенным пособием по астрономии. В конце XV в. трактат был хорошо известен в Краковском университете; в XV–XVII вв. он неоднократно переиздавался[457]. Судя по особенностям языка, перевод «Космографии» осуществлен в украинско-белорусских землях. В рукописи, использованной А.И. Соболевским, он соседствовал с текстом «Шестокрыла», однако их терминология несколько различалась. «Космография», по мнению Т. Зеебома, как и «Шестокрыл», переводилась с еврейского текста, возможно, в Киеве. Хотя переводчики были разные, работу они вели согласованно[458].
Переводом считается и самый загадочный памятник «литературы жидовствующих» – «Лаодикийское послание»[459] дьяка Федора Курицына, ближайшего советника Ивана III и лидера московского кружка диссидентов в 1490-е годы[460]. В 1482–1484 гг. Курицын побывал при дворе венгерского короля Матвея Корвина, где были сильны влияния Ренессанса. В «Лаодикийском послании» и связанных с ним грамматических сочинениях усматриваются следы влияния и неоплатонизма, и греческой грамматики Дионисия Фракийского, и «Дидахе», и Талмуда[461].
В «библиотеку жидовствующих» входили, разумеется, и сочинения более традиционного и привычного для восточно-славянских книжников содержания. Существенно, что в кругу «жидовствующих» был осуществлен перевод ряда библейских книг на церковнославянский и что
